Алиса Перова - Сделано с любовью

Я расстёгиваю курточку и достаю нунчаки. Сна сегодня все равно уже не будет.

Каждый мой танец для тебя, Ричард!

Разглядываю свежие царапины на входной двери – Вот гадство! сплошные убытки! Сейчас просто зверское желание врезать псу в лобешник! Но этот добродушный дурень так радостно подпрыгивает и колотит хвостом, что мне приходится обойтись укоризненным взглядом.

В кухне другая картина – Бегемот (это мой оборзевший кот) лежит на столе у окна и, вытянув шею, жрёт цветы. Лёжа! Ленивая сволочь! Сдёрнуть бы его за хвост… Но там лишь короткий обрубок, что едва прикрывает его задницу. Эти зверюги здесь специально для того, чтобы разрушать мой любимый дом.

Не церемонясь, я хватаю Бегемота за шкирку и сбрасываю со стола. И вот тут надо слышать интонацию, с которой он возмутился. Кажется, кот с самого начала уверен в том, что это я живу у него дома.

Я тщательно отмываю стол, переключаюсь на плиту… И с нарастающим азартом втягиваюсь в уборку. Спустя час кухня и ванная комната сияют стерильной чистотой, а выкупанные звери ожидают перед сверкающими мисками свой завтрак.

Душ меня не сильно взбодрил и, уже взбираясь на второй этаж, я начинаю ощущать усталую сонливость. Зато у Алекс совершенно точно сна ни в одном глазу – из её комнаты отчётливо слышится какая-то движуха. На стук сестра не реагирует, и я приоткрываю дверь… Класс! Это я не про бардак в Сашкиной комнате – моя сестрёнка танцует. И в этом деле у неё наблюдается явный прогресс.

На столе рядом с ноутбуком весело подпрыгивает тарелка с печенюшками, а наша «ночная жрица», напялив наушники и прикрыв глаза, очень интенсивно и завлекательно дрыгает пятой точкой. Похоже на изгнание калорий. Во всяком случае это здорово напоминает какие-то ритуальные африканские танцы. И, кажется, у меня есть серьёзный повод для беспокойства – если подобные телодвижения Алекс демонстрирует на танцполе в «Трясогузке», то как теперь её туда отпускать? Это же страшная провокация!

Удивительно, почему наши родители никогда не обращали внимания, насколько пластичная и гибкая их старшая дочь? Хотя… о чём это я? Было бы удивительно, обрати они внимание на подобные глупости.

Так и оставшись незамеченной, я прикрываю дверь и торопливо направляюсь в свою спальню.

Приглушенный свет настольной лампы освещает моё родное уютное гнёздышко… Вот где мне по-настоящему хорошо!..

Стефания, словно почувствовав мой взгляд, пошевелилась, распахнула глаза и вздрогнула. Вот я дура, застыла тут, как памятник самой себе – напугала ребёнка!

– Айчик, т-ты уже вернулась? – она потёрла сонные глаза и просительно зашептала: – А можно я не п-пойду к себе?

– Конечно, оставайся, – улыбаюсь и надеюсь, что это прозвучало достаточно искренне. Хотя вряд ли сестрёнка забыла, что я предпочитаю спать одна.

Ныряю под тёплое одеяло и прикрываю глаза… Там, за сомкнутыми веками, не бывает спокойно…

В огромном многолюдном здании аэропорта я и Кир сразу находим друг друга. Между нами зона контроля, снующие туда-сюда люди, режущие слух посторонние звуки… Но всё исчезает, когда я вижу его глаза… полные отчаяния и немого крика:

«Я найду тебя, Айка! И снова верну в наше лето! Обещаю тебе!..»

Умоляю, Кирилл, не забудь!..

Я ещё долго не могу уснуть, вспоминая наше безумное лето. Лучшее в моей жизни!

