Татьяна Никандрова - Зови меня Златовлаской

Сделав глубокий вдох, я постаралась взять себя в руки и набрала сообщение:

– Все нормально. Завтра созвонимся.

– Ок, сладких снов, целую.

Я отложила телефон и закрыла глаза. Ну почему, почему я не могу выкинуть его из головы? Сколько раз я еще должна обжечься, чтобы понять, что нам с ним не по пути?

Так, занимаясь самобичеванием, я погрузилась в сон.

На следующий день Пешков не заставил себя долго ждать и позвонил сразу после уроков.

– Привет, детка! – раздался его голос в трубке.

– Привет, – кисло отозвалась я.

– Собирайся, через минут двадцать буду у твоего дома, сходим в киношку или кафешку?

– Хорошо, – холодно отозвалась я.

Я подошла к зеркалу, чтобы расчесать длинные золотистые волосы и вспомнила, с каким трепетом я красилась и собиралась для встречи с Димой еще позавчера. Сколько радости и предвкушения было во мне. А сейчас моими чувствами были горечь, апатия и, конечно, злость. Типичные спутники нездоровых отношений.

Я натянула джинсы и футболку с надписью "Kill 'Em All". Очень символично, по-моему. Надела куртку, засунула ноги в кроссовки и вышла из дома.

Дима сидел на качелях напротив моего подъезда. Увидев меня, он поднялся и пошел навстречу. Я очень хотела его ненавидеть, но сердце предательски ускорилось. Он нагнулся и чмокнул меня в губы. Я не ответила на поцелуй.

– Как ты? Посидим в "Облепихе"? – спросил он.

– Давай, – равнодушно пожала плечами я.

До "Облепихи" мы шли молча. Странно, но ни у кого из нас не возникло желания разговаривать.

В кафе было светло и пахло выпечкой. Мы сняли верхнюю одежду и заняли столик у окна.

Дима нервозно оглядывался по сторонам. Казалось, ему неуютно. Я откинулась на спинку диванчика и уперлась в него немигающим взором.

– Классная футболка, – с улыбкой начал он, стараясь разрядить атмосферу.

– Ага, – произнесла я, по-прежнему глядя на него в упор.

– Саш, в чем дело? Ты какая-то напряженная. Злишься на что-то?

– А есть из-за чего?

– Эм… Я не знаю, – в замешательстве произнес он.

– Я видела фотки с вписки у Шарова, – отчеканила я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Я ожидала увидеть смятение, смущение, может, даже страх.

Какое-то время его лицо ничего не выражало, а затем он непонимающе пожал плечами и спросил:

– И что?

– И что?! – мой голос сорвался на визг. – Я видела тебя с Ширшиковой, видела, как вы обнимались, как она сидела у тебя на коленях! И это спустя несколько часов после того, что было между нами у меня дома!

Я с ужасом наблюдала пустоту в его голубых глазах. Нет, он и близко не испытывал ко мне того, что чувствовала к нему я.

– Саш, а что, собственно, произошло у тебя дома? Мы целовались и обнимались, нам было хорошо. Но я не понимаю, из-за чего сейчас эта драма?

Я начала задыхаться. Мне не хватало воздуха, чтобы ответить ему. В этот момент к нам подошла официантка и беспечно поинтересовалась, что мы будем заказывать.

– Дайте нам еще пару минут, – натянуто улыбнулся ей Дима.

– Для тебя все это ровным счетом ничего не значит? – тихо спросила я.

– Я не понимаю тебя, Саш, честно, – устало проговорил он, запуская руку в волосы. – Конечно, ты нравишься мне, даже очень, но Яна тоже моя подруга. Почему я не могу с ней общаться?

Я похолодела. Тоже подруга. Яна тоже его подруга. Такая же, как я.

– То есть по твоему определению мы просто друзья? – уточнила я.

– Обязательно давать всему определения?

– Нет, необязательно, – вздохнула я. – Все и так понятно. Мы просто развлекались, а об эксклюзивности никто не договаривался. Усекла.

– У меня с ней ничего не было. Я же с ней не спал, – медленно проговорил он.

– Впрочем, как и со мной. Ты просто дружишь с нами обеими.

Дима прикрыл глаза. По его лицу было видно, что он устал от этого разговора. В эту секунду меня пронзило осознание: неважно, что я сейчас скажу или сделаю. Это ничего не изменит. Я могла продолжать стучать головой о стену, пытаясь заставить его полюбить меня, а могла прекратить свое мучение и постараться жить дальше.

– Ладно, Дим, я рада, что мы все выяснили. Удачи.

Я вышла из-за стола и направилась к выходу, на ходу натягивая куртку. Он меня не остановил.

Оказавшись на улице, я жадно глотала воздух. Быстрым шагом направляясь к дому, чувствовала, что вот-вот разревусь. В те секунды я мечтала вырезать Пешкова и эту дрянь Ширшикову из своих воспоминаний.

Всю неделю я пыталась отвлечься от неприятных мыслей, поэтому стала усерднее заниматься английским. Ширшикова ходила по школе с гордо поднятой головой. Мне так хотелось ей врезать, но я понимала, что Пешков того не стоит.

Правда один раз, не сдержавшись, я с силой зарядила ей сменной обувью по голове, якобы случайно. Яна подняла на меня взгляд, полный ненависти, но я, быстро извинившись, выбежала из раздевалки.

Антон с Адой убеждали меня, что я должна радоваться тому, что Пешков показал свое истинное лицо сейчас, когда отношения между нами не зашли слишком далеко. Кстати, с ним в школе я даже не здоровалась. В нашу первую встречу после ссоры он улыбнулся и поприветствовал меня, а я с каменным лицом прошла мимо. После этого он тоже делал вид, что мы не знакомы.

В пятницу состоялось очередное собрание Совета старшеклассников. Народу было больше, чем обычно, потому что планировали обсуждать предстоящее новогоднее мероприятие. Пришли не только участники Совета, но и все, кто хоть как-то был задействован в представлении.

– Ребята, времени осталось совсем мало, нам надо определяться с новогодней программой: выступления, дискотека. Где Муслимов? Мы с ним подготовили наше видение актеров для новогодней сценки, список у него, – сказала Светлана Викторовна.

Практически одновременно с ее словами Максим вошел в актовый зал и, достав из сумки список, стал зачитывать его:

" Дед Мороз – Кирилл Архипов

Снегурочка – Саша Алферова

Снежинки – Лиля Петрова и Аня Никитина

Баба Яга – Ада Калинина

Пес – Никита Ящук ".

– Почему это я Баба Яга? – перебила его Ада.

Максим оторвал взгляд от списка и с улыбкой посмотрел на нее:

– Это одна из ключевых ролей, что тебя не устраивает?

– Нет, почему Алферова – Снегурочка, Никитина – Снежинка, а я – Баба Яга? – прожигая парня взглядом, спросила Калинина.

Максим разбередил ее старую рану. С самого детства во всех дворовых играх Аде доставалась роль злой колдуньи, ведьмы, мачехи или, в лучшем случае, принца, спасающего свою суженую.

Она не раз признавалась мне, что сама хотела быть принцессой, которую надо спасать, или русалочкой, которую выбросило на сушу. Но из-за ее бойкого характера в роли принцессы ее никто не видел. Не помогло даже то, что она гоняла девчонок по двору, хлыстая их оборванными с деревьев ветками и заставляя их отдать ей роль Золушки. В итоге подруге пришлось смириться с навязанными ей внешним миром образами.