Кира Фарди - Пылающие сердца

Эти мысли промелькнули за несколько секунд паузы, но не успокоили меня, а еще больше встревожили.

– Ляля, ты еще меня слушаешь? Что случилось? Я начинаю волноваться.

– Да-да, я здесь. Мы с Кариной встретили друзей, вместе отдыхаем. Но до клуба мы ходили в салон «Нефертити». Жень, не переживай, я ни копейки не потратила, у Каро были бесплатные талоны. Так вот, там косметичка, коза, бросила меня в кабинете и сбежала. А когда я ее попыталась остановить, она толкнула меня так, что теперь у меня на лбу синяк. Представляешь? – голос опять стал как у капризной маленькой девочки. – Женя, я хочу, чтобы ты наказал эту злобную идиотку.

Я не мог представить, чтобы сотрудница элитного салона на пустом месте повела себя совершенно неадекватно.

– Успокойся, любимая. Не переживай. Когда закончится дежурство, я съезжу в салон и разберусь.

– Спасибо, Котик. Я побежала. Каро зовет.

Лялька отключается. Я смотрю на погасший экран телефона, а сердце сжимается от нехорошего предчувствия.

Но в отделении все тихо, пациенты рано ложатся спать. Неотложка тоже не беспокоит, хотя уже наступило время моего дежурства. Казалось бы, волноваться не надо, но разговор с женой выбил из колеи и заставил беспокоиться.

«Зачем ты дал Ляльке кредитку?» – пытает голову надоедливая мысль и буквально сводит с ума.

Мне не нравится эта подруга Карина, но и запретить с ней общаться не могу. Может, предложить Ляльке вернуться в университет, все же ей не будет так скучно?

Я кручусь на узкой койке и не могу заснуть. Впереди ночь дежурства, иногда ни на минуту не удается присесть. Завтра – полноценный рабочий день, убеждаю себя, что нужно отдохнуть, но в голову лезут воспоминания.

Я впервые увидел Ольгу Задворскую в неотложке нашей больницы. Скорая помощь привезла ее после аварии. Девушка была без сознания и в тяжелом состоянии. Она не справилась с управлением автомобиля на скользкой дороге и врезалась в столб. Уже позже я узнал, что новую машину ей подарили родители на день рождения.

Удар грудной клеткой о руль привёл к острой тампонаде сердца (состояние, при котором миокард подвергается риску в результате чрезмерного попадания жидкости (обычно крови) в сердечную сумку.)

Я был тем хирургом, которые делал ей пункцию перикарда. Жидкость из сердечной сумки откачал, Оля поправилась, но, пока я занимался ее лечением, не заметил, как влюбился в огромные васильковые глаза без памяти.

Это чувство возникло, как вспышка сверхновой звезды. Оно мгновенно поглотило меня. Я не мог ни есть, ни спать и каждый день мчался на работу с утра пораньше, чтобы зайти в палату и услышать возглас:

– Мой доктор пришёл!

Столько детской радости и восторга было в этом крике, что мое сердце плавилось от счастья. Она, не отрываясь, смотрела в мои глаза и медленно расстегивала пуговицы пижамы, чтобы я мог послушать ее сердце. А я умирал от смущения, невольно косился на упругую грудь с сосками-горошинами, и представлял, как она уютно будет лежать в ладони.

В последние дни перед выпиской я прикидывал, этично ли будет попросить телефончик у пациентки, но Оля спровоцировала меня сама. Во время моего дежурства она пришла ночью в ординаторскую.

Девушка остановилась в проеме дверей. Свет из коридора образовал сияющий ореол по контуру ее тоненькой фигурки. Стройная, изящная, она даже в больничной пижаме казалась сказочной принцессой, заглянувшей ко мне на огонек.

– Оля, марш в постель! – строго приказал я, буквально тая от восхищения и нежности. Очень боялся, что мой дрожащий голос выдаст меня с головой.

– Жень, да ладно тебе! – Ольга выглянула в коридор, довольно улыбнулась и прошмыгнула в ординаторскую, закрыв дверь. – Все нормально! Медсестры молодые, поймут.

От этих слов я чуть не задохнулся. Казалось, сердце сейчас пойдет плясать джигу-джигу, так оно колотилось в груди.

– Тебе нужно спать, чтобы сердечко полностью восстановилось, – сдавленным голосом от пересохшего внезапно горла сказал я.

– О! Оно бьется просто отлично. Хочешь послушать?

Ольга сделала несколько шагов к моему столу.

– Иди спать, – еще сопротивлялся я. – Сейчас кто-нибудь войдет и поймет ситуацию неправильно.

– А мы закроем дверь на ключ, – игриво хихикнула она.

– Ординаторская на дежурстве должна быть открытой. Вдруг что-нибудь случится?

– Фу, Женька, – от имени, сказанного с придыханием, у меня мурашки побежали по телу. Сердце заколотилось где-то в горле, в брюках стало тесно. – Для срочных вызовов есть телефон.

– Евгений Михайлович, – выдохнул я.

– Ох, Евгений Михайлович, – засмеялась Ольга и плавно, как кошечка, скользнула ко мне на колени. – Не будь букой!

Ночное дежурство было тихое. Пациенты спали, медсестры занимались своими делами. Настольная лампа ярко освещала мой рабочий стол, но вокруг царил полумрак. В воздухе повисло напряжение. Мне, с одной стороны, хотелось, чтобы она ушла, а с другой, я мечтал впиться в этот соблазнительный рот губами и растерзать их так, чтобы они опухли.

Кровожадное желание сбылось через мгновение. Не я, а моя ночная гостья сделала первый шаг и первый поцелуй.

Мы целовались, как безумные, словно кроме нас никого в этом мире не существовало. Ольга скинула пижаму. Только крохотная наклейка на месте входа иглы напоминала о болезни девушки.

Она подняла грудь, и я не выдержал. Доводы рассудка провалились в ад, а вместе с ними туда отправилась и моя душа. Я припал с наслаждением к восхитительным полушариям. Мой член напряженно пульсировал от едва сдерживаемой страсти.

Но и здесь мне не пришлось проявлять инициативу: Оля взялась руками за фонендоскоп, висевший на шее, вскочила и потащила меня в комнату отдыха врачей, находившуюся за боковой дверью.

Она не была девственницей и даже предусмотрительно захватила с собой презерватив, подумав о контрацепции. Я окончательно сдался.

Поженились мы быстро. Сразу после выписки из стационара Ольга Задворская переехала в мою холостяцкую берлогу. Моя пациентка превратилась в Ляльку, милую и бесшабашную женушку, которая сводила меня с ума своей детской непосредственностью, наивной трогательностью в постели и незрелыми взглядами на жизнь.

Мы не могли ни секунды прожить друг без друга, через три месяца сыграли свадьбу, вопреки желанию ее родителей, да и моих тоже. Пошли наперекор всему свету, а пролетел всего лишь год, и что-то сломалось.

Не то чтобы былые чувства угасли. Нет, мы по-прежнему страстно хотели друг друга и наедине были счастливы. Затосковала Лялька. Из-за болезни, которая случилась в разгар сессии, моя жена бросила университет. А через год и желание пропало получать профессию филолога.