Наталья Масальская - Белоснежка: Демон под кожей

– Почти нет, – она тихонько выдохнула через сложенные трубочкой губы, пытаясь побороть нервозность.

– Мама замечательная, вот увидишь. И отец – тоже. Просто, как бы тебе сказать, он очень серьезный, но это никак не относится к тебе, так что, главное –не принимай на свой счет.

Она, скорее машинально кивнула, слушая его наставления. Ужасно хотелось, чтобы вся эта авантюра под названием «знакомство с родителями», поскорее уже закончилась.

Воздух наполнял аромат цветущих яблонь, в совершенно очаровательном беспорядке росших по обеим сторонам от дорожки, за которыми, наконец, показался роскошный дом. Даже не дом, а особняк в викторианском стиле. С широким крыльцом и обязательной для него огромной тенистой террасой при входе. Колонны, поддерживающие крышу террасы, и башенки под остроугольной крышей, были причудливо обвиты молодым плющом, который придавал дому дополнительный колорит. Создавалось ощущение, что был дом, и к нему постепенно пристраивались новые помещения, которые в итоге и образовали столь сложный ансамбль. Оглядывая это поистине завораживающее в своей смелости творение, созданное на тонкой грани между произведением искусства и вычурностью, она немного расслабилась и, дойдя до высоких каменных ступеней, уже вполне владела собой.

– Специально так далеко от дома меня высадил?

– Хотел, чтобы ты немного успокоилась.

Она посмотрела на молодого человека с благодарностью и взяла за руку.

Поднявшись по лестнице, они на секунду остановились. Молодой человек сжал в качестве поддержки кончики ее пальцев и постучал в дверь. Буквально через минуту за дверью послышались торопливые шаги. Им открыла изящная женщина, на вид лет сорока, не больше: среднего роста с пышными светлыми волосами, мягко обрамляющими ее очаровательное лицо. Все в нем улыбалось: и красиво очерченные, чуть ассиметричные губы, и такие живые по-детски распахнутые глаза. Она отступила чуть назад, впуская долгожданных гостей в дом. Стоило им переступить порог – она заключила парня в объятия, крепко прижав к груди.

– Поль, ну наконец-то! Как я рада, – она похлопывала его по спине своей изящной ладонью.

Удовлетворив, наконец, радость от встречи, они повернулись к стоящей в стороне девушке.

– Мама, это – Милен. Милен, это – мадам Бушеми, – с натянутой улыбкой сказал Поль. Было видно, что и для него это – первый опыт.

– Ну что ты, дурачок.

Она для вида хлопнула его ладонью между лопаток и снова повернулась к девушке.

– Просто Тереза, – она протянула ей руку, и женщины обменялись легким рукопожатием.

– Мы думали, вы приедете еще вчера. Папа даже взял выходные, – заговорщически понизив голос сообщила она, – только умоляю, не выдавайте меня.

Она нарочито настойчиво посмотрела на сына, который, видимо, мог оценить масштаб подготовки семейства к этой встрече.

– Ты шутишь? – не удержался он.

На что мать приложила указательный палец к губам, безмолвно напоминая ему о своем предостережении и, снова улыбнувшись, повела всех в гостиную.

Пройдя через широкий, отделанный деревянными панелями, холл, они попали в большую очень светлую и очень уютную гостиную, выполненную в нежно голубых тонах, с ярким бирюзовым камином в центре. Всю противоположную от входа стену занимало витражное окно, занавешенное легким белым тюлем. Солнечные лучи, касаясь тончайшей ткани, растворялись в ней, заставляя светится. От чего создавалось впечатление, что над полом стелются невесомые газовые облака. В центре на мягком ковре вальяжно расположилась пара бархатных диванов с невысоким деревянным столом в центре, явно располагающих к беседе. На каминной полке, комодах, полках для книг стояли уютные безделушки, которые при ближайшем рассмотрении оказались настоящими произведениями искусства.

– Потрясающе, – вырвалось у нее.

– Да, моя дорогая, действительно – потрясающе. Несмотря на то, что мы живем в этом доме уже почти двадцать лет, я не перестаю удивляться его красоте. Его построил отец Поля. А вот, кстати, и он.

Она, церемонно вытянув перед собой руки, направилась к двери, в которую они только что вошли.

– Ну, наконец-то. Мама уже вся извелась, – раскатился по комнате низкий бархат, пустив по спине Милен холодок.

Она медленно развернулась на голос и замерла на секунду. Перед ней стоял высокий, хорошо сложенный мужчина лет пятидесяти, в чертовски официальном костюме. Он явно принадлежал к тому счастливому типу мужчин про которых можно было сказать, что годы шли ему на пользу. Его светлые с проседью волосы были зачесаны назад, открывая высокий, практически не тронутый морщинами лоб. Лишь одна, но довольно глубокая, залегла между широких изогнутых бровей, что выдавало в нем человека, занимающегося умственным трудом, да в уголках внимательных цепких глаз. Прямой с небольшой горбинкой нос и плотно поджатые тонкие губы делали его лицо не просто серьезным, даже строгим. Если описать то, что она увидела одним словом, это слово было бы – власть. Она едва заметно улыбнулась и подошла ближе. Поль уже тянул к ней свободную от объятий матери руку.

– Отец, это – Милен. Мила, это – мсье Бушеми.

Чуть заметная снисходительная улыбка тронула тонкие губы мужчины.

– Рад, – подчеркнуто вежливо сказал он и слегка сжал в ладони ее протянутую руку.

Его взгляд лишь на секунду задержался на лице Милен, но этого хватило, чтобы ладони ее вспотели.

– Ну, когда все в сборе, можно перейти в столовую. Луиза накрыла для вас потрясающий стол.

Тереза с Полем, обнявшись, направились в столовую, о чем-то премило болтая на ходу.

Доставшийся Миле в провожатые грозный истукан, учтиво предложил ей свою руку и повел вслед удаляющейся парочке. Его рука показалась ей жесткой, а сам он очень высоким, Мила едва доставала ему до плеча, от чего чувствовала себя совершенно беззащитной.

– Поль с матерью очень дружны, иногда мне кажется, что я здесь – приемный ребенок, – попытался пошутить он.

Она мельком взглянула на него, одарив неуклюжей смущенной улыбкой.

Вся та церемонность, которая сопровождала, казалось бы, непринужденный семейный ужин держала ее в тонусе до самого его окончания. Правда, Тереза действительно оказалась прекрасной женщиной: открытой и радушной. Она всеми силами пыталась сгладить холодность и чопорность мужа, один взгляд которого доводил Милену до нервной дрожи. Покончив, наконец, с дежурными вопросами и довольно изысканным обедом, вся компания поднялась из-за стола и направилась в гостиную, выпить по бокальчику вина в более непринужденной обстановке. Глава семейства, к огромному облегчению Милен, с ними не пошел. Сославшись на дела, он спешно уединился в своем кабинете.