Аика

Там, в больнице, Кир так и не понял, что я была рядом, а моё сердце колотилось, как безумное… И подушечки пальцев покалывало от нестерпимого желания прикоснуться к нему… Прижаться губами к груди… там, где бьётся израненное сердце. Он бы не почувствовал, не смог бы проснуться… Но я не посмела. Просто смотрела…

Как же ты позволил сделать с собой такое, глупый? И всё равно ты мой Кир… по-прежнему только мой. Я обязательно скажу тебе об этом… много всего расскажу… Только найду правильные слова… А сейчас… Спасибо, что ты жив!

Привстаю с постели и протягиваю руку, чтобы погасить свет ночника, и мой взгляд падает на распечатанный фотопортрет… Мне бы хотелось никогда больше не видеть эту рожу, которая, к слову, сроду не была настолько симпатичной. Стешка очень сильно приукрасила унылую действительность, но разве можно её винить? Этот портрет – подарок ко дню рождения дорогого ей человека.

Это совсем не то, что я хочу вспоминать… Не сейчас!.. Но едва прикасаюсь к подушке… и проваливаюсь на шесть лет назад – в день, когда моя жизнь сотворила судьбоносный кульбит…

Мне 13 лет

Сегодня особенный день. И его главная особенность в том, что вся наша семья собралась вместе за большим столом. Все счастливые – трындец! Чему, спрашивается, радуются? Когда-то, лет сто назад, между зимой и весной втиснулось двадцать девятое февраля. Не каждый год такая фигня происходит! И именно в этот лишний зимний день случилось досадное недоразумение, однако бабка и не собирается о нём забывать. Вот поэтому мы здесь и расселись, чтобы отпраздновать событие, которого нет – день рождения бабки Вали. Так-то сегодня уже первое марта – весна на дворе!.. Но бабка ведёт себя так, словно ничего подобного. Сшибая огромным задом мебель, она носится туда-сюда вся из себя весёлая и нарядная… Как дура!

Ли непременно наказал бы меня за такие недостойные мысли. Если бы слышал! У него непреложное правило: «Не осуждай, не злись и не завидуй!» А как я могу не злиться?! Через час у нас с Ли тренировка, а я должна изображать присутствие на этом дурацком празднике!.. Причём, оно, моё присутствие, на фиг никому здесь не нужно. И в первую очередь самой имениннице! Она ведь терпеть меня не может! Впрочем, это давно ни для кого не новость. Но мне же проще – меньше внимания и контроля.

Хотя раньше бабка будто специально меня выслеживала, чтобы огреть чем-нибудь. Но сейчас мне нечасто перепадает. Уже давно я научилась и привыкла быть незаметной – спасибо мастеру Ли. Обычно это срабатывало, и из дома я уходила без проблем, но сегодня – бесполезно. Бабка Валя первая засечёт, что я свалила, и затрубит тревогу. А потом ещё клевать меня будет до своей следующей днюхи. Но есть ещё надежда, что она сама меня за что-нибудь выгонит. И я придвинулась ближе к столу.

А насчёт зависти… Трындец! Да чему тут можно завидовать? Бабке к земле пора привыкать, а она прыгает, как девочка – аж стёкла в окнах подрагивают. А ей ведь стукнуло – страшно сказать!.. Я вот думаю, что двадцать пять лет – это крайний предел для праздника. А что? Молодость уже прошла, жизнь ползёт к закату – чего тут праздновать?! Да нормальный человек постесняется лишний раз напоминать о своём печальном возрасте.

Но так ведь то нормальные… А Бабка Валя, хоть с виду и обыкновенная (только чересчур толстая), но мозги у неё сбоят очень сильно. Даже ещё сильнее, чем я думала раньше. И далеко ходить не надо – достаточно оглядеть гостиную. Повсюду, как на поминках, горят свечи. И не какие-то там резные и красивые, а самые обычные – толстые и унылые. По мне, так для её днюхи – самое оно, но бабка говорит, что это очень торжественно. А на самом деле мы все знаем, что дело в другом…