Татьяна Любимая - Внезапно Папа

– Хочешь орать – ори, – машу на него рукой, – может, докричишься до своей кукушки.

Разворачиваюсь и иду на кухню. Ищу в аптечке обезболивающее. Набираю воды в стакан, кидаю таблетку. Сажусь за стол и тупо смотрю на шипение и выпрыгивающие из стакана пузырьки.

Прислушиваюсь, ожидая услышать сквозь детский рев трель дверного звонка.

Таблетка растворилась, а Инка так и не вернулась. Ну, погоди, кукушка, найду, получишь по полной и от меня, и от опеки. Ты хоть понимаешь, что оставила своего ребенка в опасности? А это подсудное дело, дорогуша.

Залпом выпиваю лекарство. Со стоном сжимаю черепную коробку двумя руками что есть силы. Рев раздражает и без того больной мозг, не дает сосредоточиться и придумать что делать. Санька, дружок мой, как–то перед отъездом в отпуск сдавал собаку на две недели в гостиницу для животных, а детей куда сдают? Бабушкам и дедушкам? Увы, нет таких. Тетка разве что.

Приходится идти искать телефон и заранее настраиваться на объяснения с тетей. Сто пудов начнется допрос, откуда взялся ребенок. И дурачком ведь не прикинешься, возраст не тот и положение.

Громко всхлипывающий Матвей переместился с центра гостиной на диван. Точнее, ногами стоит на полу, пузом лежит на диване и трется лицом об обшивку, вытирая слезы и размазывая сопли по ткани. Меня передергивает от брезгливости. Не сяду больше на этот диван!

– Наорался? – равнодушно спрашиваю, проходя мимо. – Номер матери случайно не знаешь?

По нарастающей снова начинается рев. Будто кто–то крутит ручку громкости.

– Понятно.

Где это гребаный телефон? Хоть бы кто позвонил, чтобы узнать, как я себя чувствую после вчерашнего, а я бы так определил, куда вчера кинул сотовый.

Ну да, жди. Кому ты нужен, Шведов, в это время суток?

Телефон отыскивается в спальне в ворохе скинутой ночью одежды.

Меняю халат на домашние спортивки и футболку. Заваливаюсь на кровать, снизив "громкость" закрытой дверью. Так–то лучше – тише и не так болезненно для мозга.

Первым делом листаю контакты. Чем черт не шутит, вдруг не удалил номер Инны? Но пролистав контакты на несколько раз, понимаю, что все бесполезно. Номера нет.

Пацан затих. Опять, наверное, диван метит.

Звоню тетке.

– Алё? – слышу вечно уставший голос сестры покойной матери.

– Теть Наташ, мне помощь нужна.

– Да? А мне не нужна? – заводится. – Мы вообще–то тут делом занимаемся, людей тебе подбираем…

– Да–да, я знаю, – перебиваю ее, – это очень хорошее дело…

Сам же просил на днях найти мне новую секретаршу. Диана совсем за… замучила, пришлось рассчитать "за несоблюдение служебной этики".

– Теть Наташ, – канючу в трубку. – Мне тут ребенка подкинули…

– А я причем?

– Возьми его себе, а, пока я его мать найду? Я не знаю что с ним делать.

– Знаешь, Миша, – выдержав паузу, медленно проговаривает тетка. – Я устала. Я всю жизнь только и делаю, что помогаю тебе, – выделяет последнее слово.

Да–да, я знаю. С десяти лет меня после смерти мамы опекает ее бездетная и незамужняя сестра. Я ей очень признателен за это, каюсь, проблемный был мальчик и нервы тетушке прилично помотал, но сейчас особый случай!

– Теть Наташ, давай я тебе облегчу отбор. Бери первую попавшуюся, слова против не скажу.

– Ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, какой контингент приходит на первый этап отбора?

– Тетушка, любимая, ты же такая добрая, понимающая… А у меня ребенок… пацан…

– Нет я сказала!

– Тетя Наташа, – показательно громко вздыхаю, – у тебя сердца нет?

– А вот этого не надо, – холодно. – Ты уже взрослый мальчик, найди няньку среди своих… многочисленных подружек.

