Тата Ефремова - Не предавай любовь

– А ведь ты прав, – сказала Самарская, подумав. – Я попробую, и если у меня не пойдет, так и скажу. И Валентине Станиславовне объясню.

– Твоей Валентине Станиславовне, может, вообще все равно, – пробурчал Глеб, – а ты себя моральными терзаниями изводишь.

– Нет, – упрямо сказала девчонка, отворачиваясь. – Ей не все равно.

– Ну… нет так нет, – процедил Глеб, закрывая глаза.

На следующий день, в субботу, в школе были только допы, на которые Глеб решил не идти. Закончились занятия в десять тридцать, и Катя растерянно топталась во дворе школы. Водителя она отпустила (предупредив, что идет в торговый центр и домой доберется сама), и лишь потом сообразила: Полина легла спать чуть ли не под утро. Через приоткрытое окно Катя слышала, как жена отца в три часа ночи стоит на балконе в своей комнате и разговаривает по телефону, перемежая неразборчивое бормотание переливчатым смехом. Если сейчас ехать в «Мега-Город», Полины в бутике скорее всего еще не будет. Придется объяснять ситуацию продавцам, неудобно выйдет. Да и сомневалась Катя, что Полина не забыла о своем обещании. Странная женщина. Такое ощущение, что ей тринадцать, а не тридцать семь.

Вышли Эля и Оксана. Эля, узнав о том, что Катя наконец решилась выбраться за покупками, радостно затараторила:

– Класс! Мы с тобой пойдем! Только давай заедем ко мне, поедим чего-нибудь. Пока посидим, твоя родственница проснется. У тебя номер ее есть?

– У меня есть номер Глеба, – объяснила Катя. – Это его мама.

Эля и Оксана переглянулись, но ничего не сказали. Они сели на автобус до центра на остановке возле лицея. Дорога по поселкам показалась Кате очень приятной, девочки уселись возле окна и болтали. Само собой как-то получилось, что Катя рассказала всю историю с переездом в дом Никитиных.

– Ну ничего себе! – протянула Эля. – Ты только нашим девчонкам не говори, я знаю пару человек, кто с Глебом не прочь замутить. Начнут… докапываться, или и того хуже – подозревать, что вы… ну ты поняла.

Катя поняла и покраснела.

– Саша, – сказала Эля. – Я слышала один раз, как она с Лолой Карповой планами делилась. Так по виду и не скажешь, что Максимова на Никитина глаз положила, она ведь с каким-то парнем из универа встречается. Ты, Катюх, Максимову опасайся. Она стерва.

– Ладно, – вежливо сказала Катя.

Эля жила в большом новом клубном районе. На всех калитках домофоны, подземная парковка, из которой выезжали красивые дорогие автомобили, чудесный зеленый дворик с детскими качелями, на которых сама Катя не отказалась бы покататься, лифт, как в фильмах о космических кораблях. Девочки поднялись на самый верхний этаж.

– У нас квартира полтора уровня, – объяснила Эля, когда они вошли. – Я вот там сплю, на втором уровне.

У Кати от восторга не нашлось слов. Много света, повсюду вырезанные из дерева статуэтки, гладкие, прикоснуться хочется. Оксана упала на диван, взяв с полки яркую книгу, а Эля устроила Кате небольшую экскурсию по квартире, с гордостью показывая интересные вещи.

– Моя мама – скульптор и резчик по дереву, – объяснила подруга. – У нее свой магазин, как раз в Мега-Городе. Смотри, это африканка из черного дерева. Мамина работа. Второе место на выставке в Москве получила. Красивая, да? Есть хочу. Идемте на кухню.

В холодильнике у Эли не нашлось ничего съедобного.

– У нас всегда так. Мама не успевает. Не проблема, – Миулина легкомысленно махнула рукой. – В центре перекусим. Сейчас, деньги только возьму.

Она поднялась наверх, на второй этаж над просторной гостиной. Вернулась, засовывая в кошелек пятитысячную купюру.

