Мира Баук - Меня не видно изнутри

Подняв перед собой руки, я внимательно рассмотрела их как впервые в жизни. Руки принадлежали взрослому человеку. Чуть успокоившись, я повернулась на бок. Мне снова стали сниться кошмары. Чёрт подери…

Теперь это были не катастрофы, с которыми я привыкла справляться – на смену цунами и торнадо пришли реальные воспоминания, более жуткие, чем безликая природная стихия. От катастрофы можно убежать, можно спрятаться, а от памяти нельзя.

Лучше бы мне снился апокалипсис…

Снова школа, будь она проклята.

Как так вышло, что я – точно такой же человек как и все, – оказалась по другую сторону баррикады? Перед баррикадой. Перед расстрельной стеной. Откуда в детских умах рождалась такая ненависть? В чём я была им чужой? Нет, не так. Я была почти такой как они, но недостаточно .

Решив, что раз уж поспать сегодня не судьба, я нехотя поднялась с постели, приняла противный прохладный душ и занялась уборкой. Подумать только: вычистила комнату вдоль и поперёк, развесила одежду в шкафу, выгребла весь мусор, все фантики и бумажки из сумок и карманов. Мусор напоминал о ночном кошмаре. В комнате было чисто и прибрано ещё до моей ревизии: клининговая фирма отправляла работников каждую неделю, и они под руководством Эллы приводили всё в порядок. Но сейчас было жизненно необходимо сделать это самостоятельно, поэтому я по старинке вооружилась тряпочкой и шваброй.

Что-то на меня нашло. Уборку я никогда не любила, от пыли чихала, а кожа на руках сморщивалась от воды и грязи. Может быть, мне нужно было подумать, выплеснуть отрицательную энергию вместе с мутной водой в унитаз, разложить мысли по полочкам как многочисленные футболки, топики, трусы и носки. А возможно, я просто хотела как следует вымотаться физически, так как внутреннее напряжение и беспокойство не проходили.

Неестественное наслаждение охватывало меня всякий раз после тщательной уборки. И каждый раз без сил падая на кровать в идеально чистой комнате, я с глубоким удовлетворением думала о том, что теперь с пустой головой больше ничто не должно меня тяготить. Первые часы после уборки были самыми продуктивными. Пока голова не захламлялась, как и комната, всякой белибердой, писательство превращалось в истинную поэзию, воздушную и невесомую.

На кухне никого не было. Я залила в себя двойную порцию кофе, сделала бутерброд с ветчиной и сыром и вышла во двор – идти в библиотеку хочется, но рано. Я заглянула в оранжерею и к большому удивлению обнаружила там полную энергии Марго. Она была рада мне.

– Мама не заходит в оранжерею с тех пор как умерла бабушка, поэтому тут копаюсь я, – поведала Марго, собирая сухие листья из-под куста сладкого перца. – Бабушка высадила большую часть растений. Мы – мы с садовником – только поддерживаем экосистему: сеем однолетки каждый год и заботимся о долгожителях.

– А ты не думала стать садоводом? Или биологом? – спросила я, любуясь её движениями.

– Чтоб заниматься садоводством, нужно иметь определённый опыт и склад ума, – пояснила Марго. – В ботанику лезть? Да куда мне! Тут Диана меня тоже обскакала.

– В смысле, тоже?

Марго не ответила, увлечённая процессом. Взяв садовые ножницы, она стала остригать сухие веточки.

– Самое древнее растение в оранжерее – вон та карликовая слива. Она росла ещё до бабушки. Вокруг и построили теплицу – не рискнули пересаживать старушку.

– Какой она была?

– Слива?

– Очень смешно. Бабушка.

Присев на складной стул, Марго принялась наполнять из шланга большую бутылку воды.

– Её звали Катарина. Грозная такая женщина, сильная. Всех держала в ежовых рукавицах, дедушка и рядом не стоял. Помню, она костерила его астрономию, даже на старости лет называла звезданутым – а то он всё головой в небесах, болтает без умолку о космосе… А она за хозяйством следила. Всё у неё было как надо. Мама часто поминает её, когда что-то из рук валится.

Поставив бутылку на место, Марго добавила туда какой-то коричневой жидкости и направилась к маленькому декоративному перцу, пригляделась к нему и любовно похлопала один из недозрелых плодов по оранжевой щёчке:

– Молодец, расти-расти.

Я не сдержала улыбки, а она всё ностальгировала:

– Ты, наверное, знаешь, что моё имя не совсем «цветочное», как кажется на первый взгляд? Вот у Розы и Лили имена имеют определённое значение: как написано, так и есть. Мне же собирались дать имя Виолетта.

– Виолетта?

– Это значит «фиалка», – Марго выразительно закатила глаза. – Но когда мама увидела меня впервые, поняла, что имя совсем не моё. Я родилась недоношенной, с большими проблемами, и когда ей принесли крохотный свёрток – одна простыня, и где-то в ней потерялась я – мама поглядела на это, улыбнулась и говорит папе: «Айзек, ты посмотри, ну что за жемчужинка, настоящее сокровище!».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Цитата о Кольце Всевластья из романа-эпопеи «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкина.

(англ.) Please – пожалуйста.

Вирусный видеоролик в интернете, героем которого выступает нарисованный и анимированный кот с телом из глазированного печенья, который летит по ночному небу и оставляет за собой след из радуги.

(фр.) – Моя прелесть.

(фр.) – Ты красивая.

Бесчувственный и бесстрашный робот из одноимённого фильма Джеймса Кэмерона.

(англ. сленг) – Папик, покровитель.

(фр. trouvere) Труве́р – французский средневековый уличный поэт-песенник.

Вымышленный персонаж сказки Шарля Перро «Кот в сапогах».

(фр.) – Очарован, мадемуазель.

(лат.) – Бог из машины. Чудесный поворот событий, решение всех проблем волею высших сил. Изначально приём в древнегреческом театре, когда актёра в роли бога или вестника спускали на сцену при помощи особого механизма.

Гэндальф, «Властелин колец: Братство Кольца» (2001). Режиссёр П. Джексон.

Фильм Брайана Де Пальмы (1983)

Один из четырёх принципов эпикуреизма – учения о счастливой жизни, составляющих вкупе «Тетрафармакос» (греч. «четыре лекарства»). Учение основано древнегреческим философом Эпикуром и названо в его честь.