Ирина Леонтьева - Ветер с Севера

– Сразу по прибытии. Он встретит вас.

– Хм, – промычала Ретта неопределенно, но вслух мысль, безусловно, развивать не стала.

Не супруг, не кто-либо из старших женщин, но брат? С точки зрения самой Ретты это было, конечно же, верхом неприличия. Однако вина, в чем бы ни заключалась причина столь странного поведения, ложилась на самого Бардульва, а не на нее.

«Ну и пусть тогда князь сам переживает», – решила она с тщательно скрываемым злорадством. Вслух же спросила:

– А что же брат Бардульва? Что он за человек?

«То есть не человек», – поправила тут же саму себя Ретта мысленно. Но это были уже, само собой, несущественные подробности.

При упоминании имени Аудмунда лицо капитана сразу разгладилось, и Ретта не преминула отметить про себя этот факт.

– Эр-князь совершенно другое дело. Он любит Вотростен всей душой, и тот ему отвечает взаимностью. Солдаты и командиры хорошо его знают. Вы слышали ведь, княгиня, о расовых особенностях его матери?

– Вы правы, до меня доходили слухи, – не стала отпираться Ретта.

Капитан покачал головой:

– Это не слухи. Аудмунд оборотень, это вам с уверенностью скажет любой вотростенец. Да вы и сами поймете все, когда увидите его.

Он очень умен, и к тому же талантливый полководец. За время походов воины успели довольно хорошо его узнать. Уже в три года он лихо ездил на лошади, сопровождал войска вместе с князем Эргардом. К восьми годам отец доверил ему командовать небольшими частями под присмотром более опытных командиров. А в двенадцать Аудмунд стал маршалом Вотростена. Народ любит эр-князя. Солдаты готовы пойти в огонь и в воду, если он поведет. Вы знаете, он довольно безжалостен и скор на расправу, но никто никогда не мог бы обвинить его в несправедливости.

– Например? – тут же уточнила заинтересовавшаяся историей Ретта.

– Например, два года назад мы вели войну. В один из вечеров в расположение лагеря пришел перебежчик. Аудмунд выслушал его внимательно, но сразу после разговора самолично казнил.

Герцогиня поежилась. Она с трудом могла представить подобное действие со стороны отца. Хотя, конечно, сказать, что не понимает мотивов маршала, она не могла. Предавший раз передаст снова. К тому же кто может дать гарантию, что он не послан лазутчиком?

– А еще примеры случались? – спросила она.

– Это было чуть раньше. Аудмунду тогда исполнилось шестнадцать лет. Был морской бой, мы пошли на абордаж, и вот один мальчишка, еще совсем сопливый молодой солдат, увидел мага. Что с ним тогда случилось! Он побелел, потом позеленел, словно его сейчас вырвет, и бросился в воду.

Ретта вскрикнула.

– Не пугайтесь, княгиня, он не погиб. Бой происходил недалеко от берега. Но дело все в том, что вода блокирует силы магов.

– Не знала этого.

– Конечно, не знали – фатраинцы не афишируют. Но вотростенцам хорошо известна эта их особенность. На море они не в состоянии использовать преимущество в магии и дерутся, как все остальные. Мальчишку поймали и привели к Аудмунду. Он приказал поначалу выпороть его, но потом, когда все уже было готово к экзекуции, внезапно ее отменил и передал солдату письмо для матери с настоятельной рекомендацией наказать самолично.

– И впрямь милосердно. У нас за дезертирство его бы ждал трибунал.

Клеволд неопределенно пожал плечами:

– Да как вам сказать. Позор отправки из армии в отчий дом стал для бедолаги гораздо худшим наказанием. Невеста его бросила в тот же день, а прежние товарищи так затравили, что парня пришлось вынимать из петли. Палки бы он пережил. Однако, хотя Аудмунд родился с мечом в руках, это вовсе не означает, что он солдафон – эр-князь хорошо образован. Лишь боги знают, где он почерпнул свои знания, – старый князь Эргард презрительно относился к книжной науке. Я думаю, тут дело в личности матери Аудмунда. Однако какова бы ни была причина, факт, несомненно, остается фактом – он хорошо знает литературу, поэзию и историю, неплохо разбирается в самых разных науках.

– Он поддерживает отношения с родней из Аст-Ино?

В ответ капитан, к великому изумлению Ретты, покачал головой:

– Не знаю, княгиня, не буду вам лгать. Никто не может проследить за котом, если он этого не хочет.

– Вы любите его?

– Как и все. Мы соседствовали с оборотнями всегда, всю историю Вотростена, и вот что хочу вам сказать – они ни разу еще никому не причинили вреда. Рыси лишь защищают котят и собственные земли. Они даже в наемники не соглашаются идти, хотя, видят боги, очень многие мечтали бы их нанять.

– Я поняла вас, – проговорила Ретта, все так же задумчиво глядя вдаль. – Благодарю за интересный разговор. Он мне многое помог понять.

– А раз так, – заметил капитан Клеволд, на этот раз преувеличенно грозно посмотрев на непослушную пассажирку, – не стоит ли вам удалиться в каюту? Погода не благоприятствует беспечным прогулкам.

– Вы правы. Считайте, что я уже ушла.

Ретта посмотрела, как «Князь Эргард», подойдя ближе к берегу, убирает паруса, и подумала, что в самом деле не следует, пожалуй, мешать команде.

Где-то в отдалении прогрохотал гром, и капитан Клеволд, извинившись, поспешил на мостик.

На носу со скрипом отворилась дверь камбуза, и повар с подносом в руках поспешил в сторону каюты Ретты.

Постепенно начинал накрапывать дождь, с каждой секундой все усиливаясь, и стало ясно, что в самом деле, похоже, грядет буря.

– Капитан приказал подать вам обед сюда, – пояснил повар, расставляя на столе тарелки с кружками.

– Благодарю вас, – откликнулась Ретта.

Сняв плащ, она передала его няне и поспешила к столу. Конечно, невысокие бортики по краям стола не дадут тарелке упасть на пол, но это пока. Качка усиливается, так что стоит поторопиться.

Разумеется, ни ее саму, ни Берису уговаривать не пришлось – готовили на корабле отменно, и обе они с удовольствием воздали должное и густому ароматному супу, и жареной свинине с чечевичной кашей.

– Я сама сейчас отнесу на кухню, – сказала няня, когда тарелки с кружками опустели.

– Хорошо, а я тогда займусь вещами.

За окном успело окончательно стемнеть, и можно было подумать, будто вслед за утром сразу наступила глухая ночь. И лишь гроза с раскатистым громом, молниями и проливным дождем напоминали, что происходящее не имеет ни малейшего отношения к естественной смене дня и ночи.

Ретта тщательно проверила, закрыты ли окна, убрала со стола в сундук книги и рукописи и огляделась по сторонам, думая, не надо ли что закрепить, пока не начался шторм.

Корабль слегка накренился, разворачиваясь в сторону извилистой глубокой бухты, и она вглядывалась в проплывающие мимо скалистые берега, гадая, как долго может продлиться нежданная буря. Но выходить на палубу, чтобы спросить команду, было бы, конечно, чистейшим безумием.