Патриция Уилсон - Мрачный и опасный

– Идите спать, Кэтрин, – жестко сказал он.

Она продолжала удивленно смотреть на него, пы­таясь понять, что случилось, и он почувствовал себя чуть не преступником.

– Я покажу вам, где болеутоляющее, – нетвер­дым голосом проговорила она.

Джейк хотел было сказать ей, чтобы она не бес­покоилась, но, видя ее смятение, решил, что луч­ше ей что-то делать, тогда она скорее выйдет из зат­руднительного положения, в котором оказалась. Он поставил ее в дьявольски неловкую ситуацию. С лю­бой другой женщиной он бы не отступил и довел дело до конца, но только не с этой.

Кэтрин осторожно обошла разбитую чашку, взглянув на нее так, будто впервые видит.

– Ох, мне надо заняться этим, – сказала она все тем же нетвердым голосом.

– Нет, я сам этим займусь. Возможно, удастся ее склеить. Думаю, в Лондоне удастся найти мастера, искусного в таких делах.

– Хорошо бы, – проговорила Кэтрин, рассе­янно выдвигая один из ящиков кухонного буфета… – Надо поскорее вымыть осколки, иначе кофе впи­тается в сколы и тогда места склейки будут замет­ны.

Она замолчала, поняв, что бормочет все это чисто нервно, и Джейк тоже промолчал. Он на­блюдал за ней, глядя на эти великолепные воло­сы и эти прекрасные глаза. Интересно, осознает ли она, что ночная рубашка едва прикрывает ее. Когда она поднялась на цыпочки, разыскивая что-то в буфете, он увидел ее длинные стройные ноги. Хромоты при ходьбе теперь совсем не заметно. Но даже если бы она и прихрамывала по-прежнему, при ее красоте и необычности это особого значе­ния не имело бы.

Джейк сцепил руки. Пальцы все еще помнили шелковую гладкость ее кожи, нежность ее тела. Он резко отвернулся. Так хотелось стащить с нее и от­бросить подальше эту рубашонку. Потом целовать ее всю. Но этого нельзя. Он столько раз твердил себе, что не хочет Кэтрин, а просто интересуется ею, да и привычки у нее странные, так что она нуждается в заботливом присмотре… Господи, что за чушь ле­зет в голову!

– Ах, вот они.

Кэтрин нашла наконец таблетки и повернулась к нему. Взгляд ее оставался все таким же растерянным – отчасти смущенным, отчасти испуганным, отчасти возбужденным. Румянец с ее щек исчез. А главное, он никак не мог понять, о чем она думает…

– Спасибо, – сказал Джейк. – И прошу вас, Кэт­рин, простите меня.

Она непонятно покачала головой и затем, осто­рожно обойдя осколки, покинула кухню. Он слы­шал, как она поднимается по лестнице, и вдруг подумал, что сильно напугал ее, и теперь она вряд ли заснет. Эта мысль весьма обеспокоила его.

– Кэтрин, – окликнул он ее, выйдя из кухни и остановившись у нижних ступеней. – Вы в полной безопасности. Я не… Ну, я хочу сказать, что вы мо­жете спать спокойно, я вас не потревожу.

– Я знаю, – спокойно ответила она, задержав­шись на верхней площадке лестницы и глядя на него через плечо. – Если бы я думала иначе, то не пред­ложила бы вам остаться на ночь. Просто я… немного растерялась, когда… когда чуть не набросилась на вас с этим злосчастным зонтиком.

Она ушла прежде, чем до него дошло, что всю вину за его действия на кухне она взяла на себя. Он чуть было не бросился за ней следом, чтобы разубе­дить ее и еще раз извиниться, но тотчас замер, осоз­нав, что идея эта не очень удачна. Все в нем бурлило и клокотало. Но это была Кэтрин, особое существо, с которой нельзя как со всеми…

Джейк вернулся на кухню и занялся разбитой чашкой. Он собрал осколки и вымыл их, пока кофе не успело впитаться в сколы, то есть, выполнил ее пожелание. Делал это он тщательно и методично, что помогло ему отвлечься и успокоиться. Заснуть ему сейчас вряд ли удастся, легче, казалось, на Луну улететь.

А Кэтрин сжалась в своей постели в комочек. Ей хотелось как можно глубже вдавиться в матрац, ук­рыться, закутаться, чтобы ни одно чувство не про­билось к ней внутрь, в этот постельный кокон. Нео­жиданные действия Джейка привели ее в замеша­тельство, и даже сейчас при воспоминании об этом ее немного трясло. Никогда прежде никто не цело­вал ее так. Коллин всегда целовался как-то механи­стично, ничто не пробуждалось в ней от его поцелу­ев, ничто не вспыхивало.

Она никогда не задавалась вопросом, был ли Кол­лин опытен в любовных делах, чувственен и возбу­дим. Он был просто Коллин. И целовал ее, как и положено при ухаживании. Теперь она поняла, что существует и нечто иное. На Коллина она просто не реагировала, могла запросто потрепать его по воло­сам и, как ребенку, сказать: «Ну будет, будет, до­вольно».

С Джейком все обстояло иначе. Стоило ему один-единственный раз поцеловать ее, как внутри что-то пылко отозвалось, и он, как только почувствовал это, тотчас прервал поцелуй. Она помнила: было страшно жалко, когда он отстранился от нее, – ей хотелось продолжения. Возбуждение, которое она обычно испытывала, глядя на него, на этот раз ра­зыгралось с ней не на шутку. Кэтрин перепугалась. Но не Джейка страшилась она, а себя, своих бурно возрастающих эмоций, собственной чувственности. Ей хотелось, чтобы их объятия длились и длились, хотя она не зеленая дурочка и прекрасно понимала, куда это могло завести.

Он прервал их объятия, потому что почувство­вал ее желание, ее влечение к нему. Кэтрин зары­лась головой в подушки и тихо застонала от разоча­рования и стыда. Что Джейк теперь должен о ней думать? К тому же она выскочила в ночной рубаш­ке! Неудивительно, что он решил, будто она свих­нулась. Утром она столкнется с ним лицом к лицу, и это будет непросто, особенно если поднявшаяся в ней буря чувств к утру не уляжется.

Наутро, проснувшись, Кэтрин осмотрелась и дале­ко не сразу сообразила, почему спит в тетушкиной постели, а когда вспомнила события минувшей ночи, то подумала: не лучше ли затаиться и вообще не выходить отсюда? Странно еще, что удалось заснуть. Усталость, как видно, оказалась сильнее всего остального. А теперь вот ей придется встретиться с Джейком.

До слуха доносились какие-то звуки из кухни, и Кэтрин подумала, что он уже встал и готов поки­нуть ее дом. Вряд ли он захочет задержаться здесь после ночных событий. Если бы внизу не было Джей­ка, она, конечно, могла весь день торчать в спальне. А так… Нет, и без того уже она наделала достаточно глупостей, хватит валять дурака. Кэтрин быстро оде­лась и спустилась вниз. Рано или поздно они все равно встретятся, так какой смысл тянуть?

Когда она вошла в кухню, Джейк стоял у окна с чашкой горячего чая и обернулся далеко не сразу. Он смотрел в окно. Кэтрин увидела, что пол чист, а вымытые осколки разбитой чашки аккуратно сло­жены на крыле раковины. То, что ему пришлось за­ниматься уборкой, заставило ее устыдиться. Когда он повернулся к ней, она собралась с духом и по­смотрела прямо ему в глаза.