Кира Фарди - Я скучаю по тебе. Сквозь тернии к счастью. Книга 2

Сейчас передо мной сидел грустный человек с теплыми карими глазами. Он иногда поглядывал на Машу, но по-прежнему держался в стороне.

Машка села за стол рядом. Она подкладывала мне на тарелку лакомые кусочки и все время норовила что-то засунуть в рот. Я разозлился.

– Машка! У меня проблема с ногами. Есть я вполне могу сам.

– Но твоя рука… – она скосила глаза на левую кисть, безвольно лежавшую на коленях.

– Она работает. Смотри!

Я демонстративно переложил вилку в левую руку, наколол огурец и сунул его в рот.

– А мне показалось…

– Когда кажется, креститься надо, – засмеялся Макс, но посмотрел на хмурого Блонди и осекся. – Ладно, я не хотел никого обидеть.

– Машенька, помоги мне, – позвала мама.

– Уф! Наконец женщины оставили нас одних, – засмеялся папа. – Давайте переберемся на веранду. Здесь, у моря, просто потрясающие ночи. Вчера Антон даже падающие звезды видел и желание загадал.

Мы сели на веранде. Пашка прислонился спиной к столбу, Макс качался в кресле.

– Боже! Как здесь здорово! – воскликнул он. – Когда женюсь, обязательно куплю здесь дом.

– Летом в Израиле жарко, – не согласился папа. – А вот в это время очень даже неплохо. А что, у тебя кто-то уже на примете есть, раз задумываешься о женитьбе?

– Да, встретил тут одну… – Глаза Макса подернулись мечтательной дымкой.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем.

– Коля, помоги мне! – позвала отца мама.

– Слушай, – оживился Макс, – а помнишь девчонку, из-за которой мы разругались перед той аварией?

Его вопрос был как ушат холодной воды мне на голову. Я напрягся, не зная, что ответить.

– Макс, забей! – лениво ответил вместо меня Блонди. – Молодые были, дурные. Много чего сделали, за что теперь стыдно.

Я вытаращил глаза. Что это? Пашка раньше был просто не способен говорить о высоких материях, и понятие «совесть» ему было неизвестно.

– А я помню, – на веранде появилась Маша с подносом в руках. – Я из-за вашего пари столько слез тогда пролила! Да и бунт Антона, видите, чем закончился!

Ее глаза заблестели от навернувшихся слез.

– Ну, попасть в аварию на обледеневшей дороге мог кто угодно из нас, – возразил ей Макс. – Одно с другим не связано. Вспомни, как гоняли!

– Одно дело – гоняли вы, а тут Антошку сбили.

– Так нашелся такой же, как мы, – продолжал спорить Макс.

– Ладно, хватит об этом! – оборвал перепалку Пашка.

Он еще больше помрачнел и отвернулся. «Ага! – позлорадствовал я. – Понял, что тогда был неправ!» Эта мысль грела душу.

– Ой, мальчики! – воскликнула Маша. – А я ведь видела эту девчонку. Вы не поверите!

– Когда? – крикнули мы хором: Макс и Пашка удивленно, а я сипло. Отчего-то вдруг перехватило горло, свело его судорогой.

– Через несколько дней после аварии она пришла в универ, разыскивала тебя, Антошечка!

– О боже! – Макс забегал по веранде. – Нищебродка, кажется, решила поиграть в Золушку. И что она хотела?

Я замер. Нет, я буквально окостенел в ожидании ответа. Не мог шевельнуть ни пальцем, ни бровью. Загаданное желание начало сбываться самым неожиданным образом.

– Она ничего не говорила, а вот наглая подружка трясла ее пальцем с кольцом и вопила, что эта девица пришла разыскивать своего мужа.

– Мужа? – охнул Макс. – Но мы не успели сыграть игрушечную свадьбу! Ну ты, Антоха, даешь! Зачем тогда резиновую бабу целовал? Ты же выиграл пари! Блонди, отдавай яхту!

Пашка его не слушал. Он стоял спиной к нам и смотрел на море. Смутные подозрения шевельнулись в моей душе. А вдруг Блонди знал о том, что я женился? Странно, и свидетельство о браке, которое я взял с собой, чтобы показать родителям, тоже бесследно исчезло.

Глава 6

Рита

Я кинулась в угол и сдернула фотографию с веревки. Руки у меня дрожали – значит, дело плохо, нервы на пределе. «Что это? Зачем так? Они издеваются?» – кричало все внутри.

Пальцы свело судорогой, так хотелось посмотреть на снимок, но я намеренно разорвала его на мелкие кусочки. Слышала, как сзади охнула Людочка, но не обратила внимания. В меня будто бес вселился.

Снова к стене. Глаза выискивают оставшиеся фото. Вот! Еще одно! И его постигла участь первого. Я нашла пять снимков и все разорвала в клочья, ни разу не взглянув.

– Вы издеваетесь? – как безумная цедила я сквозь зубы. – Вы решили пошутить?

– Рита, не надо! – бросилась ко мне Людмила.

Она схватила меня за руки, не давая уничтожить последнее. Вдруг кто-то сзади с силой сжал мои плечи, притянул к себе и встряхнул.

– Остановись уже! – раздался голос Степана. – Дети смотрят. Напугаешь!

Его слова привели меня в чувство. Я замерла, обвела взглядом кафе, но видела всех будто сквозь пленку. Силуэты расплывались, двоились и подергивались радужной дымкой.

– Зачем вы так? – уже тише выдавила я.

Степан, обняв меня, усадил за стол и сунул в руку стакан с водой. Подбежала Леночка.

– Мамуля, тебя кто-то обидел? Не плачь, – она ткнулась мне в колени и заревела в голос. – Прости-и-и меня-я-я! Это все Сенька. Он Кате голову оторвал.

– Какой Кате? – не понимая, о чем речь, я уже переключилась на ребенка.

В ее руках болтались голова и туловище тряпичной куклы, которую она взяла с собой.

– Куклы. Я больше так не бу-у-уду-у-у! Мамочка, я больше так не буду! Сенька потянул за ноги, а я за волосы. Я не знала, что она порве-е-ется.

У моей малышки была настоящая истерика. Слезы градом катились из глаз, губешки дрожали, щеки раскраснелись. А в дверном проеме трясся от страха Сенька.

– А что я! Я только дернул!

– Ах ты! – махнула рукой Людмила.

Сенька мгновенно исчез с глаз долой. Через секунду из кухни раздался дикой вой! Людмила кинулась к сыну, а я успокаивала дочь.

– Что ты! Что ты, солнышко! – Я испугалась реакции ребенка и окончательно пришла в себя. – Ты лучшая девочка на свете. Я тебя очень люблю.

– Ты больше не плачешь? – Теплые ладошки провели по моим глазам и размазали остатки макияжа.

– Нет, конечно. Пошли, умоемся вместе. А голову пришьем, не волнуйся.

Успокоив дочь, я вернулась к друзьям, испытывая невольное смущение: и правда, чего завелась? Дела давно минувших дней, как говорится. Но снимок на стене был настолько неожиданным, что я сорвалась.

– Рит, ты только не обижайся. Мы не специально, – начала Людмила, вернувшись к столу. – Мы эту стену сделали, как ты просила, а повесить было нечего. Вот Азамат и вспомнил, что снимал вас с Антоном на свадьбе. Надо же было посетителям показать, что с этими веревками делать. Там и наши фотки висят. Смотри.

Людочка встала, переваливаясь, как утка, сбегала в угол и принесла еще несколько фото. Действительно, на них сияли улыбками счастливые молодожены, и у невесты был заметен округлившийся животик.