Елена Трифоненко - Прости, я притворялся

– Я не могу, Платон. Не могу.

– Почему?

– Как будто ты не знаешь, что твой брат – идиот! – нервно вскрикнула мать. – Он немедленно расскажет все Саше. Они же на ножах. Матвей будет рад уязвить отца вскрывшейся правдой. И, конечно, тут же подаст в суд на оспаривание отцовства.

Я не мог с ней не согласиться. Сколько отец и Матвей не разговаривают? Год? Больше? В свое время я невольно стал свидетелем скандала, превратившего их отношения в руины.

В тот день ничего не предвещало беды. Отец немного приболел, потому работал из дома. Я решил завезти ему кое-какие документы на подпись. Как только переступил порог родительского дома, услышал крики. Мать куда-то уехала, и папа решил воспользоваться моментом, чтобы задать Матвею трепку. Они, конечно, и раньше цапались, но в тот раз было что-то фееричное. Казалось, даже стены сотрясаются от криков.

Я поднялся в кабинет отца и попытался разрядить обстановку.

– Что за сыр-бор? – деловито спросил я. – Бейте уже друг другу морды, хватит расходовать лексический запас.

Отец проигнорировал шутку, скривился. Когда я уселся в кресло, он тоже сел и скорбно констатировал:

– Твоего брата выперли из университета. Оказывается, в этом семестре он не посетил ни одного семинара, не появился ни на одном экзамене.

– Серьезно? – я повернулся к Матвею, стоящему у окна с отсутствующим видом. – А чего так?

– Поверь, у меня были дела поинтересней, – ответил брат.

– Щенок, безмозглый щенок! – Отец демонстративно закатил глаза. – Как же я уже задолбался разгребать твои косяки!

– Так и не разгребай.

– В этот раз не стану. Завтра ты сам поедешь в университет и будешь узнавать, как можно восстановиться.

– Не поеду, – буркнул брат.

– Это еще почему?

– Потому что в гробу я видал твой финансово-экономический.

– Что?

Отца почти затрясло.

– Ой, да ладно! – с усмешкой протянул Матвей. – Не делай вид, будто для тебя это новость. Мне никогда не нравился факультет, на который ты меня запихал.

– Мог бы перевестись. Какого черта ты дотянул до четвертого курса?

– Так получилось.

– «Так получилось»? – переспросил отец. – Да ты совсем совесть потерял, да? Я за тебя кучу денег отвалил, связи свои напряг, а у тебя «так получилось»?

Лицо отца пошло пятнами.

– Не так уж много денег ты и потратил, – попробовал парировать Матвей. – По сравнению с твоим годовым доходом – это тьфу. Пылинка.

– Да кто ты такой, чтобы мои деньги считать? – Отец ударил кулаком по подлокотнику. – Пылинка, значит? Ну так верни! Верни мне бабки, в тебя вбаханные.

– Да и верну! – вспылил Матвей. – Верну, не волнуйся.

– И когда же?

– Скоро.

– А конкретней сроки обозначить можно? – Голос отца сочился сарказмом. —Хоть тебя и выперли из универа, три года ты там проучился – должен был хоть какие-то навыки планирования приобрести.

Брат задумался, потом, качнув головой, сказал:

– Через год верну, не парься.

– Решил устроиться на работу? – Отец немного расслабился, откинулся на спинку кресла. – Похвально. И куда же вы, ваше сиятельство, решили податься?

– Я собираюсь заняться видео. – Мне показалось, что в голосе брата плеснулись заискивающие нотки. Он будто в глубине души все же надеялся на отцовское одобрение. – Я подыскал себе курсы по съемке и монтажу. Учиться всего полгода, потом сразу начну работать. Буду снимать свадьбы, за это хорошо платят, так что к следующему лету я с тобой рассчитаюсь.

– Свадьбы снимать? – переспросил ошарашенный папа. – А чего не голых девок? Ты же у нас по девкам специалист вроде. Иди уж тогда сразу их снимай – больше заплатят.

– Надо будет – и девок сниму! – процедил Матвей с каким-то садистским наслаждением. – Зачем отказывать себе в удовольствии?

Отец злобно хрюкнул, потом многозначительно посмотрел на меня.

– Слыхал? – ехидно спросил он. – Вырастили с матерью клоуна.

Желваки у Матвея чуть дернулись, но он совладал с собой. С нарочитым спокойствием ответил:

– Лучше смирить, пап. Я буду заниматься видео, даже если тебе это не нравится.

– А деньги на курсы где возьмешь? – тут же нашел больное место отец.

Матвей замешкался.

– Я дам ему деньги на курсы, – сказал я, желая, чтобы конфликт был скорее исчерпан.

– Да хватит уже его зад прикрывать! – рявкнул отец. – В двенадцать лет, может, и нормально брать на себя грешки брата, но сейчас-то зачем? Нравится наблюдать, как брат деградирует?

– Просто хочу, чтобы вы перестали ругаться.

– Пусть эта размазня сначала научится нести ответственность за свои проступки.

Брат поморщился.

– Ну и что ты рожу-то кривишь, чучело? – прорычал отец. – Отвечай давай, где деньги взять собрался на свои гребаные курсы? Заправку обнесешь? Ларек с шаурмой?

– Займу у кого-нибудь, – буркнул Матвей.

– Что? – папа явно решил проехаться по нему катком. – Побирушкой решил заделаться? Не бывать этому! Я не позволю меня перед людьми позорить.

– А чего ты, собственно, раскомандовался? – с вызовом спросил Матвей. – Думаешь, я буду спрашивать у тебя, как распорядиться своей жизнью?

– Будешь! Будешь и спрашивать, и слушать.

– Ошибаешься! – Матвей распрямил плечи, задрал подбородок. – Отныне я плевать хотел на твое мнение. Мне двадцать один. Я уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения.

– Ах, вон оно что! Решил во взрослого дядьку поиграть? – папа усмехнулся. – Ну так и убирайся вон из моего дома, раз такой самостоятельный стал.

– И уберусь.

– Немедленно!

Глаза Матвея почернели от смятения и злости. Отца же понесло.

– И зачем я тебя только от армии отмазал, а? – процедил он, глядя на Матвея с таким презрением, что даже я поежился. – Надо было тебя в казарму, в строй. Пусть бы люди в погонах сделали из тебя человека, раз у меня не получилось.

– У меня вообще-то плоскостопие, – напомнил брат, злобно сверкая глазами, – меня бы и без твоих бабок не взяли.

– Взяли бы, дорогой! Еще как взяли. Они даже таких слюнтяев, как ты, берут.

– Можешь не утруждать себя оскорблениями: я и так в курсе, как низко ты обо мне думаешь.

– Я по делам сужу, сынок. По делам.

– Тогда не стану тебя больше нервировать, – сказал Матвей, развернулся и спокойно вышел из гостиной. А через пару секунд входная дверь хлопнула так, что дом содрогнулся.

– Он уже завтра обратно прибежит, – с сомнением пробормотал папа. – Он же сам по себе вообще ничего не может. Погудит с друзьями и притащится. Надо позвонить в университет, узнать, что там и как.

Я пожал плечами. Вообще, я впервые видел, чтобы Матвей скандалил. Обычно он предпочитал «обтекать».

Несколько минут отец сидел неподвижно, а потом спросил, зачем я приехал. Я подал ему документы. Он раскрыл папку и замер.