– Так они же одноразовые! – теряю надежду на помощь единственного близкого мне человека.

– Решай свои проблемы сам, Мишенька. Я, если ты помнишь, в отпуск ухожу…

Ну во–от! В отпуске и посидит с Матвеем, – ликую я и тут же обламываюсь, услышав:

– У меня билеты на завтра в Турцию. Ты же знаешь, я двадцать лет моря не видела.

– Ну и!.. – ору на трубку в руке, представляя на ее месте грузную фигуру "любимой" тетушки. Замахиваюсь, чтобы не швырнуть его в стену напротив…

Только как я без связи? Мне надо еще Инку искать.

– Счастливого пути, – выдавливаю из себя, отшвыривая телефон в сторону.

Откидываюсь на подушку, уставившись в белоснежный потолок. Ну, хоть голове легче.

Кстати, а почему так тихо?

Выхожу из спальни. Пацана на диване нет, рядом тоже. Окидываю взглядом всю гостиную.

– Матвей? Ты где?

Тишина.

– Эй, малой, что за прятки?

Медленно обхожу гостиную по периметру, затем заглядываю в каждую комнату, кухню, ванную. Нет пацана!

Я уже начинаю думать, что Инка с ребенком мне привиделись, и тайно пищу от радости, пообещав себе завязать с поздними гулянками и бухлом, но на всякий случай возвращаюсь в гостиную и подхожу к дивану.

На серо–голубого цвета велюровой обшивке дивана художественно размазаны детские сопли.

Не привиделись.

– Фу! Матвей! – рявкаю на всю квартиру. – Выходи, паршивец! Посмотри что ты наделал!

Рык мой разносится по пустой квартире и теряется где–то под потолком, а ребенка нигде нет.

Психуя, иду на второй круг, проверяя первым делом входную дверь – заперта, и окна – закрыты. Лоджия! Но и туда дверь закрыта. При всем желании не открыть мелкому – тупо не хватит сил и роста.

Пипец!

Третий круг посвящен проверке на наличие ребенка во всяких шкафчиках. О некоторых вещах, спрятанных с глаз, я успел забыть. Увлекшись тупым открыванием и закрыванием дверок, не сразу понимаю, что только что видел испуганные глазенки пацана и, как ни в чем не бывало, закрыл шкафчик, шагнув к следующему.

Вернулся.

– Вот ты где! – с облегчением выдыхаю, обнаружив мальчика, сжавшегося в комок в нижнем ящике горки. Присаживаюсь перед ним на корточки. – Вылезай.

Сидит, не шевелится.

– Матвей, давай, хорош быковать, пойдем поговорим. Я не кусаюсь.

Я даже пытаюсь ему улыбаться. Знаю, получается не очень искренне, но как могу. Основная задача в данный момент – вытащить пацана из шкафа.

– Слушай, я тебя не трону, пойдем на кухню, чай попьем. У меня, наверное, конфеты есть.

Матвей не шевелится. И вообще, как кукла недвижим, только ресницы мокрые порхают.

Силой вытащить? Опять заорет, а у меня только-только голову отпустило.

– Ладно, – лопается у меня терпение, – хочешь сидеть тут, сиди.

Поднимаюсь с корточек. Действительно, я что – нянька ему? Захочет, вылезет. А я чай хочу, любимый, зеленый.

Оставляю дверки его убежища распахнутыми, ухожу на кухню. Ставлю чайник, лезу в холодильник, строгаю себе бутерброды из колбасы и сыра. Изредка поглядываю не идет ли сюда малой.

Вот же, свалился на мою голову.

Какая же Инка дура. Могла бы по–хорошему прийти, поговорить, чего сбегать-то сразу? Денег надо – скажи, дам, после теста на отцовство, конечно. Ребенок не нужен? Тоже могли бы договориться. Она ведь даже документы на него не оставила, как я его сдам в детдом? Как объясню появление ребенка у меня дома? Да никто не поверит, что он подкидыш, а если обвинят в краже… Меня, Михаила Шведова, уважаемого человека с практически безупречной репутацией в деловой среде! Клубы не в счет. Клубы – это релакс. М-м, как круто вчера оттянулись…