Лиана Родионова - Я придумаю будущее. Любовь после любви

Это я так к себе прислушивалась – возникают ли у меня какие-нибудь ощущения от близкого общения с парнем? Ну, в общем, не особенно возникали. Чего нельзя было сказать о нем, потому что, когда наш маршрут уткнулся в тупиковую площадь, он, не желая расставаться, затащил меня в кинотеатр. Фильм был интересный, двухсерийный. Мы даже успели высохнуть. Андрей периодически нежно поглаживал мои уже согревшиеся пальчики и шептал комплименты. Ну, и все, собственно.

Домой я приехала поздно, раскрыла учебник по диамату, посмотрела, что выделенный мне вопрос по счету будет пятым, и я определенно успею его прочитать на занятии! С чувством глубокого удовлетворения, я заснула, как всегда призывая своего Ангела-Хранителя, чтобы мне приснился Макаров.

Но он не снился.

Зато на следующий день, преподаватель, известный всему ВУЗу своими хитростями, лихо поменял очередность вопросов. И первым назвал мой, ну, тот, который я должна была выучить, иначе собьется вся последовательность.

Друзья удивленно смотрели на меня, даже не просто смотрели, а сверлили взглядами! Поэтому мне пришлось встать и уверенно произнести первую фразу. Звонко и достойно, как я умею! И замолчать, потому что вторую – я даже прочитать не успела.

В результате, поставив мне «неуд» на мой вопрос он вызвал Наташку, которая учила третий по счету вопрос, ну, и так далее – по кругу. Все получили «неуды». Плюс дополнительное количество конспектов к следующему занятию.

Крик стоял на весь наш огромный коридор – народ называл меня безответственной и предательницей, или точнее, безответственной предательницей сразу. Я, заняв бойцовскую позу, начала красочно лгать про больного дедушку, у которого я, якобы, провела весь вечер и всю ночь, а учебника диалектического материализма у дедушки, как назло, не было!

– Ага, видел я этого дедушку, – заявил вдруг Мишка, – Андрюха Старков с первого потока его зовут. Оказалось, этот балбес, в смысле, Михаил, следил за нами до самого кинотеатра. Более того, сидел потом рядом с нами на соседнем ряду. Интересно ему было, видите ли, чем у нас все закончится? Поеду я к Андрею в «общагу» или нет? Все снова зашумели на меня со страшной силой!

Но тут мне пришла в голову гениально-спасительная мысль.

– Послушайте, так ведь Михаил тоже не выучил свой вопрос, раз он таскался за нами пять часов подряд! И, если начали бы с него, у нас у всех все равно были бы «пары».

Короче, все, наконец, расслабились, посмеялись и отправили нас с ним в буфет за булочками.

Толчея там была похожа на упругую разноцветную гусеницу. В воздухе пахло молодостью и, пардон, похотью. Стоять в этой очереди, в этом Содоме, было неохота, но зато я увидела Женю, вернее его темно-русую шевелюру, возвышающуюся над всеми. Он быстро затарился большим бумажным пакетом с кексами, и, легонько расталкивая всех, скрылся в общем коридоре. Только голова моя от его мимолетного присутствия слегка успела закружиться!

На меня даже не посмотрел.

12 ноября 1983 г.

– Ну, не сдать мне дифзачет по физколде (так мы называли физическую и коллоидную химию), – стонала Наталья.

Мы сидели на подоконнике в туалете запасного корпуса нашего института и курили одну сигарету на двоих.

– Если тебе будет спокойнее – я ее тоже не сдам, – вздыхала я и поглядывала в окошко на соседнее здание, в котором располагался спортзал – очень хотелось увидеть нашего знаменитого теннисиста. Подруга поймала мой взгляд и выпалила:

– Хочу в секцию большого тенниса записаться. Там недобор, вроде. Не пойдешь со мной?

Во мне все так и перевернулось. Вот, дуреха! Думает, так она ближе к Женьке Макарову будет. Я, конечно, тоже хотела бы рискнуть – глядишь, на тренировке он бы и обратил на меня внимание: коротенькую юбочку можно было сшить и гетры разноцветные связать. Да, еще повязочку стильную на лоб непременно нацепить!

Но нет! Я представила себя дикой неумехой, потной, стеснительной от неудачных подач. У меня с ними и в волейболе-то не очень. Так там вон какой мяч большой! Потом я представила постоянную бестолковую беготню за теннисными мячиками. Нет. Я пойду другим путем: поражать нужно тем, что ты умеешь делать квалифицированно!

Наташа пихнула меня в бок:

– Ну, что ты замолчала? Пойдешь?

– Нет, – заманчиво ответила я, – лучше в танцевальный ансамбль пойду. Меня давно приглашают. В детстве я балетом серьезно занималась. А с пятнадцати лет – танцами. Говорят, что у меня неплохо получалось! Ну, там всякие пасадобли, фокстроты и вальсы мне всегда удавались.

– Ну, как знаешь, – облеченно (или мне так показалось) ответила подруга.

Мысли вновь вернулись к зачету. Ну, никак его не сдать! И, даже вовсе не потому, что это был объемный и тяжелый материал! Просто невзлюбила нас наша преподаватель Антонина Евгеньевна. Еще отчество такое прекрасное носит, – подумалось мне, – а такая гадина, просто совершенно без чувства юмора.

Интересно, мои дети тоже могли бы носить такое отчество?– мелькнула дурацкая мысль…

Наша очень энергичная, где не нужно, группа постоянно что-нибудь вытворяла: то прогуливала полным составом занятия, то изводила аспирантов. Я думаю, что причина была в нашем Мишке. Именно с него всегда все начиналось!

Как тогда, в самом начале семестра, на занятии по физколлоидной химии. Он начал на лабораторном практикуме поливать всех кислотой. Вернее, делать вид, что поливает, не совсем же он дебил! Но гам, визг и шум начался такой, что прибежали соседние группы.

Мы с Наташкой вырвали из его рук злосчастную пробирку, и все почему-то начали за нами бегать. Ну, и в результате завалились на пол, прямо между химическими столами. Почти все. Человек семь-восемь. Мы с подругой, оказались, естественно, в самом низу. Антонина Евгеньевна увидела эту шевелящуюся и галдящую кучу, растолкав смеющихся студентов соседних групп, столпившихся в дверях нашей лаборатории, и застыла столбом.

Пока все по очереди с нас слезали, глаза у нее становились безумнее и злее. Я поднялась с пола последняя, сделала зачем-то книксен и потихонечку пошла к своей парте. Очень потихонечку. Но это, как оказалось, никого не спасло. В деканат она нас, правда, не отправила, но лютовала на занятиях по-страшному. Особенно доставалось нам с Наташей.

Антонина, видимо, посчитала нас зачинщиками, учитывая слоистость нашей живой кучи, а точнее, очередность этой самой слоистости.

Поэтому ближайшего дифференциального зачета мы с Наташей, естественно, очень боялись.

– Нат, давай шпоры напишем: ты на одну половину материала, я – на другую. За ночь успеем, – предложила я. – Сначала я по ним отвечу, потом ты.