Полли Ива - Листопад

03:15

Показали электронные часы, мигая белыми квадратными цифрами. Пашка встал, лениво переставляя ноги, прошёл на кухню и налил воды, стараясь не разбудить неосторожным движением маму. Остатки сна начали ускользать, теряться, оставляя после себя только белёсый туман, и он уже не помнил, отчего проснулся. Осталось только неисчезающее ощущение потери.

Он вернулся в кровать и, немного поворочавшись с боку на бок, заснул крепким и здоровым сном.

Света чмокнула Наташку в щёку и медленно поднялась в квартиру. Лифт опять не работал. В усталом мозгу перемешались стихотворные строчки, запах Наташкиных духов и большие горячие ладони, которые перекрывали все прочие воспоминания о прошедшем дне.

Она налила себе холодной воды из стеклянного графина, покатала её во рту, стремясь согреть перед глотком… За окном тускло горел фонарь, старые деревья отбрасывали корявые тени на проржавевшие ещё лет десять назад качели…

– Город спит… – задумчиво проговорила она, прижавшись лбом к прохладному стеклу.

Солнце ярко било в глаза, заставляя щуриться и смешно морщить нос. Толпы прохожих неслись по тротуарам огромным непрерывным потоком, сминая ботинками шуршащие жёлтые листья.

Она стояла перед огромной витриной, судорожно сжимая пальцы и не замечая этого. Сквозь оконное стекло местного магазинчика, куда она так часто любила забегать в детстве, чтоб посмотреть на всякие безделушки, Света увидела его. Маленький резной кленовый листочек из дерева, лежащий на голубой подушечке в ажурной хрупкой шкатулке. Кулон, который видела во сне.

– Возьми его, – он протянул ей шнурок, сдёрнутый с шеи, и вложил в ладони.

– Но…

– Молчи, – парень приложил указательный палец к губам и мягко улыбнулся. Запахло прелой листвой, прохладой и асфальтом, нагретым солнцем. Ей даже на миг показалось, будто он сам пахнет солнцем. Разве могла она теперь, когда полудышащую общагу залило светом от одной его улыбки, не принять подарок? Девушка сжала кулон в ладони и поднесла кулак к груди.

– Тук-тук-тук…Я слышу биение твоего сердца, – он осторожно дотронулся рукой до её щеки.

– Теперь ты услышишь его, стоит лишь закрыть глаза, – она завязала шнурок на шее. Кленовый листочек застыл на груди прямо напротив сердца, – тук-тук… слышишь?

– Слышу…

– Эй, ты, чего застыла истуканом? Людям мешаются, стоят тут без дела. В школу не пора? – вдруг раздался за спиной громкий голос с визгливыми интонациями. Света вздрогнула и оглянулась. Перед ней стояла молодящаяся тётка за пятьдесят. Из тех, что могли бы притягивать взгляд своей красотой, но вместо этого мазюкают веки голубыми тенями до самых бровей, красят губы в алый, что вовсе не добавляет им привлекательности, но придаёт возраста и превращает в базарных торговок. Любой другой бы огрызнулся или молча отошёл, не тратя времени на уличных сумасшедших, но Света всегда боялась доставить неприятности другим, поэтому она извинилась и, бросив ещё один взгляд на витрину, отступила к автобусной остановке. Первую пару она уже пропустила, пора было поспешить, если хотела успеть ко второй.

– Он вчера мне написал, смотри, – Наташка, не обращая внимания на преподавателя, сунула ей под нос телефон. Открытый вотсап пестрел голосовыми сообщениями.

– Нат, это, конечно, круто, но что я должна тут увидеть? – Света рассеянно скользнула взглядом по экрану и снова уставилась на доску. Ефим Петрович рисовал какие-то круги и треугольники. Стоило ли поступать на филфак, чтобы снова ходить на математику?

– Ай, блин, ты чего такая мороженая, как рыба дохлая? – обиженная Наташка забрала телефон и, открыв фото Коли, мечтательно уставилась на него.

– Я не мороженая, – шёпотом ответила Света, – мне просто сон странный приснился.

Она до сих пор не могла отойти от этого сна. Там, в выдуманном мире сновидений, она чувствовала себя реальнее, чем в обыденности. Прикосновения того парня до сих пор пламенели на коже, а сердце рвалось на части от счастья и неизбывной тоски, которая почему-то не желала проходить вместе со сном. Хотелось бросить всё, закутаться в одеяло и забыться до утра, снова и снова вдыхая запахи осеннего дня в пыльной общаге. Снова и снова сидеть на обшарпанном подоконнике и ждать, пока напротив не появятся карие глаза. Снова и снова…

– Так что тебе там поэт наш написал? – спросила Света, выныривая из тягучих спутанных воспоминаний.

– Что-что, раньше надо было спрашивать, – пробурчала Наташка, но долго дуться она не умела: на родных обижаться было себе дороже, а посторонние и этого не заслужили.

– Прости, – Света потрепала подругу по тёмным коротким волосам.

– Лааадно, – растаяла Наташка, – расскажу, но потом и ты расскажешь про свой «странный-престранный» сон, лады?

– Лады, только потише говори.

– Да ладно тебе, – хихикнула Наташка, – Ефим Петрович всё равно ничего не слышит. Ты лучше собирайся потихоньку, звонок скоро.

– Собираюсь, а ты рассказывай.

– Он мне стих новый показал, посоветоваться хотел, – Наташка довольно улыбнулась, как кот, объевшийся сметаны. Её и без того неширокие глаза превратились в тонкие счастливые щёлочки.

– Оу, да вы вышли на новый уровень, – подколола подругу Света, прекрасно понимающая, что любой новый текст – как недавно родившееся дитя, которое так долго вынашивалось под сердцем: любое неловко брошенное слово может его убить.

Прозвенел звонок, от которого у каждого в корпусе на миг в испуге останавливалось сердце, чтобы потом зайтись в сумасшедшем ритме. Наташка, закидывая в огромную сумку пенал, тетради и ни разу не открытые учебники, не переставала тараторить.

– Ты меня знаешь, я всяких там Фетов не люблю, да и вообще вся эта муть философская не по мне, то ли дело о любви, – на выдохе протянула Наташка. – Но его стихотворение мне понравилось.

– «Но»? Так оно философское, что ли? – Свету улыбнуло сравнение никому не известного Коли с Фетом.

– Оно… – Наташка задумалась, – а хочешь, почитать дам? Коля против не будет, наверно, – с сомнением предложила она.

– Ну, если уж он лучше Фета, то давай, – продолжала подкалывать подругу Света, но Наташка, окрылённая новой влюблённостью, ничего не замечала. Для неё сейчас не существовало проблем, плохого настроения и грубых людей.

– Смотри, вот… Да убери палец… Вот начало. Читай.