Артур Грабовски - Улыбочку, капитан Бойко!

Юрка снова что-то чикал в своем телефоне и только кивнул, не отлипая от экрана. Вадим на всякий случай захватил ключи, закрыв его в тачке. Ожидая, пока не слишком расторопный автомат выдаст ему кофе, он не удержался и набрал маму.

– Слушай, мам, я по делу, – тут же прервал он поток приветственных слов, – скажи-ка, что ты знаешь из новостей про Юрку Киселева с нашей дачи?

– Ох, Вадичка, мы с Маришкой только как раз на Старый Новый год созванивались, – тут же затрещала мама, обрадованная редкой возможностью посплетничать, – она мне так жаловалась! Пропадает пацан! Будто заговорили его или в секте!

– Чего?! – ахнул Бойко, покосившись на видневшуюся из окна машину с Юрой внутри. – Какая еще секта?

– Да кто ж его знает? – привычно вздохнула мама. – Они ж сейчас все в интернете! Только Маришка плачет, что он в декабре и из последнего своего института ушел – не сдал ничего, все шляется где-то, ничем путным не занят, а ведь ему уже лет-то немало!

– Да уж, – пробормотал Вадим, – нажимая на кнопку, чтобы сделать еще один кофе.

– Беспутный он короче – то музыкант, то художник, то какой-то активист политический, – продолжала мама причитать, – ни профессии толковой, ни целей в жизни. А перед самым Новым годом он совсем пропал, представляешь? Пишет только в своих интернетах какую-то муть – значит, живой, а где и что с ним – никто не знает. Вот так бывает, Вадичка, такая семья хорошая, а не уследили за единственным сыном – и вот, что выросло.

– Да уж, – повторил Вадим, забирая второй стакан. – Мам, я перезвоню, хорошо?

Услышанное надо было обдумать. Выходило, что беспутный и проблемный Юрка Киселев ожидаемо вырос в такого же беспутного и проблемного взрослого. Вылетел из очередного университета, куда его устроили родители (теперь в голове Вадима всплывали и предыдущие рассказы мамы о проблемах их московских соседей по даче), сбежал из дома и не выходит на связь. Не нужно было быть капитаном полиции, чтобы сообразить, что у парня наверняка есть проблемы – просто так не оказываются зимой посреди глухой дороги в тысяче километров от дома.

Вадим капитаном полиции был и сходу мог накидать с десяток вариантов тех проблем, которые могли загнать сюда Юрку. Все они были мягко говоря так себе, а возможности Юрца разобраться с ними самостоятельно казались Вадиму меньше, чем нулевыми. Этот полудурок рассчитывал вернуться в Москву, голосуя на ночь глядя на дороге в февральскую метель? Нет уж, такую ответственность на себя Вадим точно брать не собирался.

Он быстро чиркнул сообщение в общий чат отдела, попросив коллег сделать быстрый поверхностный запрос на Киселева Юрия Петровича, назвав примерно возраст и место жительство – Москва, убрал телефон, кинул на прилавок еще пару булок и пачку чипсов, попросил пакет. Захватив уже начавшие остывать два стаканчика с кофе, вышел в вовсю бушевавшую метель. Никакого автостопа у этого полудурка сегодня точно не случится.

***

– Ну и куда мы едем, дяденька?

Юрка увлеченно дожевывал вторую булку подряд, заедая ее чипсами и прихлебывая горький заправский кофе.

– В участок, знамо дело, – равнодушно пожал плечами Бойко. – Куда тебя еще везти?

Юрец заметно напрягся.

– С хера ли это в участок? – он вскинул брови. – Я что – под арестом?

– Пока нет, но сам знаешь, как у нас принято: был бы человек, а статья найдется.

– Тормози. Никуда я не поеду с тобой, уебок.

– Чего?!

– Останови машину, мразь ментовская! – сорвался на крик Киселев, отчаянно дергая ручку. – Останови, я сказал, иначе выверну руль нахрен!

– Здесь нельзя, – фыркнул Вадим, – полоса средняя.

– Мне плевать, я выхожу!

– А чего это ты так завелся? – Вадим скосил на него взгляд: Киселев пыхтел, натягивая шапку и пытаясь одновременно не расплескать свой драгоценный стакан. – В розыске, что ли?

– Сам ты в розыске, – огрызнулся Юрец, безуспешно пытаясь открыть заблокированную дверь. – Я сейчас буду орать в окно, что меня похитили и собираются насиловать, ясно?

– Ясно, – кивнул Вадим, наконец замечая впереди огни долгожданного Пулковского. – Не ссы, домой мы едем, мне сейчас не упало на работе тусить, спать хочу.

Юрец недоверчиво покосился на него, но промолчал. Ручку двери больше не дергал, остановить машину не требовал. Порылся в рюкзаке, который валялся в ногах, достал шнур, воткнул в телефон, чтобы зарядить его, уткнулся в экран. Молчал – и то хорошо.

Вадим поставил негромким фоном музыку, встал в плотный поток на Пулковском.

Ситуация, конечно, требовала осмысления и каких-то решений. В том, где и в какое время Юрка обнаружился им, не было ничего хорошего. Ситуация явно пахла неприятностями и, скорее всего, криминалом. По-хорошему, на Юрца надо было надавить и выяснить, что конкретно он забыл в той глуши. Вот только Вадим знал – с Киселевым это так не сработает: парень уйдет в глухую молчанку и сбежит при первой возможности. Давать ему это возможность Вадим не хотел – все-таки свой, хоть и почти забытый уже парнишка. Если Киселев вляпался во что-то, он свое и так получит, а сегодня им обоим имеет смысл согреться, отдохнуть и выспаться.

Снова скосив глаза на Юру, Вадим заметил, что тот отрубился. Голова смешно болталась по подушке сидения, веки как-то будто болезненно были сжаты, а губы – наоборот – приоткрылись, телефон норовил выскользнуть из ослабших пальцев. Все признаки морального или физического истощения на лицо. Вадим с досадой покачал головой: парня было жалко – неизвестно, сколько километров он так брел под ветром и снегом, прежде чем появился Вадим. И неизвестно, от кого он брел и куда. Складывалось ощущение, что Юрец и сам своей дороги не знал толком. А ведь парень был из действительно хорошей семьи, молодой, симпатичный такой вырос – жалко, если правда пропадет. Таким пропадать не стоило – Бойко был в этом очень убежден.

Остановившись через полчаса на светофоре, Вадим снова обернулся на своего пассажира. Юрка все так же дрых, только лицо было уже было более расслабленным, на щеках появился румянец. При свете городских фонарей Вадим заметил сбитые в кровь костяшки на узких ладонях, ссадину под подбородком, царапину на шее. Похоже, накануне Юрец еще и подрался – прекрасно.

Желтая куртка тоже местами была измазаны какой-то грязью, как и джинсы – с вытянутыми коленями и все в пятнах.

– Что же с тобой случилось, Юра? – пробормотал Вадим, возвращая внимание дороге.

Уже на подъезде к дому ему пришло сообщение от мамы. Та спрашивала, с чего вдруг Вадим заинтересовался судьбой Киселева и просила, что, если он вдруг «проходит по этим вашим каналам», помочь парню, потому что «Юрочка вообще хороший мальчик, только дурак». В целом Вадим был готов с ней согласиться, но только той частью своего «я», которая отвечала за воспоминания детства. Вторая, находящаяся в реальном времени, была не так наивна и смотрела на просыпающегося Юрку с подозрением опытного следователя, у которого к пассажиру накопилось немало неудобных вопросов.