Анастасия Зарецкая - Я приснюсь тебе на рассвете

– Насть, а яблоки какие мыть, красные или зеленые?

– Все, – ответила мама. А потом уже мне: – Ужин ещё не готов. Мы успели только съездить в магазин. Совсем недавно приехали.

– Ничего, – отозвалась я. – Я не голодна, мы ели у Вадима…

– Расскажешь, как все произошло? – в маминых глазах зажглись веселые искры. Я не могла хмуриться, когда она на меня так смотрела. И кивнула.

Мы сели в зале, и я описала маме, как пришла к Вадиму, как мы ели бутерброды и пили чай с тортом. Рассказала, что подарила ему компас, но о словах, которые прозвучали после, говорить не стала. И промолчала о звонке его отца.

Только хорошее.

Я уже тогда решила: лучше сохранять все плохое в себе, чтобы оно случайно не очернило лица окружающих тебя людей.

– Как здорово! – воскликнула мама. – Говоришь, они переехали совсем недавно? А какая у Вадима фамилия?

Я взглянула на маму удивленно, ответила растерянно:

– Честно говоря, даже не знаю. Я у него не спросила. Да и ему наша неизвестна. Зато мы обменялись телефонами…

– Если что, пусть приходит к нам. Мне, как бывшей велосипедистке, будет интересно с ним познакомиться. Вдруг узнаю какие-нибудь профессиональные секреты!..

– Мам, – покачала головой я. – Какие тебе сейчас велосипеды?

На секунду ее лицо стало задумчивым, а потом мама хлопнула себя по ногам, скрытым за джинсовыми шортами:

– Точно! Сейчас мне совсем не до велосипедов. Потому что надо готовить ужин.

– Мам, – протянула я, – но ведь ты поняла, о чем я говорю.

– Поняла, – мама вздохнула. – Лена… Ты так и не сказала мне ничего. Это сильно тебя обижает? – и она взглянула мне в глаза.

– Обижает? – переспросила я, впрочем, не так ровно, как хотелось бы. – С чего это должно меня обижать?

– Это должно было случиться раньше, – призналась мама, взглянув на стену напротив дивана, на котором мы устроились. Там стоял маленький телевизор и большой шкаф с книгами, скрытыми за прозрачным стеклом. Это папа виноват. Говорит, что надо читать книги, чтобы развивать мозги. И как можно реже прикасаться к телевизору.

Я книги, может, и любила, но и от фильмов не отказывалась. Да и мама была со мной согласна. Поэтому телевизор папа все-таки оставил. Но, назло нам, – или, как он говорил сам, во имя нашего интеллекта, – современный покупать отказывался.

Так вот, мама несколько секунд молчала, вглядываясь в шкаф, будто хотела найти среди книг какую-то одну, особенную, а потом продолжила:

– Но не случилось, Лена. А сейчас… Может, уже действительно слишком поздно. Поздно, чтобы ты приняла все это. Что же, тогда…

– Нет, мама, – прервала ее я. – Нет. Все в порядке. Может быть, изначально задумывалось, что все так произойдет. Может быть…

– Спасибо, – мама сжала меня в объятиях. От ее волос шел тонкий аромат каких-то нежных цветов, и если на улице я не смогла его различить, то сейчас почувствовала. – Спасибо, что ты нас понимаешь. Обещаю, что это никак тебя не обидит.

– Знаю… – пробормотала я.

– А теперь… – мама отодвинулась назад. – Пойдем готовить! Ужин сам собой не появится, верно?

– Пожалуй…

И мы пошли. Мама – на кухню, а я – снимать платье. Замарать его было жалко. Хотя бы потому, что оно понравилось Вадиму. Или ему понравилась я – в нем…

Что-то же его зацепило.

Или кто-то.

***

Это странно – скучать по тому, с кем не виделся всего двое суток.

Но через одно утро после дня рождения Вадима я поняла, что действительно уже хочу встретиться с ним как можно скорее. Вчера он не написал мне ни одного сообщения, а я не написала ему. Мы не обменивались новостями уже почти двое суток.

И вот, проснувшись, я поняла, что общения с ним мне не хватает.

А встреча у нас была назначена только на вечер.

Все утро я бестолково ходила по дому. Взялась за книгу – не пошло, поставила обратно, спрятала за стеклом папиного книжного шкафа. Хотела помочь маме с обедом – уронила на пол пакет с молоком, поэтому полы пришлось мыть. Самой. Ведь не могла же я теперь позволить маме мыть полы?.. Даже телевизор не спас. По тем трем каналам, что он показывал, шла какая-то ерунда.

Измерив коридор собственными шагами раз пятьдесят, я в итоге сдалась, упала на кровать и стала разглядывать потолок.

Со мной творилось что-то странное и неправильное.

В комнату заглянула мама, приготовившая обед самостоятельно. Она посмотрела на меня, вздохнула и спросила:

– Что случилось?

– Жду, – ответила я просто.

– Чего ждешь?

– Семнадцати тридцати. Чтобы достать велосипед с балкона, сесть и уехать. Успеть к шести в парк. И все.

– А-а, – поняла все мама. – С Вадимом договорились встретиться?

– Договорились, – я повернулась на бок, чтобы лучше видеть маму. – Но как-то поздно. И вообще, – взглянула на часы, – сейчас часа даже нет. Ещё долго ждать. И мне как-то страшно, что ли, – призналась вдруг.

– Почему? – мама подошла ко мне, села на край кровати, легко коснулась моего предплечья. – Переживаешь за отношения с Вадимом?

– Нет. Или да, – я фыркнула, – но сейчас не так сильно. У него там в семье что-то… с папой. Он мне не рассказывал. Так, обрывочно только. И вот… Все у них в порядке будет, надеюсь.

– Конечно, – мама улыбнулась, – конечно, в порядке. Если бы что-то случилось, Вадим бы обязательно рассказал тебе. Но все просто замечательно. Веришь мне?

Я кивнула – верила. И уже через секунду поднялась на локти, взглянула на маму, произнесла с придыханием:

– Мам, кажется, я…

И замолчала, так и не в силах в чем-либо признаться. Ни в тот день, ни в много-много дней после него.

***

На этот раз Вадим меня обогнал. Не в смысле, что на велосипеде, а по скорости появления на назначенном месте. Ну и на велосипеде тоже… Когда я подъехала к парку – между прочим, на двадцать одну минуту раньше положенного времени! – он уже был там. Стоял между тропинками рядом со своим велосипедом, как бравый рыцарь рядом с боевым конем, и смотрел в кусты, выслеживая добычу.

Но там даже птички молчали.

Зато я не смогла молчать. Завидев Вадима издалека, на полных скоростях подъехала к нему. Спрыгнула с велосипеда, зацепившись ногой за раму велосипеда – едва не упала! Сделала глубоких выдох и, наконец, спросила:

– Ты чего так рано?

– А ты чего?

Даже футболка на нем сегодня была серой, как рыцарские доспехи. А в остальном он никак не поменялся: все те же растрепанные волнистые волосы, манящие глаза и радостная улыбка.

Свою я еле сдерживала. В итоге не сдержала. Опустила голову, вдохнула – дыханием приходилось управлять самостоятельно, оно в волнительный момент дало сбой – и призналась:

– Вадим! У меня будет брат или сестра. Вот, что я не сказала тебе тогда. Но я уже смирилась с этим известием и даже немного ему рада. – Взглянула на Вадима, ожидая его реакции. Должна была сказать. Пообещала самой себе, что скажу.