Мария Высоцкая - Законы безумия – 3. Одна любовь

– Обойдёшься.

– Злой ты, Шелест.

– Свали уже отсюда, мальчик-зайчик. И барахло своё не забудь.

– Ну ключи хотя бы дай, от виллы.

– Это к Окс.

– Слушай, а ты её тр*хал? Как она? Красивая такая девочка.

– Губу закатай, а то папеньке позвоню, он тебя быстро в Москву определит, а может, ещё куда.

В дверь стучат, а после заносят еду.

– Слушай, ты ж завтра его того… а то я на тебя столько бабла поставил, обидно будет.

– Зная этот факт, даже если я про*ру, сильно не расстроюсь.

– Пф.

Доронин дуется и сваливает на балкон. От него слишком быстро устаешь. Когда эта папочкина писюха въ*балась в мою тачку и искалечила ногу, ей было всего шестнадцать лет. За три года мозгов не прибавилось ни на грамм, зато вот моих от его присутствия, кажется, только убавляется.

Данилка – сволочь по натуре, но какая-то особенная, преданная и прилипающая как банный лист. Он ко мне как приклеился с ночи Гериной свадьбы, так и не отстает до сих пор. Тогда, когда он завалился ко мне в квартиру после того, что я видел в Гольштейновском особняке, я, конечно, задал ему трепку, во мне литры алкоголя и неуправляемая злость. Он после этого три недели в больничке отдыхал. Я, когда в себя пришел, думал, всё – аут. Его папаша меня отвендетит. А ни *ера подобного, Николаевич только довольненько поулыбался. Он Данилкину дружбу со мной лично одобрил, он одобрил, а отдувайся я.

Поначалу, я думал, прибью его по-тихому где-нибудь. Слишком много пафоса. И тормозов нет, от слова совсем. Лезет везде, куда не просят, словно ему позволено. Хотя, если смотреть на всё шире, ему действительно позволено. Пол его жизни – сплошной косяк, а вокруг целая команда людей, всё это умело развеивающая. Сказка!

Только вот, несмотря на всё, Доронин, наверное, единственный чел, с которым можно оставаться собой. Не прикрываться благородством, выдуманными мотивами. Не строить из себя праведника. С ним можно творить те вещи, которые хочется в данный момент, и никогда не бояться осуждения, потому что тот, кто кладёт на всё, осуждать не станет.

– Богдан, – хлопает по плечу, стирая свою улыбочку, – удачи. Уработай его в хлам.

Киваю, а Данилка испаряется в коридорах отеля.

….Возвращая мысли в здесь и сейчас, повторно обводя взглядом клуб, хочу улыбнуться и, наверное, сказать: жизнь удалась. Хочу, но, если искренне, это не так. Это суррогат. Видимо, то, чего я хотел на самом деле, заключалось вовсе не в деньгах и славе. Вовсе не в этом…

– Богдан, ты чего такой грустный? Всем весело.

Окс присаживается рядом. Она красивая. Да, определённо не уродина, и в ней, вероятно, есть особое очарование. Но вся особенность этого очарования в том, что разглядеть его может лишь истинно твой человек. Я не тот. И она вовсе не та.

– Это их проблемы.

– Что-то случилось?

– Нет, Окс, всё лучше, чем я мог бы себе представить.

– Знаешь …

Она подается вперед. Целует. Первая. Чувствую её прикосновения на своей коже, но мне плевать. Это просто прикосновения. Очередные, невзрачные и по факту слишком быстро забываемые.

Она пьяна и творит глупости, завтра будет жалеть. Но завтра будет другая история.

– Я так за тебя переживала, – шёпотом, смотря мне в глаза, – я рада, что ты победил, – касается руки, – очень рада.

Изображаю подобие улыбки, сейчас я могу её послать. А могу воспользоваться ситуацией. Её смелостью. Она явно долго её набиралась и напилась сегодня исключительно из этих побуждений.

Не дебил, вижу, как она на меня смотрит.

Утро бьёт по роже хлеще, чем мой соперник в октагоне. По телу словно проехались катком. Разлепляю глаза, Окса ещё спит.

Иду в душ, а когда возвращаюсь в комнату, вижу её взгляд. В нем плещутся надежды и мечты. Она явно себе что-то придумала. Но мне это не интересно.

– Слушай, у меня сегодня много дел.

– Прости? – хмурится. – Ты так просишь меня уйти?

Киваю.

– Богдан, я думала…

– Это только секс. Ты мой агент. Причём очень хороший, я не хочу тебя потерять из-за этого всего. Ты ждёшь извинений, я извиняюсь. Мне жаль. Всё было неправильным и лишним.

– Да, – улыбается. Фальшиво.

Подбирает с пола платье, прикрывая им грудь.

– Ты невероятно прав. Я пойду.

Она уходит, закрывает за собой дверь и плачет. Я об этом не знаю и не хочу знать.

Мне всё равно. Я её не вынуждал, это только её выбор. Она могла отказаться, но согласилась. Она знала, чем это закончится. Знала, но решила рискнуть. Риск – дело благородное, но оно же побеспокоит тебя сильной отдачей. Больше об этом не вспоминаю. Да и вряд ли вспомню. Мне не жаль. Мне никак. Она по-прежнему на меня работает. И как агент, именно в проф плане, она одна из лучших.

После обеда еду к Ма. Мы договаривались сегодня встретиться. Прогуляться. Она ещё не была в Вегасе. Вообще, это единственное, что меня воодушевляет, её улыбка. Её невероятные глаза и восторг от новых мест.

Я могу показать ей мир, и это уже победа. Значит, всё это не просто так, значит, смысл всё же был.

– Привет, – целую в щёку.

– Привет. Красавец ты мой, – смешок, – смотреть больно.

– Нормально. Может, пообедаем сначала? Ты как?

– За. Полгода тебя не видела, мог бы чаще маму своим присутствием радовать. Мама старенькая…

– Мама максимум на тридцатник выглядит и любит комплименты.

– Комплимент зачтён. Кстати, эта девочка, Окс, твой агент, так мне понравилась. Очень милая.

– Ага, – внутренне хмурю брови.

– У вас с ней роман?

– Эт с чего вывод?

– Она так о тебе говорит, с восхищением.

– Нет. У нас с ней исключительно рабочие отношения.

– Рабочие, значит…

– Именно, поехали уже.

– Мы же обедать собирались.

– По пути поедим.

Окс.

Возвращаюсь в свою квартиру и обессиленно сажусь на диван. Слёзы застыли в глазах. Боль окутала сердце. Глупая. Какая же я глупая. Зачем? Зачем я с ним пошла? Я же знала…

Да, я всего лишь на него работаю. Всего лишь…

Меня отравляет эта работа. Это больно – видеть его каждый день и знать, что я просто девочка подай-принеси.

Я отличный, востребованный специалист, я бы могла сменить клиента, могла бы многого добиться и без него, но это сильнее меня. Я не могу. Не могу его не видеть.

Он словно воздух. Чужой воздух.

Говорят, он был влюблён. Там, в России. А ещё говорят, что она предала… я бы никогда не посмела его предать. Никогда.

Глупая. Боже, почему я такая дура?

Как теперь жить? Как собрать себя воедино, не растеряв кусочков? Он разбил вдребезги, уничтожил мою душу, гордость, но мне даже не обидно.

Я его понимаю. Топчу своё я, во славу его, и радуюсь. Как безумная.

Богдан.

Весна. Как там у поэта? Природа торжествует?

Ни х*ра торжественного. Поднимаюсь на шестидесятый этаж башни «Федерация».