Наталья Ручей - Мой сводный кошмар

Она думала: это дружба. Он думал: это любовь.

Остальные были уверены, что слишком рано и это расчет, и всячески пытались донести до них свою мысль. Оглянитесь, что вы придумали, думаете, вы особенные? Посмотрите, как живут все.

Так они и дружили-любили несколько лет, не решаясь сдвинуть свои отношения в новую плоскость. Она боялась, что подумают остальные, она ведь с ним не из-за денег, просто он самый лучший. Он боялся ее спугнуть.

А потом она захотела любви, думала, что и правда влюбилась, и нашла кого-то другого. Того, кто, по мнению остальных, ей куда больше подходит, ведь шапка должна быть по ровне, не так ли?

Свадьба, на которую друг не приехал.

Ребенок, измены мужа, работа, чтобы прокормить всех троих, – на дружбу не оставалось времени. Не было времени даже спросить, почему не приехал, да и обида мешала. На себя времени и подавно не оставалось, все куда-то спешила, все чем-то была занята, толком не высыпалась.

Но однажды она словно очнулась, взглянула на себя и поняла, что годы ушли. Вот так, безвозвратно, и в зеркале уже не юная девушка, а женщина, которая расслабилась, запустила себя.

А где же та, прежняя хохотушка? Нет ее, не вернуть. Можно только разбудить эхо воспоминаний. Фотографии, старые фильмы, которые раньше терпеть не могла, а теперь они дарили глотки ее молодости.

Сильно, безумно просто хотелось ей позвонить одному человеку. Но не помнила номера, да и выглядела не очень. Все думала: вот возьму себя в руки, начну ходить по салонам, подтянется кожа, постройнею, тогда как-то найду. Хотя бы взгляну на него…

Дети выросли, у них появились свои заботы-секреты. Муж стал другом, других отношений с ней не хотел. Кожа не подтянулась, наоборот – чуть обвисла, да еще появились морщинки.

Не было дня, чтобы она не вспоминала о том, кого отпустила сама. Но искать его теперь не было смысла.

Разве что так, смотреть в окна проезжающих джипов и надеяться, что он сам узнает ее. Спустя годы, в нелепой шапке, тесноватой куртке непонятного цвета. Если один раз судьба их столкнула, столкнет еще раз.

Если судьба…

И не понимала, что камни с неба, на которые сетует, – это не наказание, а слезы ее судьбы.

Не знала и не узнает, что много лет назад, когда друг спешил на ее свадьбу, чтобы забрать ее, чтобы просто украсть, даже если будет сопротивляться, его машина разбилась. Несутся по дороге черные джипы, но ни в одном нет его. Бессмысленно ждать.

Так и останется она матерью, от которой дети вскоре уйдут в свою жизнь, и нелюбимой женой.

Зато никто не осудит.

Она ведь как все…

Иногда истории мелькают, даже если просто долго смотреть на что-то обычное, на какую-то привычную вещь. Огонь в камине может выстроить визуальный ряд про замок демона и взгляд хозяина замка, в котором светятся искры. Бегущий мимо кот с наглой откормленной мордой, притворяющийся бездомным, может заявить, что он – главный герой, и вообще, на самом деле заколдованный орк.

У меня довольно богатая фантазия, но и она иногда дает сбой. Вот как сейчас. Я знаю, что нужно вставать, что у меня остается на сборы не так много времени, но…

Продолжаю крутить в руках огромный грейпфрут, и у меня ни одной внятной версии, почему он оказался в моей постели вместе с веточкой ели.

Удивительный запах, с какой-то тихой нотой тоски – наверное, потому, что подруги-ветки остались жить дальше, а она вскоре засохнет. Вот выбросят ее – и начнет увядать…

Откуда же ты взялась?

Вдыхаю ее запах, и хочется пройтись по тропинке в лесу, делая вид, что собираешь грибы, хотя сейчас их и нет. Просто идти, слушать, как что-то кричат птицы друг другу, наблюдать за тем, как куда-то торопится ежик…

Запах ели настолько расслабляет, что глаза опять закрываются, грейпфрут холодит ладонь. Позволяю себе чуть понежиться, пока лениво перебираются версии, откуда у меня это чудо.

Да, если меня ночью растормошить, я могу поговорить, выразить свое мнение по какому-то вопросу, даже посмеяться, а утром забыть. И не вспомню, пока кто-то не скажет: «Как, а ночью же ты говорила…»

Тогда да, проясняется. Но это не тот вариант. Я могу не помнить самого разговора и что он вообще был, но все свои ночные передвижения, если они и случаются, помню прекрасно.

Федор Иванович или мама – нет, это было бы странно. Славик не мог ошибиться дверью да и не вел бы себя в моей комнате настолько бесцеремонно. Полина слишком любит грейпфруты сама, чтобы их с кем-то делить. Да и ель… она еще не утратила насыщенных ноток, иголки зеленые…

Перед глазами мелькает история, как дух замка, заметив новую гостью, присматривается к ней и, даже зная, что он дух и между ними ничего не может быть, начинает ухаживать. Посылая такие подарки, появляясь ночью в ее комнате и просто наблюдая за тем, как она спит, и…

И тут же ярко вспыхивает другая картинка. Где нет духа замка, да и замка как такового. Но у кровати стоит мужчина, который внимательно наблюдает, как девушка… прямо при нем…

Подскакиваю от ужасной, неправдоподобной догадки.

Растираю пальцами виски, как будто это чем-то может помочь. Прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться, выудить из остатков сна маленькие осколки, которые ускользают, потому что утро, их пора властвовать позади.

И начинаю мелко дрожать, потому что наконец понимаю. Несмотря на абсурдность и на то, что такого не может быть никогда…

Сон, в котором Кирилл приходил в мою комнату и в котором прикасался ко мне, на этот раз не был сном.

Я долго стою под душем. Непозволительно долго, даже зная, что у меня нет этих лишних минут.

Но мне все еще холодно, несмотря на горячие струи воды и пар, который окутывает душевую кабину.

Наверное, потому, что мысленно я ползу в вязких воспоминаниях, перебирая свои старые сны, связанные с Кириллом.

Когда-то давно, кажется в прошлой жизни, мне снилось, что мы с ним едем в машине, а когда к нам подходят его друзья, он не уходит с ними, а представляет меня. Отказывается ехать на вечеринку, потому что нам вместе не скучно, нам хорошо.

– Из-за нее? – хмурит Макс брови.

Девушки, лиц которых не помню, не вижу, обиженно поджимают губы, пытаются обнять Кирилла. А он убирает их руки и отвечает:

– Из-за нее. Потому что она для меня значит гораздо больше, чем вы все, вместе взятые.

И мы с ним уезжаем, а нам завистливо смотрят вслед.

И мне не приходится идти по городу без копейки в кармане, без телефона и возможности позвонить. Не приходится просить, чтобы пропустили в метро, и выслушивать длинную речь по поводу обнаглевших и понаехавших. И не приходится, потупив взгляд, принимать помощь от незнакомого мужчины, который, услышав отповедь контролера, платит за меня и, сочувственно улыбаясь, говорит:

– Лети к тем, кто тебя ждет.