Злата Прага - Анклав. Танцующая в лабиринте

– Не вздумай с Хозяином разговаривать как со мной, как с равным. Он этого не потерпит, – предупредил своего спутника Главный Распорядитель, ведя его по коротким пересекающимся коридорам небольшого офисного здания.

– А чем это я ему не ровня? Вместе начинали, сколько проектов подняли, – возмутился Зодчий, – не виделись давно, надобности не было, а так – чего я, кланяться ему теперь, что ли должен?

– Должен. И про то, как вместе начинали, забудь. Не те нынче времена – про проекты вспоминать. Каждый занял в этой жизни свою нишу, оседлал свой шесток, каждый создал себе свою Вселенную на этой планете, а между Вселенными должна быть дистанция, чтобы они не столкнулись друг с другом и не взорвались.

– Ты прям поэт, Моня! На воздухе мало бываешь, вот и на сочинительство потянуло – мозги-то кипят, варятся в тепличных условиях, – усмехнулся Зодчий.

– Я тебя предупредил. Сегодня многое изменилось. В том числе и Хозяин, – и Главный Распорядитель, надев приличное выражение лица, распахнул дверь из коридора в приёмную, а оттуда, проигнорировав всполошившуюся миниатюрную хорошенькую секретаршу, в кабинет, – прошу.

Зодчий вошёл в кабинет. Главный Распорядитель закрыл за ним дверь. Два человека в кабинете уставились друг на друга. Зодчий – с удивлением и недоверием, Хозяин – изучая и словно что-то прикидывая про себя, без тени иронии. Наконец, Зодчий опомнился.

– А Лёха где?

– Отец умер, Михаил Иванович. Теперь я единственный Хозяин Холдинга «НовоГрад-СтройСпектр».

– Как умер? Когда? От чего?!

– Вы прямо как следователь, – мрачно усмехнулся Хозяин, – вчера умер, от инсульта. Завтра панихида и похороны. Я могу на вас рассчитывать?

– Конечно. Конечно я приду. Столько лет вместе! Вот почему так срочно.

– Да, медлить нельзя. Папин помощник занимается похоронами, а я делами. Сами знаете, у нас только зазевайся – и концов не найдёшь, не то что наследства.

– Это да, это так. Позволишь мне сесть, что-то ноги подкосились?

– Да, конечно. Простите, что не предложил сразу.

Мужчины наконец подошли к креслам и сели.

– С чего думаешь начать, Володя? Володя же, правильно я помню?

– Владимир Алексеевич.

– Ну да, ну да. И с чего думаешь начать?

– Ни с чего. Я не буду пока ничего начинать, я буду продолжать. Вот только один проект пока тормозну. Вы с отцом собирались расширять наш город-спутник в сторону города, не так ли?

– Да. Я как раз принёс все планы. Сырые пока, но доработать можно за неделю.

– Не нужно. Мы не будем пока ничего расширять. Я освоюсь в новых границах, а потом решу, в какую сторону будет расширение – к городу, или к лесу.

– Но к лесу – это же неперспективно! И странно.

– Михаил Иванович, – мягко сказал молодой Хозяин и сделал паузу, – Вы работаете в нашей компании почти четверть века. Вы один из лучших специалистов-универсалов не только в регионе, но и в стране, таких, как вы, единицы. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы и дальше работали со мной, как работали с отцом. Но по моим правилам, – многозначительно надавил он голосом.

Пожилой мужчина взглянул на молодого. Тот дерзко встретил его взгляд. Две Вселенные вдруг вздыбились и понеслись друг на друга, как дурные ракеты, которым только кажется, что они управляемые. Но, если признак молодости – ярость, то признак зрелости – мудрость. И мудрость уступила ярости.

– Ну, что ж, Владимир Алексеевич, как говорится, хозяин – барин. Какие-то распоряжения, пожелания?

– Позже, Михаил Иванович. Хотя, я хотел бы взглянуть на геологическую карту города и особенно на линии водоснабжения и канализации.

– Это есть в вашем компьютере, в бывшем компьютере Лёши.

– Как? Прямо вот в этом?

– Папка в Документах «Ножик». В ней папки «Гидра» и «Аква-room».

Молодой Хозяин усмехнулся.

– У папы было развито воображение.

– Да, этого у него было не отнять. Распечатанные карты в масштабе вон там, за шкафом. Вам нужны карты «ВС-19-48-2000» и «К-20-01-2000».

– Вы помните всё наизусть? – прищурился Молодой Хозяин.

– Это моя работа. И потом, я часто бывал в этом кабинете.

– И впредь будете бывать. До встречи, Михаил Иванович.

– Удачи в работе, Владимир Алексеевич.

Мужчины поднялись и пожали друг другу руки.

– Похороны завтра в полдень. Я проведу всё в кафе напротив.

– Много народа?

– Да. В доме тесно будет.

– До завтра.

– До завтра.

Выйдя в приёмную, втянул воздух раздувшимися от ярости ноздрями.

– Ты чего мне не сказал про Лёшку?! – напустился на старого друга.

– Не велено было, – отрезал Главный Распорядитель.

– Как он умер?!

– Ты сам видишь, Миша, – неожиданно.

– Моисей Израилевич, – окликнула секретарша, положив трубку телефона внутренней связи, – Вас Владимир Алексеевич вызывает.

– Иду!

– И что? Побежишь? – спросил Зодчий.

– Пойду.

– С ним работать будешь?

– А ты нет? – словно с недоверием спросил Главный Распорядитель.

– А я ещё посмотрю!

– Не ершись, Миша. Кому ещё ты нужен-то? А с ним работать интереснее будет. Опаснее, но интереснее, вот поверь мне!

– Что я, сумасшедший, что ли? Ты же знаешь наше правило: « Первого апреля никому не верю, у меня всё время… »

– « Первое апреля », – закончил Главный Распорядитель, – ладно, сам смотри.

Пожилые мужчины переглянулись и кивнули друг другу.

Главный Распорядитель, изменив наклон тела, вошёл в кабинет, а Зодчий, распрямив плечи, крейсером выплыл из приёмной, в которой его сегодня впервые за двадцать пять лет принял не тот Хозяин…

***

Как сложно бывает порой собрать обычную дорожную сумку, особенно, если не собираешься возвращаться туда, откуда уезжаешь. Что взять с собой кроме набора одежды и гигиенических принадлежностей? Фотографии, книги, диски? Игрушку, сувенир – вещь кого-то дорогого и близкого?

Единственное, что Настя с рождения помнила в доме, были старинные напольные часы, почти с неё ростом, стоящие в кабинете отца.

В сумку их не сложить, конечно, но у неё было несколько снимков, где её сфотографировали возле них – видимо, отец тоже любил их, раз фотографировал около них дочь. Она взяла фотографии отца и матери и свою – с напольными часами. Сунула было в сумку медведя, но потом передумала и оставила его на кровати: сбегать так сбегать, нечего тащить за собой закончившееся детство…

Михаил Иванович вошёл в дом, с порога рванув с шеи галстук и сбросив туфли, протопал на кухню и глотнул воды прямо из чайника.

– Насть! Настёна!

Швырнув пиджак вслед за галстуком, поднялся в комнату дочери, распахнув дверь. Большой белый лист чайкой взлетел и снова опустился на покрывало…