Светлана Полякова - Храни меня, любовь

— Тогда кто?

— Тонь, не приставай, да?

— Нет уж. Говори. Кто?

Она закрыла дверь.

— Не выйдешь, пока не скажешь.

— Тонь…

— Я уже знаешь сколько лет гордо ношу это имя?

— Да столько и не живут, — хихикнула Шерри.

— Заплатишь за неуместные шуточки… Говори, кто он?

— Тонь, а если я сглажу?

— Что? — удивилась Тоня. — Что ты сделаешь?

— Сглажу, — совершенно серьезно сказала Шерри. — Я скажу тебе все, и мне ужасно хочется тебе рассказать, прямо рвется из меня, но… Вот я тебе поведаю, поделюсь с тобой, а он исчезнет. Какая-нибудь тварь ведьмаческая подслушает — и конец моему хрупкому счастьицу…

Тоня хотела сказать — говори шепотом, чтоб не услышали, но в глазах Шерри было столько страха, что она и сама прониклась этим священным ужасом, даже оглянулась.

— Ладно. Но я тоже тебе ничего не скажу.

— А и не надо, — улыбнулась Шерри. — У вас обоих и так все на лице было написано… Хочу остаться, и глупая девица Шерри только мешается под ногами. Я даже побаивалась, что меня сейчас колеса вашей любви раздавят ненароком…

— Ах ты! — шутливо возмутилась Тоня и даже схватила полотенце.

— Не надо, второй фингал будет уже совершенно лишним в моем завтрашнем вечернем прикиде! — закричала Шерри, прикрывая лицо руками.

— Очень даже будет кстати! Введешь новую моду на симметричные фингалы!

— Не хочу! Пусть сами моды свои вводят!

— Пускай вводят, — легко согласилась Тоня. — Шурка, а он… Он правда на меня особенно смотрел, да?

— Особенно, — кивнула Шерри и лукаво улыбнулась. — С плохо скрытым отвращением. Специально сюда притащился, чтобы на тебя так вот посмотреть…

Топя вздохнула.

— Знала бы ты, как я себя весь вечер стеснялась, — призналась она. — Он такой умный. Красивый. А я…

— Продавщица, — тихо, почти шепотом отозвалась Шерри грустно. — Он — такой прекрасный. Принц из сказки. И глаза… Тонька, я никогда таких глаз не видела в жизни! Точно там все. Как, помнишь, мы пьесу смотрели? «Лишь бы на меня смотрели твои глаза…» Пожар и Мрак, в общем. И — утонуть там можно запросто. И плакать хочется и смеяться, а душа с этим согласна. Полностью. И только голосок внутри мерзкий — ты для него только развлечение. Девочка из магазина. На тебе эта печать — разве ты в силах что-то изменить? Лучше бы ты не открывала эту дверь. Кто знает, чем это обернется? Сказать можно все — как ты бросила в запальчивости, что готова и жизнью заплатить… Но — разве оно стоит того? Стань же собой прежней. Ни к чему тебе все это… Смотри на жизнь проще. Разве это не будет справедливым — сделать развлечение из пего, опередить его, разве так — не лучше для тебя, глупая Шерри?

Ей даже плакать захотелось. И Тоня поняла это, коротко вздохнула, обняла за плечи, притянула к себе.

— Ну, ты что?

— Так, — выдохнула коротко Шерри. — Тонь, почему мы с тобой такие несчастные?

— Несчастные? — удивленно переспросила Тоня. — Почему мы с тобой несчастные-то? Вот, сидим в ванной. Разговариваем. Где-то там ангелы за нами наблюдают и улыбаются. Слушай…

Она вспомнила про сегодняшнее приключение и даже всплеснула руками.

— Я сегодня в церкви была. Мне так плохо было, потому что у Пашки нелады со здоровьем, и мама стареет, и я себе казалась такой несчастной, что хоть к реке беги срочно!

— Господи, — испугалась Шерри. — С Пашкой-то что?

