Наталия Лебедева - За гранью

В палате стало темнее, луна спряталась за деревьями и только тусклый свет коридорных ламп проникал сквозь мутное стекло двери. Марк бесшумно подошел к кровати. Температура спала, пульс ровный, дыхание спокойное.

– Где же твои крылья? – прошептала Алиса, чуть приоткрыв глаза. – Они тебе очень идут.

Марк осторожно склонился над ней. Неужели он ей действительно сниться или она просто издевается над ним? Но глаза девушки были плотно закрыты, ровное дыхание говорило о крепком, глубоком сне. Он посидел с ней еще какое-то время, ласково гладя по голове и вслушиваясь в легкое дыхание, потом встал и вышел из палаты. Медсестры на посту не оказалось и Гельман подумал, что с удовольствием остался бы здесь дежурить, лишь бы не возвращаться в пустую холодную квартиру, где его никто не ждет. Но мысли ведь только результат работы нейронных связей, ему как врачу это отлично известно. А как человек давно и глубоко одинокий, он привык подавлять любые проявления жалости по отношению к самому себе.

Алиса проснулась от скрипа открывающейся двери и нехотя открыла глаза. Шевелиться ей совсем не хотелось, в теле ощущалась слабость и приятная тяжесть, как после долгой физической нагрузки; во рту пересохло, но чувство тошноты отмело все желание попросить воды. Женщина среднего возраста в белом халате и голубых шлепанцах, одетых на белые носочки, подошла к ней и протянула градусник.

– Доброе утро! – бодро объявила она, отчего Алисе еще больше захотелось снова закрыть глаза. – Как самочувствие? Температуру померяете, градусник оставите на тумбочке. Обход в 9 часов и обязательно приберите свои вещи. Заведующий не любит беспорядка в палатах, – быстро чеканила она у зеркала, заправляя волосы под шапочку, потом окинула критичным взглядом тумбочку, кровать и стул рядом с ними и, не обнаружив на них ничего провокационного, а точнее отметив полное отсутствие вещей, неопределенно мотнула головой и вышла.

Алиса поставила градусник и закрыла глаза. Она открыла их снова под чьим-то пристальным взглядом и тактичным женским кашлем. «Обход в 9 часов», – мелькнуло в голове. Значит, она проспала почти 3 часа, в обминку с градусником, который, к счастью, не выпал и не разбился. Перед ней стоял Михаил Соломонович в компании двух молодых женщин. Увидев его, Алиса по-детски протерла глаза и широко улыбнулась мужчине, тут же подумав про себя, что это как-то глупо улыбаться вот так врачу в палате после операции. Но он развеял все ее смущение, улыбнувшись в ответ, и осторожно расположился на краю кровати. Пока он осматривал ее, задавал вопросы и успокаивал, Алису, наконец, отпустило. Она поняла, что самое страшное уже позади, и теперь стены больницы вместе с ее врачами уже не казались ей чем-то пугающим. А потом он ушел, оставив ее наедине с бесконечностью ожидания.

Алиса следила за медленно плывущими рваными облаками. Ее природная фантазия рисовала горы, водопады, невиданных животных. Вдруг дверь палаты тонко скрипнула и в проеме показалась голова мужчины, который тут же зашел внутрь.

– Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он и подошел к Алисе.

– Здравствуйте, – не сразу ответила она и подозрительно прищурилась. – Вы тот врач…

– С которым вы никогда больше не хотели встречаться, да, да, – улыбнулся он и полубоком присел на кровать.

– Но как вы здесь оказались? – удивилась она, отметив про себя, что ему очень идет халат.

– Вообще-то я здесь работаю. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

– А кем вы работаете? – не унималась Алиса, сама не понимая почему ей это так важно.

– Я – анестезиолог и по совместительству заведующий реанимационным отделением. Ну, так как вы себя чувствуете?

– Хорошо. А почему вы спрашиваете?

– Стандартная процедура, – пожал он плечами. – У анестезиолога два любимых вопроса: когда ты ел и как ты спал? Кстати, насчет еды, это можно будет только завтра, а сейчас можете немного попить, если хотите.

Алиса утвердительно кивнула и поморщилась от тянущей боли внизу живота.

– Болит? – посочувствовал врач. – Ничего, скоро пройдет. Скажу медсестре, чтобы принесла вам воды, – добавил он, вставая. Только сейчас Алиса обратила внимание, насколько он привлекателен: смуглая кожа, черные волосы, идеально подстриженная борода бальбо, длинный, аристократичный нос с чуть заметной горбинкой и темные, цвета горького шоколада, глаза.

– Вы еще придете? – неожиданно спросила девушка. Не то, чтобы она снова хотела его увидеть, но лежать одной в пустой палате целый день было уже невмоготу.

– У вас свой лечащий врач, кстати, очень компетентный. Ждите вечернего обхода, – сухо ответил он и вышел.

Через минуту у двери раздался игривый женский голос: – Ну, вы скажите тоже, Марк Изотович! Пустите! – и в палату прошмыгнула раскрасневшаяся, широко улыбающаяся молоденькая медсестра с ватным тампоном, смоченным в воде.

После тихого часа к Алисе заглянула взволнованная бабушка, но была успокоена и отправлена домой с обещанием больше не приходить в больницу. Так Алисе было спокойнее и за нее и за младшую сестру, которую поручили заботам соседей. После того, как бабушка ушла, Алиса окончательно успокоилась и крепко уснула, поэтому не знала, что Марк все-таки пришел, но потревожить ее сон не посмел.

На следующий день ей разрешили вставать. Без особого энтузиазма позавтракав пюре из вареных овощей, Алиса принялась изучать бюллетени, нарисованные от руки и развешанные на стенах коридора. Хватило ее ровно до ужасов туберкулеза, от которых противно заныл живот и она была вынуждена снова вернуться в палату.

К вечеру третьего дня, который Алиса провела в подсчетах количества машин, проезжающих мимо больничных окон, снова открылась скрипучая дверь палаты.

– Жданова? – спросила медсестра. – К вам посетители.

На узкой, обшарпанной лестничной клетке ее ждал Никита. «Никак Аврора разболтала по телефону, когда он позвонил!» – прикусив губу от обиды, подумала Алиса, но сделала над собой усилие, улыбнулась и шагнула к нему навстречу. Но оказалась в чужих не менее крепких объятиях, источающих аромат магнолии и цитруса. Невысокая брюнетка в дорогом твидовом костюме встала между нею и Никитой. Девушка была привлекательна, но что еще больше бросалось в глаза, так это присущая ей дикая энергетика. Не жизнь кипела вокруг нее, а она питала каждое мгновение своим присутствием. Не такой Алиса представляла себе их встречу. Она не хотела, чтобы Никита видел ее в таком виде, а уж если пришел, то лучше бы один. Врагам нельзя демонстрировать свои слабые стороны, тем более соперницам. Чего уж точно Алиса не хотела так это встретить жалость в глазах Карины.

– О, прости, прости, пожалуйста. Тебе должно быть еще больно? Ничего что я на «ты»? Просто Никита столько о тебе рассказывал, что мне кажется, будто мы сто лет знакомы и ты для меня как родная сестра! – она сыпала предложениями на чистом русском языке, но с явным итальянским акцентом, что придавало ее речи шарма. Бурная жестикуляция, присущая всем итальянцам, разносила тонкий аромат дорогого импортного парфюма вокруг девушки невидимым облаком, создавая атмосферу роскоши и благополучия. Сама того не ожидая, Алиса глубоко вдохнула этот аромат легкой, беззаботной жизни и широко улыбнулась.