Светлана Становая - У подножия на вершине

Справа сверкало и искрилось на солнце озеро с серебристо-голубой водой. В высоком, чистом, без единого облачка небе парила крупная птица. Машина начала подниматься вверх по дороге, и я впервые в жизни увидела, что такое серпантин. Мы ехали вдоль отвесной горной стены, с другой стороны уходил вниз крутой обрыв. Я прижалась лицом к окну: там, далеко внизу, словно игрушечные, зеленели кроны деревьев. К горлу подкатила тошнота.

– Вика, пожалуйста, не надо смотреть вниз, – попросил Джамиль. – Это всего лишь дорога, люди по ней каждый день ездят.

– Круто! – Костик вытянул шею и любовался обрывом. – Вау! Слышь, Джамик, дай прокатиться, а?

Когда брату исполнилось восемнадцать, мама разрешила ему отучиться в автошколе. Это было единственное учебное заведение, где Костик не прогуливал, не ленился и демонстрировал отличную успеваемость. Машины у нас не было, но он часто брал у друзей напрокат их транспорт, особенно услуги Костика пользовались спросом на свадьбах, поездках на шашлыки и загород.

Ради того, чтобы побыть за рулём, он был готов не только бросить все свои дела, но и привезти-увезти-доставить страждущих культурного и не очень досуга в любое время и в любое место.

– Извини, брат, не могу, машина отцовская, сам покататься взял, чтобы вас встретить, – ответил Джамиль.

Странно, раньше я не замечала у него такого явного акцента. Впрочем, кто бы говорил: я не раз замечала за собой, что стоит мне пожить неделю-другую в чужой местности, как я непроизвольно начинаю копировать и манеру разговора, и акцент.

– Вика, может, ты всё-таки расскажешь, что случилось в поезде? Вас обидели? – спросил Джамиль.

– Ничего не случилось. Забудь.

– Не слушай ты её! – перебил меня Костик. – Просто она шуток не понимает, правда, сестричка? Я думал, она удивится, обрадуется цветочкам – всё какое-то разнообразие, а она сначала орала, как резаная, а потом ревела полночи!

И Костик выложил Джамилю всю историю от начала до конца. Даже с заднего сидения я видела, как у Джамиля напряглась спина. Он бросал на Костика неодобрительные взгляды и молчал. Но братцу, видимо, показалось мало выложить всю правду постороннему, по сути, человеку, и он решил поискать у него поддержки.

– Разнылась из-за ерунды, скажи, да?

– Костя… – Джамиль помолчал, вероятно, подыскивая подходящие слова. – Ты мужчина, и ты должен за неё отвечать, а не она за тебя, понимаешь?

– Можно подумать, ваши пацаны вообще не чудят? – хмыкнул брат.

Джамиль кивнул утвердительно:

– Чудят. Ещё как. Но здесь ты… – Джамиль опять замолчал, словно задумался.

Я вспомнила случай, когда Лёлик ещё была безумно, а иначе она не умела, влюблена в Джамиля. И потащила всю нашу компанию в парк, на прогулку. То есть она бы, конечно, пошла только с ним, наедине, но получилось, что мы пошли все вместе. Возвращались по темноте, ребята посадили нас в троллейбус, пожелали спокойной ночи и поспешили на метро, пока оно не закрылось. И только Джамиль запрыгнул с нами в троллейбус и поехал в другой конец города, провожать до дома.

Своё рвение он тогда объяснил коротко:

– Поздно уже.

Лёлик, конечно, решила, что поехал он исключительно из-за неё. И даже предложила мне выйти на остановку раньше и оставить их, будущую счастливую влюблённую пару, наедине. Я категорически отказалась: раз уж сказала маме, что буду ночевать у Лёлика, то значит, буду и домой не поеду, потому что было действительно поздно и возвращаться одной страшновато. Свою личную жизнь она успеет наладить в любой другой вечер.

Тогда Джамиль проводил нас и ушёл, интересно, как он добрался до дома, может быть на такси? Почему-то ни я, ни Лёлик, которая упорно приглашала его на кофе, об этом не задумались. Лёлик переживала из-за его отказа, у меня от усталости гудели ноги и хотелось спать.

– Что – я? – с вызовом спросил Костик.

– Ты не прав, – ответил Джамиль.

Брат обиженно засопел, отвернулся к окну. Я достала из сумочки косметичку – надо хоть немного привести себя в порядок перед встречей с родителями Джамиля.

Село оказалось большое и красивое. Я залюбовалась изумрудными виноградниками, увешанными тяжёлыми гроздьями ягод, уютными узкими улочками, смешными загорелыми детишками, с громкими криками, бежавшими за машиной.

– Чего они хотят? – спросила я, показывая на детей.

– Ничего. Дети, балуются, гуляют. Наверное, придумали новую игру, вот и кричат, кто громче, – улыбнулся Джамиль.

На повороте дорогу переходил молодой мужчина. Повернул голову, увидел нашу машину и, кажется, специально пошёл медленнее. Он шёл, смотрел перед собой и кривил губы в ухмылке. Странный какой-то молодой человек, хотя явно непьяный и выглядит хорошо: спортивная фигура, широкие плечи обтягивает чёрная майка, стройные ноги – потёртые джинсы. Короткая стрижка ему идёт, подчёркивает мощную шею.

Мужчина перешёл дорогу и зачем-то обернулся, посмотрел на нас. Джамиль так нажал на газ, что меня откинуло на сидение – машина сорвалась с места.

– Чё это было? – уточнил Костик.

– Ничего, – Джамиль вскинул подбородок. – Тащится еле-еле, а мы опаздываем, нас дома ждут.

До дома, кстати, оказалась пара минут езды. Джамиль распахнул перед нами широкую калитку и сделал пригласительный жест. За калиткой простирался большой, ухоженный, благоухающий цветами двор. Под ногами вертелась и звонко лаяла маленькая рыжая дворняжка.

– Рыжик, не суетись, – засмеялся Джамиль.

Костик нагнулся и почесал Рыжика за ухом, пёсик замер блаженно прикрыл глаза.

Я незаметно толкнула брата в бок, но тот не обратил на мои предупреждения никакого внимания. Что за привычка тянуть руки к незнакомым животным, может быть у него блохи?

Мама Джамиля Гульнара и папа Барот оказались неожиданно пожилыми. Почему-то я думала, что они моложе, может потому, что Джамиль – мой ровесник. После знакомства и умывания в летнем душе нас ждал обед. Под развесистой зелёной чинарой Гульнара накрыла стол. Барот, как и положено хозяину, сидел за столом и давал жене ценные указания.

– Соус принеси. Сыр другой порежь, этот слишком острый и соли много. Зачем здесь виноград, мы кушать собираемся, обедать! Гранат принеси.

Гульнара молча кивала и шла выполнять распоряжение. Да, не судьба мне быть женой восточного мужа. После первого же замечания я устрою небольшой скандал с разборками, после второго супругу придётся голодать всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, он быстренько со мной не разведётся.

Хорошо что я утром не стала завтракать, теперь смогу, хоть немного, попробовать из каждого блюда.

– Лана где? – Барот нахмурил брови.

– У себя. К ней Роксанка пришла, – ответила Гульнара.

– И что? Мы не будем обедать? Или будем их ждать? – проворчал Барот.