Юлия Устинова - Amore mio, Юля Котова

В ожидании рейса мы сидели в Старбаксе на втором этаже шереметьевского Терминала Е. Жанна Бернардовна распивала вторую чашку сезонного кофе из Папуа-Новой Гвинеи, Бредин цедил эспрессо, а я – холодный Фраппучино, несмотря на унылый вид из окна, за которым гулял ветер и хлестал косой дождь. Непогода добралась и до столицы, прогноз в Болонье тоже не радовал, и это был явный повод, чтобы поддержать свой оптимистичный настрой смесью мороженого и кофе. Дважды, для надёжности.

Дарья на этот раз, перестав строить из себя аутистку, сидела с нами за одним столом в низком кресле в стиле эпохи Союза и потягивала минералку, наводя меня на мысль, что ее с утра мучил жестокий отходняк.

– Поверить не могу, я два года ждала этого обмена, а вас просто позвали? – выгнув ухоженные темные брови, она выглядела обескураженной.

– Да, это все Юля, – заявил Бредин. Он положил руку на спинку моего стула и на мгновение коснулся спины. Я отреагировала молниеносно, резко повернулась и грозно уставилась на него. Но парень смотрел на Дарью, лишь уголок его губ медленно пополз вверх. – Синьор Франко был сражен ее точкой зрения на проблемы современной молодежи.

Жанна Бернардовна нервно хмыкнула, а затем выдала сдавленный смешок. Истеричный такой.

– Я думала вас обоих отчислят после той конференции, – поделилась она воспоминаниями. – А ты смотри… ему действительно пришлось по душе, как и всем нашим.

– И что она такого могла сказать? – недоверчивым тоном поинтересовалась Дарья.

– Да ничего особенного, – ответила я, пожав плечами.

– Юля сказала, что проблем у молодежи ровно столько, сколько ее представителей, и процитировала Джареда Лето, – с воодушевлением подхватил Бредин.

Ну надо же, запомнил!

– Мы – не стадо, – пояснила я, раз уж пошла такая пьянка. – И я не в праве говорить за всех. Спросите каждого, но вы и тогда не получите достоверную картину. Сегодня меня волнует одно, завтра – другое. Какой смысл искать проблемы, если их все равно никто не решит за нас? Можно подумать, алкоголизм, наркомания, пропасть между поколениями и все остальное касается только молодых. У нас с Брединым, – я кивнула в сторону парня, и Дарья с любопытством уставилась на него, потом основа на меня, – сосед по подъезду уже девять лет в запое, живёт с матерью и побивает ее периодически. Вот вам и конфликт поколений, и пагубные привычки. А мужику тому, на минуточку, уже за сорок. Поэтому… проблемы не у молодежи, а у всего общества. Мы – лишь его отражение.

– Только и всего? – спросила Дарья, разочарованно опустив уголки губ.

– Поверь, тогда это звучало более бескомпромиссно, – убедительно заявила Жанна Бернардовна. – Quindi non date la colpa a quello se non siete buoni a nulla, – умело протараторила она.

– Простите? – захлопала ресницами Дарья.

– Отечественный фольклор, – пояснила Жанна.

– Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, – уловив намёк, с улыбкой прокомментировала я фразу куратора. – Помнится, я так и сказала… напоследок.

– Это был мой любимый момент, – проговорил Бредин, скользнув пальцем вдоль моего позвоночника, давая понять, что с пальцами у него был явный излишек.

И я снова пожалела, что не вырвала ему руки в ту самую июньскую ночь… как и язык…

*Аэропорт Челябинска

– Да, мам, все нормально. Ну конечно позвоню! Да не волнуйся ты! Ага… пока.

Я завершила вызов, и тут, как гром среди ясного неба, надо мной раздался знакомый голос:

– Какая встреча, – произнес Бредин, усаживаясь рядом. – Ну теперь-то ты не станешь отрицать, что это судьба, Юля? – и с довольным видом похлопал по подлокотнику.

В самолёте на этот раз слева от меня сидел седовласый незнакомец в деловом костюме, а место справа занял мой мучитель.

– Теперь я стану прислушиваться к своей интуиции, – ответила я, скривившись.

– Да? И что же она тебе подсказывала?

– Что нужно было лететь другим рейсом… через Тбилиси.

– Это же лишняя пересадка и часов тридцать пути, – произнес Бредин, озадаченно посматривая на меня.

– Ну и что? – я повернулась к нему и с улыбкой добавила: – Зато вдвое дешевле, и там бы не было тебя. Представляешь, какая удача?

Тот тоже улыбнулся, но не ехидно, как я секундами ранее, а скорее как-то… соблазнительно, и принялся разглядывать мои губы.

У него что, фетиш такой?

– Мы ещё в России, но я уже чувствую, что запомню эту поездку на всю жизнь. Как ты это делаешь?

– Делаю что?

– Понимаешь, Котова, – деловито начал парень, – ты, вроде бы, постоянно грубишь… и по логике вещей я должен был перестать с тобой разговаривать ещё в классе пятом, когда ты пустила слух, что я сплю вместе со своей бабушкой… Или в восьмом. Насколько я помню, ты именно в тот год сдала меня математичке, когда узнала, что Козлов делает за меня домашку… Про одиннадцатый я вообще молчу…

– У нас тут вечер воспоминаний, я не пойму? – я перебила его и в изнеможении откинулась на спинку кресла. – Потерпи, скоро февраль, День встречи выпускников. Математичка все еще работает, Селезнева с Козловым точно придут. Должно быть весело. Может, тебя наконец научат решать квадратные уравнения.

– Я пойду, если ты пойдешь.

Бредин тут же подхватил мою идею, не обратив внимание на то, что я думала про его интеллектуальные способности.

– Я пойду, если тебя там не будет, – парировала в ответ.

Он покачал головой, оперся о подлокотник с моей стороны и подался всем телом вперёд.

– Вот, об этом и речь, – между нами оставалось всего несколько сантиметров, и я отстранилась, едва не прижавшись к мужику, сидевшему слева. – С тобой же невозможно общаться… невозможно, от того и интересно, – уточнил он. – И что-то мне подсказывает, что это взаимно.

– Знаешь… я это давно заметила. У тебя проблемы с головой, ага, – я постучала пальцем по своему лбу. – Найди хорошего врача, мой тебе совет. А если не отвянешь, я обвиню тебя в сексуальном домогательстве, – и снова выпрямилась, выдержав его странный взгляд.

Мужчина слева хмыкнул, а Бредин словно не слышал моих слов. Он протянул руку и, ухватив прядь моих волос, медленно пропустил их через пальцы.

– Все хотел спросить, ты натуральная блондинка? Кажется, в детстве твои волосы были темнее. Впрочем, многое изменилось с тех пор… в лучшую сторону, – добавил, опустив взгляд на мою грудь, обтянутую белой майкой, поверх которой я накинула куртку из толстой джинсы.

Его тон казался легкомысленным с долей насмешки, но взгляд…

Он что реально пялится на меня?

– Я… – неуверенно начала, придумывая на ходу подкол позабористее, лишь бы Бредин не смотрел больше так… красноречиво, – я… бы хотела сказать то же о тебе, но… увы. Твое психическое развитие остановилось где-то в девятом классе, – закусив губу, я пожала плечами, намекая на то, как огорчена этим фактом.