– Мало. Нужно к маме зайти, еще попросить. Ой, девчонки, я сегодня в ударе! Да здравствует шоппинг!

Катя все никак не могла к этому привыкнуть. К тому, что огромные для нее в прошлом суммы можно считать мелкими. Хотя у нее самой на карте лежало целых две маминых зарплаты.

Полина была в магазине. Она увидела Катю сквозь стеклянные двери магазина и, радостно заулыбавшись, вышла ей навстречу.

– Катюш, а я уже хотела тебе позвонить. Девочки, привет. Заходите, у нас новый завоз.

Эля и Оксана принялись бродить по магазину, обсуждая ассортимент и откладывая вещи для примерки. Катю Полина передала на руки симпатичной молодой продавщице. Та подобрала ей пару блузок и юбок в стиле школьной формы, брюки, широкие до колен, узкие, до щиколотки, обычные, черные, бежевые, желтые, серые, футболки, яркую кофту-худи, юбки разной длины и стиля, платья, пальто красивого мятного оттенка и несколько пар туфель.

– Осень уже заканчивается, – озабоченно проговорила Полина, изучая выбор консультанта. – Но сразу все сложно подобрать. Ты пока походи, прислушайся, твое ли, в ноябре купим зимнее. Главное, носи платьица и юбочки. Брючки – это хорошо, но девочка должна быть девочкой.

Катя тут же переоделась в трикотажный пуловер и юбку-колокол.

– Колготки с принтом до лодыжки, будто носочки, и ботиночки, – посоветовала Полина. – Так сейчас модно. А вы, девчушки, выбрали себе что-нибудь? Сделаю вам скидку.

Катя вышла из магазина совершенно ошеломленной. Сначала Антон с подарками, теперь его жена. Эля и Оксана, помахивая пакетами с покупками, восторженно щебетали и посмеивались над подругой:

– Теперь понятно, почему Никитин так хорошо всегда одет. И ты теперь тоже. Классная у тебя мачеха! Ты тоже типа Золушка, да? А принц где?

В отделе цифровой техники Эля выбрала для Кати телефон, с большим экраном и скоростным интернетом. Катя дрожащими руками положила его в сумку. Слишком много впечатлений за день, голова кружилась. Стоило присесть в кафе и вставить в телефон старую симку, как сотовый зазвонил красивой переливчатой мелодией. Это был Глеб.

– Антон до тебя не дозвонился, ты где?

– В Мега-Городе. Я же говорила. У меня новый телефон.

– Будь там. Я как раз к матери еду, домой вместе поедем, Антон достал уже своим беспокойством.

– Хорошо, – послушно согласилась Катя.

Она угостила подруг вкусным обедом и мороженым из крошечных разноцветных гранул. Отличный день портила только тянущее ощущения внизу живота. По ее подсчетам, для месячных было еще рано, но во время стрессов или усталости цикл часто сбивался. Циклические боли всегда были у Кати сильными, выматывающими. Она хотела зайти в аптеку и купить гигиенические средства и обезболивающее, но забыла, увлекшись разговором.

Глеб

Миулину и Бобринюк Глеб увидел сразу, а Самарскую искал взглядом, поднимаясь на эскалаторе, но не находил. А потом… нашел. Глеб даже остановился у стеклянного ограждения, за лифтом. Это была Катя, но… такая, как ТОГДА.

Он иногда вспоминал, какой увидел Катю в первый день их знакомства, в кафе, но старался поскорее забыть и вытеснить те свои эмоции неприязнью. Сам же, в глубине души, понимал, почему строит сводную сестру и даже иногда унижает: был у него отец, которого он любил большего всего на свете, которому в детстве в рот смотрел, которым гордился, а оказалось, никакой Антон не отец. Мало того, отчиму есть, кого любить всем сердцем, по долгу крови – девчонку, с которой он недавно познакомился. А Глеб был игрушкой, заменой на время, чтобы скучно не было.