Лариса Печенежская - Не могу без тебя… Том 1

– То, что мы должны не просто дружить со спортом, но владеть несколькими видами боевых единоборств на уровне спортсмена-разрядника. Поэтому больше всего времени во время учебы уделялось овладению приемами рукопашного боя, с помощью которых необходимо в одно мгновение шоковым, травматическим или смертельным воздействием подавить противника. Именно приемы рукопашного боя вобрали в себя лучшие наработки признанных мастеров самбо, джиу-джитсу, карате, дзюдо, тхэквондо, греко-римской и вольной борьбы, бокса… Другими словами, это – синтетический вид спорта, и овладеть им очень непросто.

– А еще чем вы должны владеть?

– Холодным и огнестрельным оружием отечественных и зарубежных марок как серийным, так и специальным. И как обязательное требование – парашютно-десантная подготовка, владение необходимыми методами ведения разведки и контрразведки, скалолазание. А еще умением управлять всеми видами боевой техники. Вообще-то с оружием и техникой каждый из нас должен быть на «ты».

– Почему?

– Потому, что любая техника, любое оружие могут «заиграть» только в руках специалиста экстра-класса: ведь от степени владения ими зависит и собственная жизнь, и жизнь товарищей по оружию, и успех операции. К тому же, в боевых условиях не станешь листать справочник, поэтому все надо не просто запомнить, а довести свои действия до автоматизма, знания же – до безусловных рефлексов. Принцип спецназовца таков: удача длится не более секунды. Выйдя на дистанцию поражения, он должен на едином дыхании отработать объект так, чтобы он либо умер, либо был пленен, так ничего и не поняв.

– Ты говоришь о смерти так просто, – удивилась Тая.

– Когда с ней сталкиваешься постоянно, со временем привыкаешь и начинаешь понимать, что она часть жизни.

– Я слушаю тебя и не понимаю, как всех этих навыков можно достичь. Куда же девать эмоции и чувства, которыми человек наделен от природы?

– Полноценный спецназовец сражается в рукопашном бою без тормозящих его эмоций и чувств. Он их в этот момент попросту отключает за ненадобностью.

– Господи, как же человека можно научить этому?

– Воля воспитывается через преодоление страха и боли в поединках с более сильным противником. Во время тренировок в его роли выступает инструктор. Когда он во время учебных занятий наносит удар, от курсанта требуется только одно, чтобы получить промежуточный зачет, – устоять на ногах.

Но если быть откровенным до конца, инструкторы считают воспитание болью одним из главных принципов общей физической и психологической подготовки курсантов. Они добиваются того, чтобы среди бойцов «Альфы» не было людей, не выполняющих приказы и склонных задумываться над их целесообразностью.

– И для чего нужно роботизировать курсантов? Разве это нормально?

– Ты рассуждаешь с позиции гражданского человека, а в момент военной операции, не свойственной обычной гражданской жизни, группа спецназовцев должна действовать как единый отлаженный механизм, поскольку в ее распоряжении доли секунды. Поэтому они действуют по принципу мушкетеров: один за всех – все за одного. Иначе – провал операции, а в худшем случае – смерть.

Превращая спецназовцев в единый отлаженный механизм, инструкторы в первую очередь стремятся развить их умственные способности, а не сделать из них «универсальных солдатов».

Очень сложно объединить людей, преданных делу и готовых выполнить любую задачу, и внедрить в их плоть и кровь уверенность друг в друге, в то, что за каждого в группе можно поручиться на все сто.

– Ты рассказываешь только о физических испытаниях и умениях. А психологические? Им уделялось внимание во время подготовки?

– О, психологические испытания включали в себя прохождение целого комплекса интеллектуальных и личностных тестов, разработанных как отечественными учеными, так и зарубежными. Это десятки тысяч вопросов, задач, головоломок и, на закуску, – проверка на детекторе лжи, который мы должны были обмануть.

– Ты имеешь в виду то, что полиграф не должен определить, что вы лжете?

– Именно это. Ведь мы можем при выполнении операции попасть в руки врага, который использует все возможности, чтобы выведать наши секреты. Мы же должны устоять даже под воздействием «сыворотки правды».

– Каким образом?

– Отключив свою память, что достигается длительными тренировками. Милая, тебе не кажется, что пора бы уже и спать. Что-то наши серьезные разговоры слишком затянулись.

– Возможно, но тема для меня новая и интересная. Обещай, что ответишь на мои вопросы, если они у меня появятся.

– Даю честное пионерское.

– А ты разве был пионером? – удивилась Тая.

– Опоздал родиться.

– Тогда данное тобой слово не считается. Обещай по новой.

– Обещаю. Честное спецназовское. Но только если твои вопросы не будут касаться того, что находится под грифом «Совершенно секретно».

– Не волнуйся, в государственные секреты я свой нос совать не буду. А сейчас баиньки. Я лягу к тебе на плечо, прижмусь и уплыву в царство морфея.

Вскоре Герман услышал тихое посапывание, и улыбка невольно появилась на его лице. Сна почему-то не было. Вообще-то он привык спать мало, но сейчас не тот случай. Можно было бы на отдыхе позволить себе большее количество сна, но мысли о Тае гнали его прочь.

Он заметил, что в зависимости от возраста он искал в женщине совсем разное. До двадцати лет ему нравились красивые и умные девочки, но если быть откровенным с самим собой, то и доступные тоже. В то время он был увлечен тремя девушками, но верность не хранил ни одной. И не считал это неправильным. Еще бы! Вокруг столько красавиц, готовых доставить тебе удовольствие… В этом возрасте ему были свойственны крайности.

Ближе к тридцати он стал более избирательным, особенно после истории с Ксенией, сильно изменились его мысли. Он уже искал сексуальную, успешную, умную женщину, но чтобы она была ласковой, хозяйственной и отзывчивой. Именно такую женщину он видел в роли своей жены и матери их совместных детей. Женская красота теперь не имела для него принципиального значения.

После тридцати двух лет ему опять стало скучно. Хотелось чего-то нового, необычного – и он стал вновь обращать внимание на женщин, не соответствующих его критериям. Но при этом продолжал искать для себя жену из разряда милых, нежных, теплых и верных, которая могла бы создать для них обоих «уютное гнёздышко».

Что же его привлекло в Таисии? Наверное, мягкость и женственность. Он увидел в ней нежную и чувственную натуру.

В ней не было эксцентричности, хамства, откровенной наглости и плохих привычек, которые всегда отталкивали его в женщинах. Даже если они источали всеми своими флюидами сексуальность, он обходил их стороной.