Татьяна Любимая - Чудо-чадо и чудовище

Я вопросительно смотрю на Елену – как она относится к моему предложению насчет мороженого. Маришка приземляется, идет рядом с улыбкой до ушей и, по–моему, готовится к новому «взлету».

– Марина, нам домой пора. Нас бабуля ждет и кое–кто еще.

– Кто? Опять твой веник, что ли?

Полет отменяется. Ребенок капризно дует губки, вырывает руки из наших и замедляет шаг.

От хорошего настроения у девочки ничего не осталось. А мне жутко интересно, что это за веник и почему он ждет этих девчонок? Им надо что–то подметать? Детский труд в помощь бабуле?

Елена останавливается, присаживается на корточки возле набычившейся девочки. Что–то негромко говорит ей, объясняет, обещает. Мне не слышно, потому что мимо нас проходят две мамаши с мальчиками (не из Марининой группы, тех я более-менее запомнил). Пацаны что-то громко между собой обсуждают, судя по репликам – "Последнего богатыря". Отворачиваюсь от них, чтобы не сверкать обезображенной стороной лица и не привлекать внимания.

– Все в порядке? – спрашиваю, когда Елена и Марина, о чем–то договорившись, поравнялись со мной.

– Да, все хорошо. Простите, что задержали вас. Вы езжайте, у вас наверное дела. Мы сами доберемся.

– До пятницы я абсолютно свободен, – изображаю голосом Пятачка и подмигиваю мелкой. Вижу – узнала фразу. Нахмуренное личико против воли ее хозяйки заулыбалось. – Так что планирую вас подвезти куда скажете.

– Елена Владимировна! – кто–то окликает Лену. Как оказалось – воспитательница, видимо, что–то забыла и теперь спешит перехватить Маринину маму, пока мы не совсем ушли.

– Я сейчас, одну минуту, – предупредив нас, Елена идет навстречу женщине.

Присаживаюсь на корточки перед девочкой.

– Расстроилась, что мороженого сегодня не будет?

– Будет. Дома. Мама обещала купить, – смотрит исподлобья.

– Отличная новость. А чего грустишь тогда?

– Я хотела мороженое из нашего кафе, – снова дуется.

– В следующий раз обязательно туда поедем. А сейчас видишь – вас бабуля ждет, а бабули они такие – сказали – надо делать.

– А ты откуда знаешь? У тебя тоже есть бабуля?

– Есть, еще какая.

– Тоже чудовище?

– Хм, не знаю, вроде нет.

– Познакомишь?

– Если мама твоя разрешит. Мариш, а что за веник вас дома ждет?

– Веник – это мамин жених.

– Елена –

Ольге Ивановне срочно нужно решить со мной очень важный вопрос – как председатель родительского комитета я должна организовать покраску детской площадки, а для этого собрать рабочую силу из родителей. Но, кажется, больше всего ее интересует, кто тот мужчина, что пришел со мной и произвел ошеломительный фурор на детей. Я оставила этот вопрос без ответа и быстро попрощалась, пообещав сегодня же отправить сообщение в родительский чат и убедить родителей не слиться с предстоящего субботника.

Поговорив с воспитательницей, догоняю дочь и Дмитрия, которые медленным шагом успели подойти к калитке, ведущей за пределы детского сада.

Замечаю, что мужчина не особо весел, а в глазах появилась какая–то отрешенность. Что случилось, пока я оставила этих двоих наедине на пару минут? Неужели Марина сказала что–то обидное Дмитрию?

– Ну что, куда? – спрашивает Дмитрий, едва я с ним поравнялась.

От холодка в его голосе становится некомфортно. Верните мне то чудовище, которое вызывало обволакивающее тепло и спокойствие в груди. При виде которого под ребрами что–то предательски радостно затрепыхало. Не ожидала я, что Дмитрий приедет в садик и тем более выдержит испытание оравой малышей, реакция которых оказалась непредсказуемой. И тем более восхищена выдержкой Димы и благодарна за то, что он не отказал Марине в просьбе. Вон какая она была счастливая и гордая за свое чудовище.

– Домой, – со вздохом отвечает за меня дочь как раз в тот момент, когда я хочу переиграть и согласиться на мороженое.

– На Площадь Советов? – уточняет Дмитрий.

– Да, туда, – заглядываю ему в глаза, пытаясь понять перемену в настроении. Не удается прочесть его мысли. Как стеной отгородился.

Молча мы доходим до его машины. Приветливо пикает сигналка, и Дмитрий открывает заднюю дверь.

Маришка запрыгивает в салон как к себе домой. Я буквально на долю секунды замираю в ожидании, что Дим Димыч предложит мне сесть на переднее пассажирское, но он молчит.

– Дмитрий, все хорошо? – на миг касаюсь его запястья.

– Абсолютно.

Смотрит прямо в глаза и как будто с осуждением. А в голосе снова этот холод и хочется поежиться. Лихорадочно вспоминаю, где и что я сделала/сказала не так. Маришка только про Веника спросила у меня. Дело в этом?

К нам действительно сегодня придет на ужин Вениамин. Он сам позвонил, извинился за свое поведение в ресторане, предложил загладить вину и познакомиться как подобает с моей дочерью. Он был так красноречив и убедителен, что я оттаяла. Все–таки жених. Но встреча с Дмитрием опять перевернула во мне все с ног на голову. Не хочу встречаться с Веней. Сегодня точно не хочу! Иначе… иначе снова буду сравнивать…

От догадки, что Дима понял, кем приходится мне Веня, щеки заливает краской и мне ничего не остается, как сесть рядом с дочерью, которая успела сама пристегнуться ремнем безопасности.

В машине пахнет тем же потрясающим запахом, что и в прошлый раз. И если бы не стена между мной и Дмитрием, я бы растеклась лужицей на заднем сиденье, замурлыкала бы сытым котенком от удовольствия – тепло, уютно, как дома. Но ощущение дискомфорта мешает расслабиться. Будто призрак Вениамина сидит рядом с нами.

– Доча, как день прошел, что новенького в садике было? – традиционно спрашиваю дочку, избегая напряженной тишины в машине.

Едем вроде всего минуты три, а такое ощущение, что вечность. И дело совсем не в том, что Дим Димыч медленно едет, а в том, что он молчит. И внешне, и внутренне.

– Сегодня Валентина Ивановна Павлика безмозглым назвала. Мам, а как Павлик теперь без мозгов жить будет? Это ведь тяжело.

– Валентина Ивановна – это нянечка у них в группе, – поясняю Дмитрию, ловя его взгляд в панорамном зеркале.

Кивает не глядя. Понял. Хоть бы улыбнулся чуть–чуть.

– Чудовище, – обращается Маринка к Дмитрию, и я мысленно делаю себе заметку поговорить с дочерью, чтобы она больше не называла его чудовищем, – а ты как думаешь, мозги можно купить? Я бы Павлику подарила, а то жалко его.

Только сейчас вижу тонкие лучики морщинок, что собрались вокруг глаз Дмитрия – улыбается. Наконец–то. Пусть не мне, а Марине, но хотя бы так.

– Купить, увы, невозможно, – отвечает мягко. – Но! Их можно вырастить.

– Как это? – искренне удивляется ребенок.

– Передай ему, что если он будет хорошо учиться, много читать, считать, знать таблицу умножения и не лениться, то мозги у него сами вырастут.