Светлана Становая - У подножия на вершине

Лана – сестра Джамиля. Мы с ней знакомы, в прошлом году она с какой-то дальней родственницей приезжала к брату в гости. Джамиль говорил, что у девочки проблемы со здоровьем и родители решили показать её столичным врачам. Ничего серьёзного у Ланы не нашли и объяснили всё перестройкой организма. Девочка стала девушкой и всё такое.

Гульнара повернулась к дому и что-то гортанно крикнула. Из дома, почти бегом, выбежали две девушки: Лана и её подруга. Роксана. Костик замер с куском лепёшки в руке и уставился на Роксану так, что я под столом пнула его ногой. Я понимаю брата, но нельзя так явно демонстрировать свои эмоции!

Роксана была потрясающе красива. Среднего роста, стройная, с чёрной косой, толщиной в мужскую руку. Высокий чистый лоб, миндалевидные чёрные глаза, длинный, но аккуратный нос. Такие носы я видела в соборе, на греческих иконах. Голубое длинное, до середины щиколотки, платье широкими складками подчёркивало крутые бёдра и обтягивало пышную грудь.

Я завистливо вздохнула, вот уж чем не могу похвастаться. Когда я, полушутя-полусерьёзно, жаловалась маме на свою печаль, та смеялась: не волнуйся, доча, всё вырастет, как только ты родишь ребёнка, и показывала мне фотографии своей юности. Видишь, я была такая же!

Да не такая! Даже на фото отчётливо просматривались выпуклости там, где надо!

Почему у мамы, её сестры, моей бабушки и остальных женщин в нашем роду бюст был не меньше третьего размера? А у меня, со всеми современными ухищрениями в виде пушапов, едва дотягивал до первого? Короче, где мои сиси, вот в чём вопрос. Кому-то не надо ни ждать, ни рожать, ни подыскивать специальный купальник, а я вижу себя в зеркале и вздыхаю.

Уверена, у Роксаны всё натуральное: и бюст, и нежный, с лёгким загаром цвет лица, и блеск волос, и пушистые длинные ресницы. Маленькие пухлые губы и королевская осанка заканчивали образ восточной красавицы. Я покосилась на Костика – как ты, малыш, аппетит не пропал?

Братец выпрямил спину и расправил плечи. Ну-ну…

– Здравствуйте! – Роскана посмотрела на нас и широко улыбнулась.

– Привет! – Костик задушено икнул и зачем-то почесал куском лепёшки голову.

Вот только любви мне здесь и не хватало!

Все сели за стол и мы, наконец-то, начали обедать. То ли я сильно проголодалась, то ли все эти вкусности и расстройство по поводу груди вызвали прилив желудочного сока, но есть захотелось ужасно.

Если мы каждый день будем так обедать, я очень скоро не влезу в джинсы. Надеюсь, это праздничный стол, и мне не грозит уехать из гостеприимного дома с хомячьими щеками. Тарелки с аппетитными жареными овощами, румяное мясо на большом блюде, какие-то незнакомые закуски и несколько плошек с разноцветными соусами и приправами. Наломанная кусками хрустящая лепешка таяла во рту, баклажаны с орехами вызывали звериный аппетит, от кусочков белого мяса в острой, пряной подливе было невозможно оторваться.

Костик уплетал угощение за обе щёки, закатывал глаза, цокал языком и всячески выражал своё восхищение. Гульнара от его похвалы таяла, как мороженое на жаре. Она подкладывала Костику то одно, то другое блюдо, предлагала попробовать и тот опять восторженно взвизгивал, как голодный поросёнок.

Барот разлил по бокалам вино: Костику, Джамилю, мне и себе. Вопросительно взглянул на Гульнару. Та смущённо кивнула, и Барот плеснул в её бокал рубиновой жидкости. Интересно, а они здесь устраивают посиделки девочек с вином и сплетнями? Или всё строго и вечерами каждая сидит у себя дома за рукоделием? Потом спрошу у Ланы.

Гульнара завела светскую беседу. О погоде, о планах на отдых и здоровье родителей. Костик жевал и кивал, косился на Роксану и, похоже, от еды и красоты вообще потерял дар речи. Свой бокал с вином он выпил сразу, и Джамиль подлил ему ещё.

– Не волнуйся, – тихо успокоил меня Джамиль. – Это молодое вино, на пять минут в голову ударит и всё пройдёт.

Разговор плавно перешёл на домашние дела хозяев: надо собирать виноград, какие-то сорта уже поспели, другие, поздние, в этом году особенно удались. Барот и Джамиль завтра поедут в горы, там пасутся их овцы. Сейчас за ними присматривает дальний родственник, но нельзя же долго пользоваться его помощью, да и тяжело одному управляться со стадом.

Костик строил глазки Роксане, Лана наблюдала за ними и хихикала, Роскана скромно смотрела в свою тарелку, лишь иногда бросая на Костика заинтересованные взгляды. Длинные ресницы поднимались вверх, трепетно дрожали, и чёрные, как южная ночь, глаза вдруг сверкали в его сторону. А малышка не так проста, как кажется, ещё меня поучит, как обратить на себя мужское внимание. Это вам не Лёлик, идущая к своей цели напролом, даже если цель убегает от неё сломя голову.

От коктейля красоты, скромности и коротких взглядов братец до конца обеда захочет на ней жениться, он у нас мальчик влюбчивый.

– Заберите его в горы, – шепнула я Джамилю.

Тот понимающе улыбнулся и кивнул:

– Заберём, будет за овечками ухаживать!

После обеда хозяева ушли отдохнуть, а девушки принялись шустро убирать со стола. Костик крутился рядом и развлекал их разговорами. Мне неожиданно захотелось спать.

– Вика, мы с девочками хотим по селу прогуляться, пойдёшь с нами? – спросил брат.

Я зевнула. Идти никуда не хотелось, хотелось поваляться на диване и переварить все съеденные вкусности. Но отпустить брата одного, в незнакомом месте?

– Не опекай его так, – Джамиль заметил мои сомнения. – Путь идут, ничего плохого не случится.

Они ушли, а я устроилась на кровати и в открытое окно любовалась ярко-синим, словно дочиста отмытым небом. Щебетали птицы, пахло нагретой землёй, травой и спелым виноградом, его гроздья низко свисали с изумрудных веток. Я не заметила, как заснула.

Вечером устроили молодёжные посиделки: я, Джамиль, Костик и Лана с Роксаной. Джамиль вынес из дома гитару, настроил и заиграл грустную мелодию.

– Пой, Роскана, – предложил он.

Та смущённо покачала головой.

– Да чё ты, пой! Все свои, – уговаривала Лана.

И Роксана запела грустную, тягучую песню. Чистый высокий голос разливался в бархатной темноте южной ночи. Надо срочно отправлять Костика в горы, к овцам.

– У тебя потрясающий голос, – признала я. – Куда собираешься поступать?

– Я хочу в иняз, а мама в медицинский. Но я её уговорю, – улыбнулась Роксана.

– А не поздно ещё? – спросила я.

– На следующий год – не поздно, – грустно улыбнулась Роксана. – Не могу я сейчас уехать, я маме дома нужна. Ничего, главное поступить.

– Роксанка отличница, во всех школьных олимпиадах выигрывала, – похвасталась за подругу Лана. – Классная на выпускном говорила, что ей в науку надо, она умная и усидчивая.