— Подозрение на туберкулез, — сразу помрачнела Тоня. — Мама обещала его к врачу отвести хорошему. Еще из папиных знакомых. И Дима обещал…

— Тоня, а откуда взялось это подозрение?

— Фтизиатр сказала…

— О, эти… — презрительно махнула рукой Шерри. — Слушай, к нам же ходит одна врачиха! Помнишь, старая такая, мы над ней еще посмеивались? Ей уже лет восемьдесят с хвостиком, а она все косметику затаривает!

— Помню, только я над ней не смеялась, я ей завидовала, если честно…

— Да я тоже. Мне бы так, чтобы до самой старости женщиной оставаться! Так вот, она-то, кажется, окулистка какая-то… Но знакомые у нее наверняка есть! Хочешь, я с ней поговорю? Или ты сама…

— Нет, лучше ты… У меня язык перестает слушаться, когда о чем-нибудь попросить нужно, — призналась Тоня.

— Вот и дура ты, — деловито заметила Шерри. — Не оторвется твой язык от простой человеческой просьбы. А фтизиатров этих слушать не надо. Это логика такая — кто чем занят но жизни, тому вокруг это и мерещится.

Она вздохнула. По этой же логике ей должны были мерещиться исключительно флакончики духов, тюбики туши и шампуни с гелями для душа, а мерещилась ей всякая гадость, в виде Бравина, например. О Бравине лучше вообще было не вспоминать — Шерри почему-то каждый раз, когда вспоминала о нем, ощущала себя падающей в пропасть, прямо с высоты, а на высоте был Андрей, и ей совсем не хотелось именно сейчас расставаться с ним. Пусть даже воображаемый — он должен был пока быть с ней. «Там посмотрим, а сейчас…»

— В общем, раньше времени переживать не стоит, — заключила она, ободряюще улыбаясь. — Лучше расскажи про церковь…

— Ах да. Я и забыла. Так вот, я туда зашла. Потому что вдруг так остро поняла — не к кому мне больше за помощью обратиться, Шурка. Нет у меня никого. Говорят, Его Отцом зовут. А мне сейчас так нужен отец… Глупо, да?

— Почему глупо?

— Да мне было плевать, как я выгляжу. Я просто вошла туда. Боялась очень, почему, не знаю… Наверное, потому, что нам в детстве еще все эти ужасы внушали. Ну, там бабки набросятся, и священник тоже… И вообще, откуда я знаю, почему у нас этот дурацкий страх сидит.

— Из пионэрского детства, — фыркнула Шерри. — Вот откуда.

— Ну да. Наверное, — невольно засмеялась Тоня. — В общем, никто там на меня не набросился. И вообще — мне там вдруг так спокойно стало, только стыдно нестерпимо. Как будто я и в самом деле к отцу пришла, про которого в хорошие минуты забывала. И мне было все равно, как Он там, без меня. Может, Ему одиноко было или Он болел… А сейчас, когда саму-то приперло, я к Нему и бросилась со всех ног… Стыдно, очень было стыдно! Я даже заплакала, кажется. Стою, слезы катятся, ловлю на себе сочувственные взгляды, кто-то даже мне платок протянул, и какая-то бабулька спросила — что со мной… А я только плачу и не могу признаться, что это — от стыда моего. И вот в этот миг я вдруг почувствовала Его ответ…

— Как это — почувствовала?

— Ну, так. Не услышала, нет, или… Услышала, но внутри. Точно Он мне ответил, понимаешь?

Шерри почувствовала, как по спине мурашки побежали. Она так заслушалась, что даже про свое думать забыла. Потому что — Шерри это тоже вдруг почувствовала, — Тоня не придумывает. Не сочиняет, пытаясь спрятаться от возможности горя, подступившего так близко, а так все и было на самом деле.

Она даже вверх посмотрела, точно надеялась там не потолок, нуждающийся в ремонте, увидеть, а небо безграничное, а потом и самого Бога.