Анна Андронова - Весна и нет войны

Аля ожесточенно терла сковородку. Чего же ей все-таки не хватает? Чего?

– Ну, я пошел.

На пороге кухни стоял муж.

Аля выключила воду и вытерла руки о фартук.

В прихожей муж неловко чмокнул её в щеку и , слегка прихрамывая, начал спускаться вниз по лестнице.

«Даже и не поцеловал толком»,– с грустью подумала Аля.

Дверь квартиры напротив распахнулась и оттуда, что-то шепча друг другу и хихикая, вышла молодая парочка. Они поцеловались, потом, заметив Киру, отскочили друг от друга, спустились пролетом ниже; до Киры донесся взрыв хохота.

На смену грусти пришло раздражение. Наверное, она все-таки зря вышла замуж за мужчину старше себя, фронтовика. Что-то он, очевидно, пережил и увидел на фронте такое, отчего жизнь его больше не радовала.

Может быть, он любил другую женщину. Может быть, он любит её по сей день.

Аля вздохнула и пошла к сыну- одеваться. Костик брыкался, смеялся, и вскоре мрачные мысли на некоторое время покинули её.

Потом они шли по залитой солнцем улице.

Одно из окон на первом этаже было распахнуто, и молодая женщина в цветастом платье мыла стекла. У соседнего дома опять грузили чью-то мебель, перебираясь на дачу; мимо, весело щебеча, пробежала стайка девочек в легких платьицах.

Все вокруг были радостны, счастливы и довольны жизнью.

Аля передала Костика воспитательнице; постояла немного у низкого заборчика, наблюдая, как мальчик залез на качели и принялся лихо раскачиваться; потом развернулась и заторопилась на работу.

Время поджимало. Аля перебежала дорогу прямо под носом белой «Победы»; вихрем пронеслась через парк, распугивая голубей и мамаш с колясками; и, запыхавшись, вбежала в старинное, с большими белыми колоннами здание больницы, где работала медсестрой.

В сестринской, на первый взгляд, было пусто. Аля небрежно бросила сумку на стол, задрала юбку и принялась подтягивать сползший чулок.

Внезапно позади неё кто-то громко кашлянул. Аля вздрогнула и обернулась. За шкафом, куда медсестры вешали верхнюю одежду, стоял смуглый молодой мужчина с зачесанными назад темными волосами.

– Извините пожалуйста, – сконфуженно произнес он,– я новый хирург.

Девушка дернула юбку вниз с такой силой, что она чуть не порвалась. Мужчина посмотрел на Алю странным, долгим взглядом, от которого у неё по коже побежали мурашки.

– Не подскажете, где найти постовую медсестру?

***

Так прекрасна даль морская,

И влечёт она, сверкая,

Сердце нежа и лаская,

Словно взор твой дорогой…

Вика сидела за письменным столом в своей комнате и пыталась сосредоточиться. К утру статья должна была быть готова.

Было уже далеко за полночь. В доме напротив светилось единственное окно-на шестом этаже и хаотично метались два силуэта, мужской и женский. Женщина трагически заламывала руки, мужчина то удалялся от неё, то приближался, и все это напоминало театр теней, где разыгрывали какую-то античную трагедию.

Влажный весенний ветер колыхал светлые шторы сквозь незакрытую форточку.

В комнате царил полумрак, горела лишь настольная лампа.

Вике казалось, что так будет легче сосредоточиться.

И ещё она включила музыку : «Вернись в Сорренто». Эта песня всегда навевала на неё вдохновение.

Вика ещё раз перелистала чистые страницы блокнота; ещё раз прослушала запись на диктофоне.

Сначала беседа не клеилась.

– Давайте я вам лучше про своего товарища расскажу!– предложил Олег.– А обо мне писать совершенно нечего. Родился, крестился, учился.

Вика растерялась; мелькнула даже паническая мысль, что ничего не получится. Но в последний момент вспомнила наскоро просмотренный перед интервью послужной список и нашлась:

– Расскажите про Первомайское…

Слышишь, в рощах апельсинных

Сладких трелей соловьиных

Ярко ночь благоухает,

Звезды светятся вокруг…

Несмотря на то, что в песне пелось о ночи и звездах, Вике почему-то виделось совсем другое. Перед ней простиралось море, но не ночное, тёмное, посеребренное Луной, а нежно-голубое, тёплое, полуденное. К морю спускались сады: пышно зеленели пальмы, платаны, оливковые , фисташковые , цитрусовые деревца; тут и там виднелись аккуратно подстриженные самшит, тисс, кипарисы. Яркими разноцветными пятнами выделялись цветы: магнолии, рододендроны, азалии, гладиолусы, клематисы и много других, названий которых Вика не знала. Змеились выложенные керамической плиткой дорожки: одна из них вела к летней деревянной беседке, другая – к каменному гроту с фонтаном, третья- к полуразрушенной стенке из ракушечника и руинам античных колонн.

Среди деревьев белел небольшой дом с плоской крышей, открытой террасой и высокими, больше похожими на балконные двери, окнами.

Мысленно Вика перенеслась внутрь. Теперь она находилась в просторной светлой комнате с шероховатыми выкрашенными белой краской стенами и полом, выложенным коричневой керамической плиткой. У одной стены стоял диван со светлой обивкой, рядом – прозрачный стол на кованных изогнутых ножках. На столике, в узорчатой вазе, цвели гладиолусы, красные, белые, жёлтые, белые с розовой каймой по краям. На плетеном сундучке из ротанга лежала раскрытая книга. Через огромное распахнутое окно был виден сад, и море, и кружившая над волнами одинокая чайка. На разных полочках над диваном были разложены ракушки, маленькие, совсем простенькие, и большие, витые, с бороздками и изрезанными краями. Тут и там среди ракушек возвышались глиняные вазочки и статуэтки каких-то античных не то божков, не то философов. На хрупкой дриаде в развевающемся платье сидела, шевеля усиками, большая лимонная бабочка.

Нежная музыка точно обволакивала комнату и сквозь распахнутое окно через террасу и сад текла к морю.

Так прекрасна даль морская,

И влечёт она, сверкая,

Сердце нежа и лаская,

Словно взор твой дорогой…

***

Володя опустился на кушетку рядом с Кирой и замер, тяжело дыша. Несколько минут они молчали.

«Господи, как начать, с чего начать?»– лихорадочно вертелось в голове у девушки.

Когда она уже почти пришла в отчаяние, в темноте послышался хриплый надтреснутый голос.

–Нам выдали патроны…

Кира вздрогнула. Фигура рядом оставалась неподвижной, и, казалось, голос вдруг возник сам по себе, пришел из глубины темной комнаты.

–Нам выдали патроны. Связку гранат и три бутылки с зажигательной смесью. Мы залегли в поле рядом с шоссе. Лейтенант сказал: «Не наедайтесь плотно перед боем»…

Кира вдруг заметила, что в комнате будто бы стало светлее.

Еще миг- стены растворились и вокруг теперь простиралось бескрайнее поле…

***

Пожухлая осенняя трава сухо шуршала под ногами; холодный, порывистый ветер трепал волосы.