Мэри Ройс - Отец подруги купил меня

Потому что деньги этот человек любит и ценит больше, чем человеческую жизнь. Надеюсь, этого аргумента будет достаточно, и мы обойдемся без крови. Я пришел за Бантиком и с пустыми руками не уйду.

– Я к тебе с прибыльным предложением, Кость, – говорю вполголоса, медленно барабаня пальцами по дубовой столешнице, когда серые глаза Орлова сталкиваются с моими, прежде чем на его лице появляется легкая усмешка. – Я хочу ту девчонку с татуировками бантиками.

– Допустим, – с безразличием выдает он, не лишая меня своего внимания, – но сегодня она уже занята.

Я не хочу этого слышать!

Блядство! Гребаный членосос!

Мне требуются титанические усилия, чтобы не ринуться с места и не вырвать Орлову мерзкий язык, а потом затолкать его обратно в глотку вместе со сказанными им словами.

Однако вместо этого я проявляю гребаное спокойствие, которое прямо сейчас отравляет мои вены хуже яда.

– Я заплачу в пять раз больше названной тобой цены, и больше эта девушка не будет иметь к клубу никакого отношения.

Орлов с новым интересом сосредоточенно смотрит на меня, но тут же прячет алчный блеск под привычным ему холодным туманом безразличия. Только мне этого достаточно и я понимаю, теперь он будет набивать цену.

– Ты ведь знаешь, – Костя нарушает созданную им же паузу, – все, друг мой, что находится здесь, продается, но только на одну ночь. Девочка подписала договор, все более чем законно. Силой я ее сюда не тащил.

– Я не спрашивал разрешения, – предупреждаю, теряя самообладание. – Где она?

– Девочка работает, Мирон, не начинай то, что никому здесь не нужно. Я свои права знаю и на твою территорию не лезу…

Договорить он не успевает, потому что я мгновенно оказываюсь рядом и с утробным рычанием хватаю его за грудки.

– Мне, блядь, повторить дважды?

– Тебе не понравится то, что увидишь, – дразнит меня оппонент.

Проклятье! Грубо швыряю Орлова обратно в кресло, и оно проезжает пару сантиметров, а я, не теряя времени, которого у меня нет, вылетаю в коридор, пока в голове с каждым новым шагом громче звучит сводящее с ума:

«Тебе не понравится то, что увидишь».

Если она там, где я думаю, последствия не понравятся здесь никому. Дерьмо! Адреналин разгоняет мой пульс до предела, пока я вышибаю дверь за дверью. Где эта проклятая девчонка?

А когда выбиваю самую последнюю, замираю на пороге, позволяя представившейся мне картине застелить глаза алой пеленой ярости и разорвать все живое, что во мне осталось. Уничтожить последнюю каплю человечности. Спустить моего внутреннего зверя с проклятого поводка…

В голове фоном играет непрекращающийся поток матов, пока я смотрю на ту, что еще секунду назад желал придушить. Только теперь, яростно всматриваясь в каждый кровоподтек на ранее идеальной фарфоровой коже, хочу прикончить ублюдка с плетью в руках.

В грудь будто топор воткнули и тут же небрежно вырвали, оставив переломанные кости истекать кровью. Потому что передо мной висит тело. Тело, блядь, обладательница которого даже не в силах поднять на меня взгляд.

Но я знаю, что это она.

Ее золотистые волосы заплетены в тугую косу, что свисает так же, как и поникшая голова с кляпом во рту. Из уст девушки медленно вытекает слюна, падая на перетянутую веревкой грудь и стекает на соски, пережатые металлическими зажимами. Твою ж мать…

С трудом перемещаю взгляд на разъяренного мужика, отмечая стоящий член, заметный даже сквозь плотную ткань джинсов, и понимаю, что ублюдок еще не добрался до конечной стадии. Нездоровое облегчение скручивает внутренности, и я гулко выдыхаю в пустоту.

– Убирайся, – произношу слишком спокойным для подобной ситуации тоном, а сам уже сжимаю и разжимаю кулаки, мысленно ломая челюсть больному ублюдку.

– Какого хера? – тяжело дыша, возмущается амбал, на лице которого красуется шрам, такие же я замечаю на его перекаченной груди и спине, потому что из одежды на нем только джинсы. – Моя сессия закрытая! Вали отсюда!

Втянув воздух обратно, проглатываю рык вместе с парой тройкой матов на немецком и делаю первый шаг в его сторону.

– Что, блядь, ты там бормочешь? – рявкает, злобно сверкнув обезумевшими от кайфа глазами, также ступая мне навстречу.

Но внезапная хватка на плече останавливает меня, и я уже знаю, что это люди Орлова. Как бы цинично он не относился к своим проституткам, они всегда находились под его защитой. Вот только увиденная картина сорвала мне все тормоза, выдернула из головного мозга чеку и терпение взорвалось серым пеплом.

Без слов перехватываю руку охранника и под аккомпанемент хруста и утробного стона выламываю ему кисть, замечая, как второй тут же достает ствол. Орлов дал своим щенкам карт-бланш? Смело. Сосунки думают, со мной можно так просто расправиться? Придется разочаровать их, веселья не будет, и прежде, чем он направляет в мою сторону дуло, я скрываюсь за телом его коллеги, ощущая, как оно дергается от двух выстрелов, предназначавшихся мне.

Не дожидаясь, пока вооруженный вышибала перезарядит обойму, я толкаю на него уже безжизненное тело, из-за чего тот выпускает из рук оружие, которое через мгновение оказывается в моих, а перезаряженная обойма устремляется в людей Орлова. Сам Бог видел, не я это начал, но именно я закончу.

Попытка нападения лишь подстегивает бушующую во мне ярость, и оставаясь в красной зоне обезумевшего разума, я захожу в комнату и простреливаю ублюдку, который уже взял деревянный лом, сначала одно колено, затем второе, вынуждая того со сдавленным воплем завалится на пол.

Но не успеваю я перевести взгляд на подвешенное тело Бунтарки, как за спиной раздается тяжелый топот ботинок, свидетельствуя о количестве приближающегося стада. Проклятье! С двумя да, но с толпой… Качаю головой, выравнивая дыхание настолько, насколько это возможно в данной ситуации. Я, блядь, не гребаный терминатор.

– Оружие на пол! Быстро! – мужской бас врезается мне между лопаток, прежде чем в затылок угрожающе упирается холодный металл.

Усмехнувшись, я дергаю головой, избавляясь от раздражающего давления, и бросаю пистолет на пол, ногой пиная его к стене.

– Довольно! – внезапно из динамиков раздается строгий голос Орлова и его псы замирают. – Последствия теперь неизбежны, Ягумнов, ты перешел все границы, так что забирай ее и больше не появляйся в моем клубе. – Мужской голос сменяется помехами. Ненадолго. – Просто предупреждаю, больше поблажек не жди.

Уперев руки в бока, я фыркаю, жалея, что сейчас он не в шаговой доступности, потому что в данной ситуации поблажка понадобилась бы ему. И чтобы не натворить дерьма, ведь в данной ситуации я в меньшинстве на чужой территории, шагаю к девушке.