Сергей Тарадин - Закон сохранения. Книга 1 трилогии «Связь времен»

– Мама, ты же видишь? Я стараюсь! Я тебя не подвожу!

Выйдя из автобуса, Антон Васильевич предложил проводить Егора домой, но тот вежливо поблагодарил и заверил, что хорошо знает дорогу.

– Спасибо, не волнуйтесь, я правда доберусь, – повторил он, видя нерешительность провожатого. И, засунув грамоту под пальтишко, прижимая ее рукой, чтоб ненароком не выпала, побежал, представляя, как удивится отец, если будет не слишком пьяным.

К вечеру мороз здорово окреп и жег щеки. Дворы и улочки были засыпаны рыхлым, белеющим в темноте снегом, а в безоблачном черном небе мерцали холодные колючие звезды.

Дом встретил Егора слепыми темными окнами. Как все-таки отличается темный дом от того, в котором светится хотя бы одно окошко! Настроение сразу упало. Во дворе под ноги радостно кинулся их маленький беспородный пес Дозорка, вертясь и яростно колотя хвостом. Егор нащупал в темноте под крылечком ключ и, поднявшись по ступенькам, потянулся к неясно черневшему на двери навесному «амбарному» замку.

И тут что-то огромное, черное и страшное зашевелилось прямо у его ног. Мальчишка не просто испугался – его вдруг разом перенесло из реального мира в какой-то другой, фантастический, полный леденящего ужаса. Дыхание остановилось, и тысячи иголочек мягко вонзились в тело со всех сторон, лишая сил.

– Фу, Дозорка, фу! – заплетающийся пьяный голос отца вернул Егора в реальность. Огромное ночное чудище во тьме мигом схлопнулось, приняв вид набравшегося в стельку родителя, который лежал поперек крыльца под самой дверью, неуклюже отмахиваясь от собаки, лижущей его лицо.

Егор отпер замок, кое-как втащил отца в дом и сел, не раздеваясь, держа в руках примятую грамоту. Он чувствовал: вот-вот – и расплачется. Снова сунув грамоту под пальто, он поднялся, вышел на крыльцо к суетящемуся Дозорке и прикрыл за собой дверь. Ноги сами понесли его к дому Пшеничных, окошки которого светились теплом в ледяной бесприютности зимнего вечера.

Адрес у нее он все-таки взял. Прямо скажем, черта с два бы он его взял – духу б не хватило, но она подошла сама.

– Поздравляю, ты молодец!

Подавая ему руку, она кокетливо чуть склонила голову набок, и челка распалась на пробор.

У Егора перехватило дыхание, и он только кивал и глупо улыбался, боясь взглянуть в изумрудную зелень ее глаз.

Вокруг, в вестибюле школы-интерната, бурлила шумная толпа юных поэтов, разъезжавшихся после конкурса.

– У тебя есть телефон?

Он помотал головой. У него не было телефона. Отец за пьянкой так и не собрался поставить.

– Жалко. Ну, ладно. Рада была познакомиться. Пока.

Она повернулась и уже сделала шаг, а он все не мог разлепить губы.

«Уходит! Уходит!» – кричал ему внутренний голос, но Егор оцепенело смотрел ей вслед.

И все-таки, сглотнув, не своим, хриплым и высоким голосом выкрикнул:

– Нина!

Она остановилась, обернулась. Он молчал.

– Ты меня звал?

– Напиши мне свой адрес. Пожалуйста. Вот сюда.

Он открыл свою тетрадку со стихами.

Нина улыбнулась, подошла и написала.

– Ну, все. Меня ждут. Пока.

– Егор, ну что ты тут застрял, на автобус пора! – подоспел взволнованный Антон Васильевич.

Они переписывались почти три года. Он посылал ей свои стихи, она ему – свои. Он завел большую толстую тетрадь, в которую аккуратно вклеивал все ее письма, а на листы между ними копировал свои ответы – мелким убористым почерком, экономя место. Получился целый эпистолярный роман. Егор никогда с ним не расставался. Он будет продолжать писать ей, пока не кончатся листы в тетради. Он будет рассказывать ей обо всем самом интересном, что узнает, делиться самым сокровенным. Вот только ее ответных писем во второй половине этого романа уже не будет.

После экзаменов восьмого класса, которые Егор сдал на отлично, его наградили путевкой в пионерлагерь. Было как-то неудобно – он уже покинул племя пионеров и вступил в комсомол, но поехать на море – это, конечно, была мечта! Его заверили, что ничего страшного – там в первом отряде нет ни одного пионера, все такие же дылдаки, не догулявшие детство.

В советское время так просто и говорили: «на море», – и никто не уточнял, на какое именно. Оно было одно – Черное. Если кто-то ехал на Балтийское море, то он говорил не «на море», а «в Прибалтику». А на другие моря никто и не ездил. Красное, так же как Белое или Желтое, были просто какими-то казусами из детской книжки-раскраски. Никто толком и не знал, где они находятся – наверное, где-нибудь рядом друг с другом, как красная, белая и желтая краски в наборе «Гуашь школьная».

Егор написал Нине о предстоящей поездке и через несколько дней получил ответ, от которого у него защекотало в груди: она попросила своего отца, и тот взял ей путевку в этот же лагерь на эту же смену! Егора разрывало от счастья: он ее увидит! Они будут вместе целый месяц! Какая же она все-таки умница!

Удивительно, как много находится препятствий для встречи, если парень не нравится девушке, и как испаряются все препоны, когда он ей нравится.

К месту сбора – главному парку в областном центре – Егора на своих «жигулях» доставил лично директор его школы. Конечно, такая честь была оказана «за компанию» – вместе с Егором в лагерь ехала единственная дочка директора, которая училась в параллельном 9 «А».

Нину Егор увидел через полчаса, когда уже познакомился со своим пионервожатым и несколькими ребятами из их отряда. Подойти к ней сразу мальчишка постеснялся: Нина вышла из белой «Волги» в сопровождении родителей. Отец в светло-сером костюме и темно-красном галстуке выглядел очень внушительно – Нина писала, что он руководит каким-то строительным трестом. Водитель открыл багажник, доставая дорожную сумку, а полная, дорого и ярко одетая мама давала дочке последние напутствия. Нина, совсем взрослая и еще более красивая, чем прежде, слушала вполуха, высматривая лица в толпе отъезжающих. Увидев Егора, она помахала ему:

– Егор! Мамочка, ты помнишь Егора? Он победил тогда на конкурсе поэтов!

– Так вот почему ты просилась именно в этот лагерь!

– Ну, ладно, мамочка, я побежала! Папа, пока!

Чмокнув родителей и подхватив сумку, девушка подошла к Егору.

– Как ты вырос!

Егор действительно пошел ста́тью в деда Семена и за последние пару лет сильно вытянулся, оставаясь тощим и поджарым. Он во все глаза смотрел на повзрослевшую Нину и сумел в ответ только выдавить:

– А ты – вообще!

– Что – вообще?

– Красивая. Настоящая женщина.

Нина рассмеялась, показывая крепкие здоровые зубы:

– Ты научился говорить комплименты!

– Да нет, я просто…

– Что?

– Я просто даже не ожидал, что ты такая!

– Ладно, пойдем меня регистрировать.