Мерилин Лавлейс - Дыхание любви

– Если вы, по вашему утверждению, находились в библиотеке до пяти вечера, то как в таком случае вы объясните заявление свидетеля, который видел, как офицер с серебряными дубовыми листочками на темно-синих погонах ехал около двух часов дня по Ривер-роуд в принадлежащей вам машине?

Адвокат Джонс, с нетерпением ожидавший этого вопроса, подался вперед и скрестил руки на груди. Эта его любимая поза означала, что он твердо уверен в своих силах, абсолютно спокоен и готов дать решительный отпор таким вот назойливым особам, как Карли Сэмюелс.

– Объясняется это просто, майор. – Адвокат самодовольно усмехнулся. – Райан Макманн лжет.

– С какой же целью?

– О, причин можно назвать множество! Не исключено, что Макманн, возвращаясь из тюрьмы, видел, как Элен Досон-Смит гуляла в лесу. Или преследовал ее. Или сам застрелил Досон-Смит и, чтобы отвести от себя подозрение, оговорил моего клиента.

– На пистолете не обнаружены отпечатки пальцев Макманна, – напомнила Карли. – К тому же он прошел испытание на детекторе лжи.

Джонс сделал небрежный жест рукой, давая понять, что такие мелочи, как успешное испытание на детекторе лжи, его совершенно не волнуют. Подумаешь, Макманн прошел его, а Смит нет!

– Свидетельство Райана Макманна, якобы видевшего моего клиента на Ривер-роуд в день и час убийства, не имеет законной силы, – сказал адвокат. – Его нельзя принимать во внимание согласно вашему, майор, своду военных правил, о чем говорится в подпункте А параграфа 609! – И адвокат торжествующе указал пальцем на толстую книгу, лежащую перед ним на столе. – Напомнить вам, что там записано?

– Благодарю, я знаю это наизусть.

– А я все-таки напомню, майор! Там указано, что свидетельские показания лиц, совершивших тяжкие преступления и отбывающих за это тюремный срок, не принимаются во внимание.

– Верно, но дальше сказано, что свидетельские показания помилованных или получивших освобождение принимаются во внимание, мистер Джонс.

– Ну, что касается вашего свидетеля, Макманна, то он еще не получил освобождения. Он условно, подчеркиваю, майор, условно освобожденный. А когда его срок закончится и чем… Нет, пока свидетельские показания Макманна не имеют для нас никакого значения.

– Но он перейдет в разряд обычных свободных граждан именно к тому моменту, когда начнутся судебные слушания, мистер Джонс. В своем новом качестве Макманн явится в суд и даст там показания против вашего клиента. Он сообщит, что видел офицера военно-воздушных сил, сидящего за рулем “форда-торес” двенадцатого апреля приблизительно в два часа дня. И убеждена, что члены суда отнесутся к его заявлению с большим вниманием, чем к утверждению вашего клиента о том, что он находился в данное время в библиотеке, где его никто не видел.

Произнеся это самым решительным тоном, Карли, однако, совсем не была уверена, что в суде все произойдет именно таким образом. Да, к тому моменту Райан Макманн получит освобождение и станет полноправным гражданином, но прозвучат ли его свидетельства убедительно? Бывший заключенный против пилота, офицера военно-воздушных сил, подполковника, слушателя академии военно-воздушных сил? Сомнительно. Даже если прокурору удастся умолчать о бывшей судимости Макманна, то члены суда наверняка узнают в нем бывшего знаменитого хоккеиста и вспомнят о громком процессе! Не все же такие невежественные, как Карли, для которой хоккей – абстрактное понятие. Многие знают и помнят Макманна!

Дж. Патнем Джонс, очевидно, тоже подумал об этом. Он небрежным жестом поправил красный шелковый галстук, и золотое кольцо с бриллиантом на его мизинце сверкнуло холодным блеском.

– Даже если на минуту допустить, что суд примет показания мистера Макманна, дальше этого дело не двинется. Никто не видел, как подполковник Смит угрожал пистолетом жене. Никто не слышал выстрелов. Никто не встретил мистера Смита в сосновом лесу! Даже если дело дойдет до суда, присяжные не смогут вынести приговор! На основании чего? Показаний Макманна? Нет, майор Сэмюелс, дело не дойдет до суда!

– Это решать не нам с вами, а руководству академии военно-воздушных сил!

– Я не убивал жену, – внезапно прозвучал тихий бесстрастный голос Смита.

Карли посмотрела на подполковника и заметила, что у него нервно подергивается нижнее веко левого глаза.

– Я не могу верить вам на слово, подполковник, – быстро проговорила она. – Вы не предоставили мне никаких доказательств своей невиновности.

– Да, наш брак нельзя было назвать счастливым, – вдруг продолжил Майкл. – Мы разные люди, с несхожими характерами.

– Вы определяете ваш брак как неудачный…

– Да. У нас не было общих интересов.

“Не было общих интересов…” – мысленно повторила Карли.

А как же учеба в престижной академии военно-воздушных сил? Ведь туда направляют лучших офицеров, и после ее окончания большинство из них делают хорошую карьеру. И Майкл, и Элен тоже стремились к этому. Он же утверждает, что у них не было общих интересов. А профессиональные?

В академии военно-воздушных сил учились две категории офицеров. Первая – те, кто приехал в Максвелл вместе со своими семьями, поэтому учеба не повлияла на их семейные отношения. Вторая – офицеры, приехавшие в академию без жен или мужей. Эти слушатели по вечерам были предоставлены самим себе и проводили свободное время по своему усмотрению. Что, естественно, не способствовало укреплению семейных уз, поскольку офицеры проводили досуг не только на полях для гольфа или теннисных кортах.

Положение Майкла Смита было совсем другим, чем у его сокурсников. Он приехал учиться в Максвелл с женой, тоже слушательницей академии. И хотя, по словам Смита, их не объединяли общие интересы, но они оба стремились сделать карьеру, занять после окончания учебы престижную должность и получить как можно больше звездочек на погонах.

Да, Майкл и Элен были действительно разными людьми. Она – яркая, эффектная женщина, располагающая к себе живостью и неиссякаемой энергией. Честолюбивая, с большими амбициями. Майкл тоже не лишен карьерных устремлений, но молчалив, замкнут, не любит шумных сборищ. Так сказать, бледная тень своей яркой жены. Очевидно, Элен во всем подавляла мужа, вызывая его раздражение.

– Свидетели утверждают, что слышали, как жена упрекала вас в том, будто у вас прежде, во время работы на военной базе, был роман с секретаршей. – Карли пристально посмотрела на Смита. – Как вы прокомментируете это?

– У меня не было ни с кем романа.

Возможно, он говорит правду. Те, кто рассказал Карли об этом эпизоде, отмечали, что Элен не обрушилась на мужа с гневными обвинениями, а лишь презрительно высказала ему свои подозрения. Наверное, она была столь высокого мнения о себе, что и мысли не допускала об измене мужа. Зачем же в таком случае Элен бросила ему этот упрек? Чтобы муж не посмел обвинить в измене ее?