Татьяна Веденская - Штамп Гименея

– Интересно, почему я надела самое свое сексуальное платье и накрасилась под вапм, если я собираюсь заниматься рукоприкладством и членовредительством? Почему я не нацепила джинсы и футболку? И зачем на мне бабушкины серьги с аметистами в поллица, которые мне очень идут? И очень нравятся Андрею.

– Очевидно, чтобы его вернуть! – честно ответила я самой себе и села на пуфике в прихожей. Вернуть. Но как можно вернуть то, что никогда не было твоим? Мне что, выкрасть из роддома его новенького ребенка? Или, может, пойти и наконец раскрыть глаза на блудливого муженька его свежеродившей женушке? Да, собственно, она-то тут причем.

– Она о тебе может и вообще не знать! – подумалось вдруг мне. А что? Я ей на глаза ни разу не попадалась, она мне тоже. Мы даже на телефонах никогда не пересекались. А дачи-квартиры, куда мы с Андреем регулярно навостряли лыжи для производства нашей неземной любви, были чужими или вообще съемными.

– Главное, непонятно, зачем он мне врал! Он же постоянно клянется, что жена ему совершенно безразлична. Что у них абсолютно формальные отношения, – в задумчивости покусывала я густо накрашенную губу.

– А вдруг это не Его ребенок? – мелодраматично предположила я. В голове тут же заработал генератор счастливых сценариев. Его жена изменяет ему, так же как и он ей. Но из-за ребенка он терпит этот никчемный союз. Однако теперь, когда ему светит перспектива тратить силы, время и деньги на чужого отпрыска, он не задержится у нее ни на минуту. И мы купим ту чудную квартирку на Аэропорту. Хеппи Энд.

– Стоп! Прекрати! Так ты вляпаешься еще на пять лет! – затрещал внутренний голос.

– И что же делать? – растерялась я. Сценарий мне очень понравился. Я уже готова была жить по нему наяву.

– Надо все проверить, – строго отбрил меня голос. Я задумалась. Что может служить для меня истинным доказательством Андреевых чувств? Можно, конечно, спросить у него напрямую. Возможно, что он и ответит мне именно то, что я сама себе нафантазировала. Потому что это очень вкусная и слабо проверяемая версия. А Андрей соврет – недорого возьмет. Это я уже за пять лет уяснила твердо. Стало быть, надо было изобретать какой-то нейтральный, объективный способ доказывания.

– Поезжай в роддом и посмотри, как он будет встречать жену и ребенка, – снова влез в мои мысли невидимый суфлер.

– Как я это сделаю? – возмутилась я. – Ведь я даже не знаю, в каком роддоме она лежит.

– Узнай, – отрезал голос. Я задумалась. А что? Не так и плохо придумано. Действительно, его лицо могло бы сказать мне больше, чем любые слова. Вдруг за ней в роддом вообще приедет не Андрей. Это было бы самым невероятным, самым стопроцентным доказательством его любви ко мне. Осталось только узнать, где же и когда выпишут эту неизвестную мне до сего времени женщину. Это, кстати, оказалось не так и сложно, потому что тот же самый ребеночек, который за пару часов до этого меня огорошил, ответил на все мои вопросы.

– Ты Саша? – плохо контролируя голос, спросила я вражеское дитятко. Оказывается, я совершенно не умею врать! Надо поработать над собой, а то так недолго и остаться без будущего. Все уважающие себя взрослые люди просто обязаны уметь врать.

– Да.

– А ты не знаешь, как можно навестить твою маму? Я ее старая подруга. Зовут тетя Наташа, – отвратительно сюсюкала я.

– Сейчас посмотрю, – бодро ответил киндер. – Она лежит в семнадцатом роддоме. Тридцать вторая палата.

– Что бы ей привести? Что она сейчас любит? – для вида спросила я.

– Сгущенку. Папа ей уже две банки отвез. Говорит, что сейчас маме без сгущенки никуда, – принялся разглагольствовать Андреев сынок. Мне стало плохо от его слов, потому что почто нелюбимой жене возить сгущенку?!

– А когда ее выписывают? – спросила я о главном.

– Должны послезавтра, – сообщил мне Саша. Я больше не выдержала, буркнула смазанное «спасибо» и бросила трубку. Все-таки, это какая-то извращенная пытка, общаться с детьми мужчины, которого ты любишь. С чужими детьми. Сутки я провела дома, бросаясь на стены, как тигра в клетке. Бездействие – не мой конек. С чем-чем, а вот с терпением у меня очень плохо и безжизненно. Поэтому я неуправляемо носилась по квартире, не зная, за что хвататься, а родители с испугом наблюдали мои метания и хлопанья дверьми.

– Что с тобой? – беспокоился папа. С самого детства они усвоили, что если Наташенька не может найти себе применения, жди беды.

– Все хорошо, – процедила сквозь зубы я. Как сказать папе, что меня трясет от желания посмотреть в глаза мужчине, которого я подозреваю в том, что ему родили ребенка. Жена родила. Как я могла бы осветить такое отцу? Особенно моему отцу, который большую часть жизни провел в погонах, отдавая приказы. Думаю, за такой рассказ я получила бы два наряда вне очереди. Я молчала, а послезавтра с самого утра вызвонила справочную роддома номер семнадцать и узнала, что выписка у них происходит после двух часов. Ждать мамочку с деточкой надо со стороны главного входа.

– Спасибо, – вежливо ответила я. Буквально насильно заставила себя обойтись без косметики. Конечно, мне очень хотелось произвести впечатление на Андрея, но, во-первых, он не должен был меня видеть, а во-вторых, если даже и увидит, то должен понимать, что я там не для того, чтобы ему глазки строить. Так что я, мысленно натаскивая себя, как бульдога, на бой, отправилась на пост около семнадцатого роддома. Добиралась я туда долго и мучительно, поскольку он расположился на какой-то улице 800-летия Москвы, практически у черта на куличках. Я уже было испугалась, что мальчик Саша назвал мне совсем не тот номер роддома, и, фактически, не послал меня в нужный роддом, а просто «послал», но тут увидела автомобиль Андрея. Он стоял около пресловутого главного входа, одиноко поджидая владельца. На меня он даже внимания не обратил, как будто это не я чуть ли не каждую неделю сиживала на его заднем сидении, воркуя с хозяином.

– Кого-то ждете? – спросил меня бдительный охранник, когда я крадучись просочилась внутрь здания.

– Ага, – пространно ответила я, нацепила на ноги бесформенные тряпочные чехлы и забилась на лавочку в дальнем углу. Сердце у меня бешено колотилось, потому что именно тогда, когда я нацепляла их, мимо меня прошел мой возлюбленный, помахивая большим букетом красных роз. Точно таким же, как и обычно он приносил для меня. А вдруг он просто покупал два одинаковых букета? Кошмар. Ладно, спокойствие, только спокойствие. Сейчас все разъяснится. Вот, выходит какая-то дама в спортивном костюме. Лицо изможденное, морщинистое. На руках младенец. Она?

– Валечка! – бросился к даме какой-то седой мужик в ондатровой шапке. Не она. Слава Богу. Хотя, почему слава Богу? Если бы у Андрея была такая страшная и старая жена, мои шансы на замужество с предметом моих идеалов сильно бы увеличились. А вот если бы его женой оказалась вон та стройная брюнетка с роскошной грудью, то тогда…