Таша Строганова - Лекарство от любви

– Вы и операцию вам делать не просили, – Руслан нахмурился. – Что, надо было так бросить?

– Вам какое дело, одним пациентом больше, одним меньше, – Берсенев пожал плечами. Он и сам не мог понять, что так на него нашло. Но Толстопалов сегодня выковырял много его обид и страхом наружу. И Илья просто не сумел справиться со всем этим.

– Илья, как думаете, что я вижу перед собой? – Стрелецкий подвинул стул и всё же уселся. – Я вижу молодого, красивого парня, у которого вся жизнь впереди. Синяки, переломы, всё это пройдёт. Через месяц-другой вы вернётесь к обычному ритму. Что вас гнетёт?

– Меня? – Илья горько усмехнулся. – Знаете, доктор, я полный неудачник. Меня все бросают. Рано или поздно. Меня не за что любить. Так почему я должен любить себя?

– Почему? Я вам отвечу, Илья, – Руслан подался вперёд, касаясь грудью кровати. – Только ты сам определяешь глубину своих страданий. Только ты сам отвечаешь за своё счастье. Ни папа, ни мама, ни сосед дядя Вася, ни девушки, жёны, любовники. Только сам человек. И пока сам ты не начнёшь относиться к себе по-другому, жизнь так и будет замкнутым кругом расставаний и разочарований.

– А вы специалист в личной жизни, да, док? – Илья хмыкнул, но тут же прикусил сам себе язык. Впрочем, было уже поздно.

Руслан выпрямился и посмотрел довольно холодно.

– Я такой же обычный человек, как и все. И тоже каждый день работаю над собой, чтобы стать лучшей версией себя. А ошибаться свойственно всем.

– Я… – Берсенев хотел извиниться за то, что собирает сплетни. Но Стрелецкий уже поднялся.

– Давайте приступим к осмотру, Илья Владимирович. Что-то мы заговорились.

Илья закусил губу, чувствуя подкатившую волну разочарования и стыда. Он обидел хорошего человека, который действительно старался ему помочь. Нехорошо всё вышло. Но Руслан дал понять, что продолжать разговор сейчас не хочет. Берсенев решил обязательно извиниться позже.

Утром не удалось поговорить с Русланом наедине.

Он привёл с собой интернов, которые с любопытством разглядывали Илью как подопытного кролика. Берсенев старался перехватить взгляд Руслана, но тот легко избегал его. Неужели, настолько его задели слова Ильи?

Чёрт, если они нормально не поговорят, то не увидятся минимум до завтрашнего вечера. А там, может, и дольше. Илья просто не мог ждать столько. Ему хотелось объясниться со Стрелецким.

Осмотрев Илью со всех сторон, интерны удовлетворили свою жажду знаний и гуськом вышли из палаты вслед за Русланом. Берсенев вздохнул. Он такой жалкий идиот. Ну вот зачем он вчера это ляпнул. Руслан ведь отлично к нему относился. Да, конечно, Илья был расстроен из-за разговора с Колобком, но это не оправдание.

Колобок, будь он не ладен, стоило только вспомнить, как сразу явился. Дух Стрелецкого, точнее шлейф его туалетной воды, даже не успел ещё выветриться.

– Илья Владимирович, – психиатр подвинул стул и устроился на нём с удобством. – Нехорошо мы как-то с вами вчера расстались. Немного не моя это тема, другая специализация. Но я всё же попробую вам помочь. Но есть одно условие, вы сами должны этого захотеть.

«Только ты сам определяешь глубину своих страданий». Слова Стрелецкого вспыхнули в голове, словно Илья услышал кодовую фразу своего НЛП.

– И с чем именно вы можете мне помочь? – Берсенев решил всё же дать Колобку шанс. Нет, не так. Он решил дать шанс тебе.

– Скажем так, у вас целый букет прекрасного, – Евгений Игоревич вздохнул. – Помимо глубокой и непроработанной обиды на родителей, которая мешает вам быть полноценно счастливым в отношениях, есть ещё и подавляемая долго время сексуальность. А это может грозить серьёзными осложнениями в будущем. Вплоть до не самых приятных девиаций.

– Ещё что-то есть? – Илье было несколько страшно слышать всё это, но он понимал, что Толстопалов прав. В конце концов, он давно чувствовал, что с ним что-то не в порядке. Просто совершенно не хотел этого чинить в себе.

– Илья Владимирович, – Колобок подался вперёд и проникновенно, как умеют только врачеватели душ, посмотрел ему в глаза. – Вы мне доверяете?

– Да, – Берсенев кивнул. Ком в горле, который он долгое время не мог проглотить, наконец исчез. – Хорошо, давайте попробуем.

– Отлично, – Толстопалов улыбнулся, и это была не какая-то дежурная улыбка, а тёплая и открытая. Илья невольно робко улыбнулся в ответ.

***

Это было трудно признать, но после разговора с Колобком Илье стало легче.

Будто какая-то внутренняя пружина, долгие годы сжатая внутри него, наконец распрямилась. Толстопалов сказал, что понадобится ещё несколько сеансов, чтобы закрепить эффект, да и после он советовал хотя бы раз в месяц посещать психоаналитика. Как минимум следующий год.

Илья даже не думал, как глубоко он увяз в своих страхах, обидах и комплексах. Конечно, нельзя избавиться от них по щелчку пальцев и после пары сеансов у врача. Но начало было положено. И этот факт придавал ему уверенности.

Именно поэтому он через специальную кнопку вызвал дежурную сестру. Не Жанну, сегодня это оказалась новенькая Мария. Берсенев попросил её позвать доктора Стрелецкого. Девушка тут же изменилась в лице, начала уточнять, не болит ли чего, но Илья вежливо настоял, чтобы пришёл именно Руслан Алексеевич.

Оставалось надеяться, что у Стрелецкого сейчас нет какой-то важной операции. Отвлекать его от серьёзных дел Илья не планировал.

Но пришлось покусать ногти и понервничать, пока Руслан соизволил прийти. Это заняло порядка четверти часа, в течение которых Берсенев буквально извёлся. Наконец дверь палаты распахнулась, явив собой высокую фигуру Стрелецкого. Тот был одет в привычную форму, но, кажется поновее, видимо, сменную. А на шее болтался неизменный стетоскоп.

– Что вы им делаете? – ляпнул вдруг Илья. Этот вопрос действительно его волновал.

– Чем? – не понял Руслан и нахмурился.

– Ну, вот этой штукой, которая болтается у вас на шее, – Берсенев показал на себе. – Стетоскоп, кажется.

– Слушаю сердечный ритм, хрипы, – Стрелецкий подошёл ближе и занял стул, который не убрал Колобок. – Вы меня звали за этим, Илья?

Ну, хотя бы не Илья Владимирович уже. Отошёл значит. Это хороший знак.

– Нет, – Берсенев вздохнул и потеребил пальцами край одеяла, которое накрывало его до пояса. – Я хотел извиниться. Погодите, не перебивайте меня. На самом деле, я очень редко прошу у кого прощения. Это дерьмовое качество моего характера. Я осознаю свою вину, а язык буквально не поворачивается сказать такие простые слова. Но я действительно не должен был лезть в вашу личную жизнь. Просто Жанна, она как раз рассказала мне, почему вы улетали. И я… Всё наложилось. Простите.