Патриция Уилсон - Мрачный и опасный

– Учитывая порчу тормозов, можно сказать, что они уже зашли достаточно далеко. – Кэтрин смотрела на него очень серьезно. – Случись настоящая ава­рия со смертельным исходом, они своей цели достигли бы, разве не так?

– Да, скорее всего так оно и есть. – Джейк ото­шел от нее и сел в единственное кресло, стоявшее в номере. – До тех пор, пока книга не закончена и не передана в руки издателя, у них остается шанс остановить ее создание. Так, во всяком случае, они могут думать.

– Но как можно решиться на такое злодеяние? Это ведь очень серьезное дело – подвергнуть кого-то смертельной опасности!

– Вряд ли Ренфрей сочтет такое дело серьезным, слишком много поставлено на кон, – твердо сказал Джейк. – Он богат, денег у него более чем достаточ­но. Единственное, чего он еще не имеет, это власть. А стоит ему только занять надежное место в парла­менте, и он быстро взлетит на вершину власти. Он хороший организатор, умеет планировать. Прошлое осталось позади. Все, чего он хочет, расположено в будущем. И вот тут появляюсь я со своей книгой. Есть отчего пойти на крайности. Да, это бесспорно его рук дело. Других таких неприятелей у меня не суще­ствует. Большинство людей просто сторонятся меня. Ренфрей же идет гораздо дальше, и ему с его богат­ством ничего не стоит устроить так, что небо пока­жется мне с овчинку.

– Ох, силы небесные! Вы полагаете, что в буду­щем он может стать чуть не премьер-министром? – Кэтрин была просто потрясена. – И вы единствен­ный, кто может остановить его?

– Я пишу не разоблачительную публицистику, а роман.

– Но он основан на фактах, – твердым голосом уточнила она. – Ральф читал некоторые из ваших книг. Он говорит, что они захватывающие и сложные, ну, со сложной, запутанной интригой, но он все равно узнал в них о множестве вещей, которые до этого были скрыты от общества.

Джейк покосился на нее. Меньше всего ему хоте­лось бы иметь этого Ральфа в своих критиках, пусть даже и доброжелательных.

– Да черт с ним, мне все равно, что там думает и говорит ваш друг Ральф! – взорвался он, чем весь­ма удивил Кэтрин.

– Что это с вами? Ведь вы совсем не знаете Раль­фа, почему же вы на него злитесь? Я с большим вниманием отношусь к мнению друзей, полагаю, что и вы к своим друзьям, если они у вас когда-нибудь были, относились так же.

– У меня сейчас, кажется, только один друг, вер­нее, подруга, – проворчал Джейк. – Но вот беда: у нее есть привычка сначала говорить и лишь затем думать, а потому я не придаю особого значения ее мнениям и разглагольствованиям.

Кэтрин была сражена тем, что существует некая женщина, которую он называет своей единствен­ной подругой. Воображение сразу нарисовало ей об­раз прекрасной, искушенной в житейских делах дамы, и от этого она еще острее ощутила свою ор­динарность.

– Возможно, вы зря не прислушиваетесь к ней, – холодно проговорила она. – Это же счастье – иметь друга, который остается с вами, даже когда все по­кинули вас.

– Все так, – сказал Джейк, вставая с кресла и вновь подходя к окну. – И я понимаю, что человек она просто замечательный.

Кэтрин огорченно потупилась при мысли, что Джейк столь высоко оценивает женщину, о которой ей ничего не известно. Теперь, когда он стал неотъем­лемой частью ее жизни, она страдала от того, что у него есть близкая подруга, а скорее всего, даже боль­ше, чем просто подруга.

– Кто она? – сама не желая того, спросила Кэт­рин, пытаясь представить себе лицо этой женщины.

– Вы, – буркнул Джейк, все еще глядя в окно. Не успела она осознать смысл сказанного, как он повернулся к двери и буднично проговорил: – А не пройтись ли нам по деревне? Кажется, самое время пообедать. Провалиться мне на этом месте, если кто-нибудь решится напасть на нас среди бела дня.

За столом деревенской харчевни Джейк говорил очень мало. И почти все время молчал, когда они вернулись в гостиницу. Он был возбужден, насторо­жен, хотя Кэтрин не видела вокруг ничего подозрительного. Деревня тихо и мирно – можно даже сказать, сонно – жила своей обычной жизнью, и до них, двух приезжих, никому не было дела.

По дороге к гостинице Кэтрин заглядывала в вит­рины местных магазинов, в результате чего они оба купили себе несколько книг. Пользуясь тишиной и покоем окружающего их мирка, Кэтрин задумалась о том, что последнее время происходит с ней самой. Оглядываясь на то, что ей пришлось пережить в Пенгарроне, она четко осознала, что чем-то неве­домым была напугана лишь однажды, когда ей по­мерещилось, что кто-то за ней следит. Все осталь­ные случаи ее испуга так или иначе связаны с Джей­ком. Так что, если не считать испорченных тормозов «ягуара» и самого Джейка Трелони, все остальное можно счесть за плоды фантазии.

И потом еще этот номер на двоих. Как в нем но­чевать? Теперь, когда прошел шок от аварии, кото­рая чуть было не случилась из-за тормозов, реше­ние Джейка ночевать в одном номере показалось Кэтрин крайне подозрительным. Какая, в самом деле, в том нужда? Нет, ей совсем не нравится, как развиваются события. И какого черта, вообще гово­ря, она согласилась, чтобы он уволок ее в Лондон? Ох, да все объясняется просто! Она, Кэтрин, ос­лепленная его красотой, совсем лишилась разума и перестала отличать ложь от правды и зло от добра. Вопреки хорошей погоде и близости ласкового моря, приезжих в этой местности было совсем немного, и даже этот ничтожный факт показался Кэтрин, как ни странно, весьма подозрительным.

– Знаете, я все же не согласна ночевать с вами в одном номере, – решительно заявила она, когда они вернулись в гостиницу и сидели в небольшом холле.

– Мы же вчера ночевали с вами в одном коттед­же, – раздраженно проговорил Джейк. – И, как вы­яснилось, опасность грозила только мне. Вы ворвались, как полоумная, и чуть не пронзили меня своим допотопным зонтиком. Неужели забыли?

– Вот именно! – удовлетворенно ответила Кэтрин. – Никакой опасности извне просто не существовало. В том-то и дело! Никто не врывался в коттедж, а единственная опасность возникла из-за мо­его страха и подозрительности. Страх нагнали на меня вы, наделав так много шума из ничего. Боюсь, как бы это и сегодня ночью не повторилось. Да и вооб­ще, спать в одной комнате нам с вами право же как-то неловко, тем более что в этом нет никакой необходимости.

– Не знаю, о какой неловкости вы говорите. Я, например, не буду испытывать никакой неловкости. Вставайте, Кэтрин, и пойдем. Номер заказан, и не­чего тут обсуждать.

Она подчинилась. Было уже довольно поздно, ни он, ни она не выспались толком прошлой ночью, так что ничего другого не оставалось, как покинуть холл и направиться к себе в номер. Но Кэтрин все еще надеялась что-то придумать.

Возле номера Джейк кивнул на небольшую нишу с креслом и столиком и холодно сказал: