Мэри Ройс - Отец подруги купил меня

Спустя жалкую долю секунды со скрипом шин передо мной останавливается большой внедорожник, а дальше все как в настоящем боевике: двери распахиваются, затем из салона выскакивают мужики с переизбытком тестостерона, что не ускользает от внимания даже под свободными футболками. Вот только мои наблюдения уже в следующее мгновение прерывают, а онемевшее тельце запихивают в салон, где под громкий хлопок дверью растворяется мой жалкий писк. Какого хрена?

Ответ приходит слишком быстро, когда справа от себя я замечаю важную персону, часть лица которого скрыта в тени из-за тонированных окон. Но это он. Орлов. Его мощная челюсть сжимается на моих глазах, после чего мужчина нервно щелкает языком по нижней губе с кольцом.

– Сюрприз, малышка. Далеко собралась? – рокочет он бархатным голосом, а потом склоняется ко мне, кривя губы в оскале и заставляя задохнуться от запаха дорогого одеколона с примесью накрахмаленной рубашки: – Тебе следовало быть умнее. Я ведь не хотел применять силу.

Резко отворачиваюсь от него и втягиваю носом воздух, замерев как мушка, залитая в янтаре. Даже не моргаю, тем более не дышу, крепче переплетая дрожащие пальцы.

– Я заставляю тебя нервничать, Бантик? – Константин нарочито ласково убирает ниспадающую прядь волос с моего лица, отчего все внутренности сжимаются в один большой ком, но мой взгляд по-прежнему обращен к собственным рукам, сложенным в крепкий-крепкий замок.

Я не должна была увидеть этого мужчину еще раз. Не должна сейчас сидеть с ним в одной машине!

– Не называйте меня так… пожалуйста, – последнее слово добавляю тише, чтобы смягчить свой неосознанный порыв надерзить.

В ответ мне достается хриплый мужской смех.

– Думаешь, имеешь права указывать мне, как тебя называть? – боковым зрением вижу, как он качает головой. – Ты одна из моих зверюшек, девочка, и я буду называть тебя по кличке. Как собаку. Такие непослушные сучки должны знать свое место. Или мне стоит показать, где твое? – Орлов проводит костяшками пальцев по моей щеке, но я отстраняюсь от его прикосновения. С позволения хозяина разумеется. Пошел он!

– Как понимать ваше "одна из моих зверюшек"? – решаю задать самый, на мой взгляд, безобидный вопрос, но наверняка знаю, что к ответу я не готова. – Вы специально пугаете меня?

Мужской смех становится громче.

– Боже мой, – нараспев протягивает Орлов, – ты идеальный экземпляр для следующего клиента.

Клиента? Нет, нет, нет… Я ощущаю, как мои глаза расширяются, а пульс беспощадно уносится вскачь.

– Это… это какая-то ошибка! Я… Я вам даже по возрасту не подхожу…– нервно облизываю губы и заставляю себя поднять испуганный взгляд на мужчину с холодными серыми глазами. – У нас ведь был договор? Я воспользовалась вашими услугами только потому, что у меня не было другого выхода, но больше мне это не требуется…

– Детка, это не ты воспользовалась нашими услугами, это клуб воспользовался тобой. Надеюсь, ты читала документы, прежде чем поставила свою загогулину на бумаге?

Читала? Нет, конечно же. Алексия заверила меня, что это всего лишь формальности, да и я была такая взвинченная, что подписала, не попытавшись прочитать ни строчки. Господи, только не это!

– Я хочу выйти, – с трудом выдавливаю из себя, часто дыша. – Остановите машину.

Уверена, сейчас я похожа на глупую истеричку, вот только мне глубоко плевать, я хочу оказаться как можно дальше от этого человека.

– Ты выйдешь. Обязательно. Когда мы приедем. – Константин посылает мне подобие своей фирменной однобокой улыбки, но даже на его красивом, будто выточенном из камня, лице с гладко выбритыми скулами и решительным подбородком, благородным прямым носом и аккуратно уложенными черными волосами, это смотрится совершенно недружелюбно, а слова звучат безжалостно и страшно.

Но все становится неважным, когда мужская ладонь опускается на мою коленку и начинает поглаживать ее круговыми движениями, посылая яркие импульсы вспышек страха в каждое нервное окончание.

И единственное, что мне остается, с подступающими слезами смотреть, как монотонно его пальцы порхают по моим ногам. И даже сквозь джинсы я ощущаю эти прикосновения настолько ярко, что едва могу подавить дрожь ужаса и, тяжело сглотнув, перевожу растерянный взгляд на влажные от пота ладони:

– Чего вы хотите от меня? – кусаю внутреннюю сторону щеки в кровь, утопая в болоте неизвестности.

– О, милая, – пальцами он обхватывает мой подбородок и заставляет повернуть голову. Встретиться и захлебнуться равнодушием в его пристальном взгляде. – Не нужно драмы. Ты сама подписалась на это. Сама пришла в клуб.

– Да… – сильно бьющееся сердце мешает говорить. – Но я думала, это только один раз.

– Такая наивная, такая сладкая девочка Варя. – Константин хлопает меня по щеке как собачонку. – Думаю, ты станешь востребована среди всех моих распутных бабочек. Мой милый Бантик.

Дальше все как в замедленной черно-белой съемке. С помехами. Я даже не понимаю, что мы уже приехали, когда из машины меня буквально выволакивают, потому что тело отказывается слушать внутренние инстинкты самосохранения, оно парализовано диким ужасом. Что меня ждет там? Среди красных стен ада?

Мне помогают спуститься по ступенькам, по которым совсем недавно я спускалась по собственному желанию. Но сегодня все не так.

Несмотря на то, что я не оказываю сопротивления, меня ведут вниз как свинью на убой. А потом я вижу эту проклятую дверь в кабинет самого сатаны, в руках которого теперь трепещется клочок похожей на мою жизнь, но меня проводят дальше, крепко удерживая под руки.

Голова начинает безжалостно идти кругом, а к горлу непроизвольно подкатывает комок рвоты, я не могу поверить, что снова здесь. А любая догадка о моем ближайшем будущем пугает. Нет. Убивает. Потому что все происходит слишком быстро, меня заводят в смотровую комнату, сдирают всю одежду, вплоть до трусов, вынуждая трястись как осиновый листочек, прежде чем к моим ногам прилетают латексные куски с брякающими цепями.

– Сходи в душ и надень это, у твоего нового клиента весьма специфические вкусы.

МИРОН

Уже двадцать минут, как я вышел из гребанной ванной и сижу за одним столом со своей женой, которая давным-давно стала мне безразлична. Восемь лет назад наши отношения замерзли намертво, и менять этот факт у меня нет никакого желания. Тем более сейчас, когда в этом же доме находится девушка с глазами цвета горького шоколада и блестящими, мягкими золотистыми волосами, что так и умоляли меня намотать их на кулак и задохнуться запахом ванили. А стоит мне провести по своим губам пальцами, что недавно побывали в ее сладкой киске, как в паху все напрягается. Семь вечера. Мне, блядь, всего лишь пять часов нужно продержаться с каменным стояком. Размеренно втягиваю носом воздух. Пять, мать вашу, часов.