Бириси - … если нельзя …

И тем же вечером, когда местный народ высыпал на улицу, насладиться парой часов вечерней прохлады, во двор прихромал Салим. На уличном дворе была площадка, над которой высились два старых дерева – чинар и верба, называемых в народе «Гасан и Эльмира». Почему их так называли – это другая история, и может быть, рассказчик её ещё словесно изобразит, но в другом повествовании (если будет жив, здоров… талантлив). Так вот, под «Гасаном и Эльмирой» сидели три собрания. В первом, самом большом, играли в русское лото, по гривеннику на кон, а в двух других люди по очереди бросали кости на нардах. Тут собрались исключительно мужчины, как и полагается на Кавказе. Женщины сидели отдельно от них, возле калиток своих домов да, лузгая семечки, перетирали события прошедшего дня. И вот дошла очередь до Салимова брательника, и выпало ему бросать кости с братом Халиды. Как бы случайно. Бросали-бросали, а Салим толкает незаметно брата своего в бок, и смотрит на него со значением. Тот спрашивает Халила (брат Халиды):

– Ну что, скоро сестру замуж отдаёте? Говорят, её непутёвый жених опять в милицию попал. Не жалко сестру за него отдавать?

Тот жмёт плечами:

– Так получается да. Что я могу сделать?

Брат Салима ему:

– Халида хорошая девушка, красивая. Её многие замуж взяли бы. А вот если бы она с другим сбежала бы, украли бы её, ты начал бы охотиться на того, кто её украдёт?

Халил поднял глаза и внимательно посмотрел на своего собеседника и соперника по игре. А на него самого были устремлены ещё с дюжину пар заинтересованных глаз. Он сказал:

– Если человек хороший, порядочный, и сестра за него будет, то может и договорились бы. А жених вряд ли простит.

Опустил голову и бросил кости. Тройки выпали (сообщаю для любителей спортивной статистики).

Салим, считая себя человеком хорошим, порядочным, стал действовать решительно и быстро, как настоящий военный. Когда Халида на следующий день пошла в город с сестрой и подругой, то ему об этом тут же донесла малолетняя дворовая агентура, которая не дремлет даже во время всесоюзного детского часа. Салим кинулся вслед своей симпатии. Они по магазинам – он рядом, они на базар – и он невдалеке. Глаз не сводит с неё: пасёт – как выражаются в определённом кругу и в отдельных местностях.

Затем подошёл к ней. Начали разговаривать. Её сестра потянула подругу в какую-то лавку. Салим и Халида остались на минуту вдвоём. Он спросил, где в Махачкале живёт её тётка, у которой она остаётся во время учёбы?.. точный адрес. Халида назвала. Салим говорит ей, что завтра утром едет в Махачкалу… по делам. Пробудет там три дня. Может быть, даже четыре. А она не собирается туда? Нет? Что, совсем нет никаких дел? Может, что-то надо для учёбы, например? Нет, не надо. Тогда Салим сказал напрямую, что он человек серьёзный, и у него назрел к ней разговор. Что он в курсе её дел, но не знает её настроя. Ещё раз сказал, что он человек серьёзный, и уже не такой молодой, и у него чистые намерения. В общем, будет в Махачкале, и если она там появится, то им есть о чём поговорить без свидетелей. И всё будет по-честному, как положено, чтобы её репутация никак не пострадала. Слово дал мужское. Она ничего не ответила. Только посмотрела на него. Но как посмотрела! Во взгляде этом были и оценка, и недоумение, и надежда, и мольба, и требовательность, и попытка проникнуть в самую суть души Салима. В общем, посмотрела Халида на Салима, посмотрела… а потом повернулась и пошла прочь.

Салим приехал в столицу Дагестана. Пробыл там три дня и остался на четвёртый, слоняясь возле дома Халидиной тётки с утра до ночи. Уже местные собаки стали принимать его за члена своей стаи, а ненаглядной всё нет и нет. В последний день пребывания в замечательном, но не очень опрятном городе, где-то после полудня, он увидел, как Халида с двумя большими сумками идёт по улице. Она шла, не глядя по сторонам. А когда подошла к калитке тёткиного дома, то подняла голову и посмотрела прямо на Салима, предупредительно замаячившего на её пути. Между ними было шагов семьдесят. Прошла секунда и она вошла в калитку, не оглядываясь. Как водится на Кавказе, во дворе гостья была встречена роднёй с неподдельной радостью.

Часа через два Халида вышла со двора. И пошла вверх по улице, к остановке. Из калитки высунулся, глядя вслед ей и по сторонам, молодой парень – её двоюродный брат. Салим понял, что он так и будет глядеть, пока Халида не сядет в автобус. Он, на месте этого родственника, не отпустил бы от себя и на десять шагов такую девушку. Салим немедля направился в сторону следующей остановки. Там он увидел, как подъехал автобус, в котором сидела его симпатия, и смотрела в окошко. Она взглянула на него и едва заметно покачала головой. Он понял, что пока не следует к ней подходить. Поэтому он, войдя в автобус, остался стоять на задней площадке, не сводя глаз с ивановской косынки, покрывавшей голову Халиды.

Итак, в тихом месте, среди зелени и цветов, – в больничном дворе (видимо, это место Халида посчитала самым безопасным из всех, что она знала в этом городе) – они наконец смогли поздороваться и спокойно поговорить. Ну, не совсем спокойно, но без отвлечения на окружающих. Поговорили, объяснились. Да, Халиде не хотелось замуж за болвана, но отец не позволял даже слова промолвить на эту тему. Много ли значит мнение молодой девушки? Да и что можно противопоставить той судьбе, что ей уготовили? Салим сказал, что он может кое-что противопоставить. Ему нужно только её согласие. Он может устроить ей другую судьбу. Если он ей нравится, если она готова идти с ним до конца жизни, то он готов её украсть. А что дальше? На дальнейшее у него тоже есть планы, но сначала он хотел бы получить от неё согласие. Как же она может согласиться, если самое главное, что будет дальше? Украсть девушку, особенно если она согласна, большого ума не надо. Можно, конечно, сказать «она с ним убежала», но престижнее звучит «он её украл» – и ответственность ложится на мужчину. Как дальше жить? Где? На что жить? Как людям в глаза смотреть? Как жениха и его родственников успокоить? Но Салим уже разговаривал со своим дядей на этот счёт и тот обещал помочь. Они знали, что надо делать, чтобы невеста была в безопасности и спокойствии.

Дядя Салима имел знамовес в городе. Позже он стал одним из самых известных и уважаемых людей в Дагестане, и рассказчик ещё упомянёт о нём. Имел он дочерей и сына, инвалида детства. И хотя среди его родственников было немало молодых людей, весьма способных, а в некоторых делах ещё и шустрых, но именно Салима он больше всего к себе приблизил и возлагал на него особые надежды.

Проговорили Салим и Халида больше двух часов. Им особо не надо было раскрывать души, ведь они хотя и были разного возраста, но знали друг о друге много. Однако в эти два часа они были откровенны и старались найти как можно больше общего. И она согласилась – согласилась, чтобы он её украл. Вот такой – осмотрительной, но храброй, оказалась Халида. Салим проводил её, держась поодаль, до самого дома её тётки и тем же вечером вернулся в Дербент, чтобы их одновременное отсутствие в городе не вызвало ни у кого подозрения. А потом…