Ашира Хаан - Одноклассники бывшими не бывают

Пусть так и останется.

Это не было быстрой яркой страстью, когда не успеваешь даже до конца снять одежду, жадной, голодной, короткой.

Это не было неумелой робостью, когда движешься наугад и дрожишь как безумная только от этой неловкости.

Не было жаркой жаждой, пережигающей нервы, испепеляющей, после которой остаются синяки, засосы и невидимые огненные печати в сердце.

Это не было ничем, что я могла бы вообразить, если бы осмелилась мечтать о таком. Но я никогда не дерзала думать дальше первого поцелуя. Поэтому то, что происходило сейчас – крепкие поцелуи, нежные объятия, – и наоборот – рождало внутри какой-то запредельно теплый свет. Раскатывало альтернативную реальность, в которой получаешь все, что хотела, и еще сверх того.

Я знала, что он видит меня той, семнадцатилетней и свежей. Как я вижу его тем – прежним. Но лучше. Все происходящее было обычной любовной историей двух одноклассников, которые вдруг поняли, что не везде друг друга потрогали. Но лучше.

Как тот образ, который мне создали в салоне красоты. Вроде бы я.

Но лучше.

Все было как надо. Без неловкости и неудач, неизбежных в первый раз с новым человеком. Словно мы уже давно вместе, но недостаточно давно, чтобы упустить из ладоней хоть каплю страсти.

Мы едва добрались до постели в комнате, и я, неожиданно для себя самой, очутилась сверху, медленно насаживаясь на него под искрящимся взглядом светлых глаз, темнеющих с каждым сантиметром, входящим в меня.

Илья остановил меня в последнюю секунду, замер так, глядя мне в глаза, словно ища там что-то конкретное и очень особенное. Но я нетерпеливо двинулась, и прозрачную воду затуманила дымка желания. Он поймал губами мой сосок, сжал бедра сильными руками – и я забыла о том, что в этой позе положено чем-то управлять.

Я оказалась еще более подвластной заданному ритму, его управлению, губам, разжигающим пожар в самый нужный момент, пальцам, скользнувшим между нашими телами, чтобы томительными нежными движениями довести меня до исступления. Где-то между сорванными вдохами и влажными касаниями Илья проговорил мне на ухо, словно забывшись:

– Ты настоящая, такая настоящая…

Я не стала ничего спрашивать, снова закрыв ему рот – на этот раз губами.

Как бы мне ни хотелось поскорее добраться до вершины, Соболев не давал. Смеялся над попытками двигаться быстрее, ловил ртом нетерпеливые стоны и перестал мучить только в тот момент, когда сам уже не мог сдерживаться.

Хотя, может быть, это было чуть быстрее, чем хотелось бы. Голова кружилась, физические ощущения перемешивались с пьянящими эмоциями в крепчайший коктейль, и не хотелось оттягивать удовольствие, играть в игры. Хотелось просто быть вместе, касаться горячей кожи, пить поцелуи, чувствовать единый ритм сердец и движений.

После, лежа рядом и восстанавливая дыхание, он целовал меня в плечо и больше не пытался ничего говорить. Все было правильно. Все было как надо.

Но лучше.

Как в том анекдоте про то, что если у вас в детстве не было велосипеда, зато сейчас есть «Порше», то у вас все равно в детстве НЕ БЫЛО велосипеда.

Только наоборот. Мечта сбылась – и ничуть не устарела за прошедшее время. То счастье, бесконечное и яркое, которое я воображала себе в прошлом, было именно таким. Ярким и бесконечным.

Радость – такой же сильной и искренней.

Как будто мне подарили велосипед сейчас, но он внезапно появился и в детстве тоже. И радует, что там, что тут. По-настоящему.

Только… мне больше некуда на нем ездить.

Так и будет стоять в прихожей, вызывая всплески восторга при взгляде на него.

Пока не примелькается. Он был бы исполнившейся мечтой тогда – и был бы нужным. А сейчас он просто – исполнившаяся мечта. Это невероятно много. Но чуть-чуть меньше, чем надо бы.

Две прямые, которые однажды пересеклись, расходятся навсегда.

Я первая встала и ушла в душ. Вернулась и начала одеваться. Главное, не перепутать оттенок новых колготок, женщины такие мелочи обязательно заметят.

Илья, нахмурившись, смотрел на меня.

– Ты куда? – наконец спросил он.

– В смысле – куда? В школу. Мы же обещали газету принести. Давай, а то они что-то заподозрят. Десять минут идти. Чем мы тут могли заниматься?

– Тем, чем занимались? – предположил он. – Пусть подозревают.

– Вставай, вставай! – Я уже натягивала обратно платье и подправляла макияж.

Идеальные губы он мне, конечно, смазал, но там все веселые и пьяные, вряд ли заметят, что помада другая.

– Я думал… – он все еще хмурился, но уже встал с постели.

Невольно я залюбовалась его подтянутой фигурой. У мужа уже к тридцати стал отрастать животик, у других мужчин моего возраста и старше почти у всех мягкие бочка. Даже те, кто ходил в спортзал, больше внимания уделяли накачанным бицепсам. А женщинам нравятся совсем другие вещи…

Не удержалась и поймала его по пути к ванной, чтобы поцеловать еще раз и погладить пальцами по твердым мышцам на животе и груди. Лизнула солоноватую кожу плеча.

Илья обнял меня за талию, прижал к себе, отвечая на поцелуй. Отстранился, заглядывая в глаза:

– Может быть, не пойдем никуда? Они, наверное, уже забыли про эту газету.

– Ну что ты, ребята же ждут, – я вывернулась из его рук.

Он снова непонимающе посмотрел на меня, будто ожидал совсем другого поведения, но выпустил и ушел в душ.

Что тут непонятного?

То, что он заинтересовался мной только потому, что я играла свою роль звезды? Что тащил в постель мою улучшенную копию? Что его на самом деле задело то, что мне не нужны муж и дети? Пришла бы я в своем обычном виде, как хожу каждый день, в джинсах, например, он бы любовался моими ногами?

Смотрел бы так жадно на мои губы, если бы они были накрашены обычной темно-розовой помадой? У меня повседневный макияж: тон, тушь и губы. Никакого глянца, никаких стрелок. И на каблуках в десять сантиметров я бегаю раз в год.

Он может сколько угодно восхищаться моей мягкостью, но он оценил ее только на контрасте с моими дерзкими словами. Лучший способ зацепить мужчину – показать, что ты не такая, как другие женщины. Не хочешь детей и замуж и не рвешься превратить его в домашнего песика. Наоборот – поматросила и бросила.

Вот на это они клюют! Еще как!

Я видела, как моя однокурсница получила пять предложений руки и сердца прямо в тот же вечер, как заявила, что никогда не выйдет замуж.

Мужчина же у нас кто?

Завоеватель!

Как только крепость объявляет себя принципиально не захватываемой, все окрестные армии приходят под высокие стены, чтобы доказать, что именно они войдут в историю, первыми ее взяв. Заполучить в свой список побед яркую звезду, творческую личность и разбивательницу сердец хочет каждый.