Сергей Тарадин - Закон сохранения. Книга 1 трилогии «Связь времен»

Вообще, женщина – удивительное существо. Она работает как умножитель. Ты дашь ей каплю внимания – и можешь получить в ответ море любви. Ты дашь ей одну клеточку – и она сделает из нее тебе наследника. Но зато если ты подсунешь ей крохотную какашку – будь готов получить в ответ тонну дерьма.

– Ну хорошо, понял. Но если Нина уже выбрала Сашку, то зачем ей был нужен я?

– Давай вернемся в первобытное племя. Вдруг завтра молодой самец победит вожака и возглавит стадо? Как самочка защитит своего ребенка, прижитого от поверженного старика? Никак. А вот если она заблаговременно заведет роман с молодым претендентом, тогда при любом раскладе у нее все козыри. Надо только, чтобы старый не пронюхал, пока он еще при власти.

– Как бы это я мог, интересно, претендовать на место Сашки?

– Может, и не мог бы. Да ведь в том-то и дело! Мы с тобой тут разбираемся, анализируем – как будто имеем дело с холодным и подлым расчетом. Но это не так. Расчет – продукт разума, а женщиной в этих вопросах руководит не разум, а сложная смесь эмоций, чувств, неизвестно откуда берущихся, с которыми она, может быть, даже пытается бороться, стараясь следовать в фарватере морали. Но это так не просто – воевать с собой.

Глядя со стороны, легко ситуацию разбирать и клеймить словом «инстинкт». А изнутри-то это воспринимается совсем иначе: как нечто высокое, как томление чувств, как движение души. Это струится в тебе, словно мелодия, и влечет тебя, как неудержимый поток.

Так что, Егор, чтобы заслужить дружбу женщины, нужно быть снисходительным к ней, не судить о ней по отдельным поступкам и не возлагать на нее чрезмерного бремени ответственности за них. И запомни: если тебе удастся доказать женщине, что она – дура, значит, у тебя просто не хватило ума не делать этого.

– Вы сказали – заслужить дружбу. А любовь?

– С этим проще. В первый момент женщину надо удивить, а потом просто не давать ей опомниться. Как в известном старом анекдоте: «Горничная утратила невинность так быстро, что даже не успела этого понять. Когда она громко воскликнула: „Поручик, что вы себе позволяете?!“ – Ржевский уже шел по улице, отряхивая пыль с сапог и поглядывая на женщин». Так что тут главное – не терять темпа. Но помни, что сказал Оскар Уайльд: между капризом и «вечной любовью» разница только та, что каприз длится несколько дольше.

– Эх, Глеб Родионович, вот слушаю я вас – все вроде понятно. Но что же мне делать-то теперь?

– Как – что делать? Живи, учись, набирайся ума. А какую перспективу ты видел? Ты что, жениться хотел? Пока река жизни несет тебя и ты не достаешь до дна, об этом задумываться рано – учись плавать. И только когда нащупаешь твердую опору и сможешь стоять в потоке настолько устойчиво, чтобы удержать еще кого-то, вот тогда задумывайся о семье.

Егор удивился. Он ведь не рассказывал Глебу Родионовичу про свои переходы через речку с девчонками на руках, но тот привел именно такую аналогию.

Этим вечером мальчишка написал в своей тетради писем:

«Нина, мне кажется, я понемногу начинаю понимать тебя. И чем больше я тебя понимаю, тем больше люблю. Мне будет трудно жить, не видя тебя. Но я справлюсь. Пройдет время, и я стану достойным тебя. Вот увидишь. Ты еще будешь гордиться мной».

Не люби меня, женщина,

Если в жизни я путаюсь,

Тормоши меня, если я

Удовольствуюсь малостью,

Не прощай бесхребетности,

Не оправдывай трусости,

Не жалей меня, женщина,

Не губи меня жалостью.

Ясным сентябрьским утром Егор сидел на лавочке напротив входа в студенческое общежитие. Настроение было самое восторженное. Он – студент. Позади – выпускные и вступительные экзамены. Впереди – учеба по самой желанной специальности – «ядерная физика». Он выбрал ее вопреки всем своим литературным наклонностям, потому что считал их несерьезными. И потому что задача была: доказать Нине, что он – вожак и не чета всяким там вожачишкам-троглодитам. Он станет известным ученым, светилом в самой престижной и важной науке, и первый шаг уже сделан. В кармане – новенький студбилет. А заодно, кстати, и только что полученная повышенная стипендия за август и сентябрь – 90 рублей. Егор с наслаждением вдохнул прохладный и чистый утренний воздух: «Ах, хорошо!»

Завтра первый день занятий. В расписании две пары и обе – «Введение в специальность». Что это – непонятно, но звучит брутально-эротично. А сегодня день массового заселения в общежитие, и Егор с интересом наблюдал за поселяющимися.

Те, кто постарше, проходили уверенно, здороваясь со знакомыми. А первокурсников было видно сразу, и особенно – первокурсниц. Простые провинциальные девчонки, стеснительные, но старающиеся выглядеть взросло и независимо, почти все они были послушными дочками, лучшими ученицами в классе, умницами, скромницами и девственницами и ждали от жизни только самого светлого. Приезжали они обязательно с родителями, тащили с собой кучу ненужных вещей, некоторые даже несли кукол – не наигрались.

«Эх, – подумал бы Егор, будь он лет на пять старше, – будут вам здесь другие игры! В этом невзрачном и неновом здании вам предстоит провести пять едва ли не самых важных лет в жизни женщины – с семнадцати до двадцати двух. Именно здесь вам суждено расстаться с детством, стать взрослыми, научиться обходиться без мамы, отвыкнуть от родительского дома, вдоволь натанцеваться на вечеринках, хоть раз – влюбиться, хоть раз – напиться, расстаться с девственностью и, может, даже создать семью и зачать ребенка. Ну и, конечно, стать специалистами-физиками – это само собой, чуть не забыл».

Однако Егор ничего подобного не думал, так как сам был пока таким же зеленым, как эти девчонки. Он сидел и смотрел с надеждой: вдруг хоть кто-то знакомый объявится? В толпе перед общежитием мелькали узнаваемые лица, но так, чтобы подойти, поговорить – никого. И вдруг:

– Дорогие девушки! Не стойте у дороги! Дайте место девушкам подешевле!

Знакомый голос! Егор вскочил и в несколько шагов настиг шутника:

– Юрка! А ты здесь откуда?

– Как – откуда? Студент того же курса, что и ты.

Рыжий друг изрядно поправился и обзавелся огненными завитками клочковатой бороды на полных румяных щеках. Обильные веснушки сливались в единую полосу от одной скулы до другой, густо покрывая широкую переносицу. Синие глаза смотрели на Егора так же весело и задорно, как пару лет назад в лагере.

– А почему я тебя на вступительных не видел?

– Да я в Физтех ездил поступать, в Долгопрудный, знаешь?