Татьяна Никандрова - Бунтари не попадают в рай

Посудомоечной машины у Симачевых нет, поэтому женщине ежедневно приходится перемывать кучу тарелок, кастрюль и чашек собственными руками. По возможности я всегда стараюсь ей помогать, но она, если честно, не особо жалует мою помощь. Говорит, что хлопотать по хозяйству – это женское дело.

Я, разумеется, вслух не спорю, но внутренне не соглашаюсь. Женское-то, может, и женское… Но она ведь еще восьмичасовую смену на кассе в супермаркете тащит! А после основной работы дома пашет: кушать готовит, стирает, гладит. Несправедливо это как-то… Вот я чуть что и подрываюсь ей в помощники.

– Да не опоздаю, у меня еще сорок минут до начала занятий. Давайте я посуду домою, а вы идите собирайтесь, – настаиваю я. – Вам ведь еще краситься нужно.

Тетя Наташа с сомнением косится на часы, а потом с благодарностью кивает и торопливо устремляется к зеркалу. Это мужской половине человечества хорошо: помылся, оделся и пошел. А женщинам ведь марафет наводить надо. Косметика, духи, прическа.

Помнится, моя мама всегда шутила, что быть красивой – это огромный труд, и мы, мужчины, этот труд недооцениваем. Родительница знала, о чем говорит: она была фантастически красивой женщиной. Каждую годовщину их свадьбы, поднимая тост, отец дивился, как ему, простому парню, удалось заполучить себе в жены такую королеву.

Разложив чистую посуду по шкафам, я выхожу в коридор, облачаюсь в пальто и, попрощавшись с домочадцами, покидаю квартиру. На улице по-прежнему промозгло и зябко, но редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь решето затянутого тучами неба, дарят робкую надежду на то, что эта нескончаемая зима находится уже на последнем издыхании.

Задрав повыше воротник, я засовываю руки в карманы и, перепрыгивая через темные лужи, устремляюсь вдоль по тротуару.

Жить в глухой провинции оказалось несколько труднее, чем я изначально предполагал. Во-первых, здесь повсюду такие мрачные виды, что от их созерцания так и подмывает затянуть петлю на шее. Само собой, это метафора, и реальных мыслей о суициде в моей голове нет, но уродливые дома, разбитые дороги и потонувшие в бедности дворы действуют на меня крайне удручающе. Может, конечно, проблема в затянувшемся межсезонье и с приходом настоящей весны ситуация немного выправится, но тут уж, как говорится, не угадаешь. В Москве, например, в любое время года красиво.

Во-вторых, спустя пару недель моей жизни на новом месте выяснилось, что я радикально отличаюсь от окружающих меня людей. Не столько взглядами и убеждениями (хотя и тут пропасть безгранично велика), сколько внешним видом.

Понимаете, живя в столице, я совершенно не придавал значения тому, что, оказывается, одеваюсь дорого. Там все так одевались. Брендовые вещи не бросались в глаза, а айфон последней модели являлся чем-то само собой разумеющимся.

Но здесь… Здесь все совершенно иначе. Я хожу по городу в своем пальто от Армани и замечаю, как на меня оборачиваются люди. Не просто заинтересованные девчонки, нет… Взрослые мужики! Видимо, им в диковинку видеть качественную одежду, вот они и таращатся.

Если честно, обрушившееся на мою голову гипервнимание изрядно напрягает. Периодически даже возникает мысль наведаться в ближайший торговый центр и накупить себе дешевых шмоток, чтобы стать «как все», но я тут же ее отгоняю. Ибо это уже попахивает откровенным приспособленчеством, которое, в свою очередь, ведет к инфантилизму и деградации личности.

Мне кажется, неправильно скрывать от мира то, кем ты являешься. Да, отцовское богатство, определенно, не повод для гордости, но и стыдиться этого факта я не собираюсь. Мой папа был состоятелен и обеспечивал свою семью лучшим. Когда-нибудь я тоже встану на ноги и буду поступать так же.

Захожу в колледж и по привычке ловлю на себе любопытные взгляды. Громким бестактным шепотом окружающие обсуждают мой внешний вид, мою прическу и даже разноцветные шнурки на моих кроссовках. Ну а мне не остается ничего иного, кроме как делать вид, что я резко оглох и ничего не слышу. В конце концов, откровенными оскорблениями в мой адрес они не сыплют.

Сажусь на свободную скамейку, чтобы переобуться, и в этот самый момент слышу подле себя низкий, неприятно дребезжащий голос:

– Слышь, стиляга, покурить есть?

Передо мной вырастает незнакомый парень со здоровенной щелью между двумя передними зубами. Он глядит на меня в упор и всем своим развязным видом напоминает матерого ауешника.

– Не курю, – спокойно отвечаю я.

Поднимаюсь на ноги и неспешно стягиваю с плеч рюкзак, боковым зрением не выпуская из фокуса охотника за сигаретками.

– А деньжат по-братски не одолжишь? – не отстает тот, перебирая пальцами связку ключей и брелоков, среди которых я замечаю маленький металлический кастет.

Ставлю рюкзак на лавку и, отвечая на его испытующий взгляд, твердо произношу:

– Я тебя впервые в жизни вижу. Какой ты мне брат?

– Воу! Зацените-ка, пацаны, а мажорик-то борзый оказался! – оглядываясь на своих дружков, стоящих неподалеку, он заливается хриплым хрюкающим смешком, а затем, резко посерьезнев, подается вперед лицом. – Слышь, фраер, ты лучше не быкуй. Я же по-хорошему с тобой базарю. Че тебе, пары рублей для пацанов жалко? Мы ж на дело мутим.

Его тон обманчиво смягчается, а маленькие хитрые глаза впиваются в меня с утроенным вниманием.

– А, так ты типа инвестиции привлекаешь? – иронично интересуюсь я. – Что-то вроде финансовой пирамиды? Кто первый вложился, тот и молодец?

– Чо? – тупо переспрашивает он.

– Спасибо за предложение, но не заинтересовало, – вздыхаю я, подустав от этой высокоинтеллектуальной беседы. – Денег нет.

– А если найду? – ауешник нагло хлопает ладонью по моему рюкзаку.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.