Святослав - Боги с Родины… После – вчера Нибиру. С Нибиру аннунаки. 3 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант

Договорился с Дуней, – смотреть за живностью, отправился – с надеждой, их искать, чтобы со свалки тех забрать, если найдёт их – обустроит; им будет помогать – сколько сумеет, со своих копеек.

За Военведом [2] 2 2 [2] Часть Октябрьского района г. Ростова-на-Дону. , рано – лишь солнце утром встало, на главной свалке города – расспрашивал бомжей, показывал им фотографию родителей. Но было тщетно, никто не узнавал, глаза уставив в землю, словно искали под землёй или стеснялись, что-то рассказать, боялись…, кого, – не знал.

– Таких здесь не было, быть может – сбоку, рядом или возможно, за Аксаем….

Похожих – вроде видел, один сказал. Другой – не видели. Не знаем – отвечали, глаза уставив в землю. Возможно, ожидали – вознаграждения.

Григорий понимал прекрасно, что не желают правду говорить – о жизни свалки, но подступиться как, не знал. И денег не было платить за информацию и, если были бы….

Сколько, не дать им, обманули, наврав – по ложному пути послали…, а правду – не сказали.

Он, пригорюнившись – присел в сторонке, понимая, что уходя – нить оборвёт единственную. Хотелось выть от боли, горя, злости, безысходности, и еле сдерживаясь – прокричал:

– Вы сволочи! Это мои родные: мать, отец. Вонючие отрепья! У вас, наверно, детей нет?!

И не было?!! Они вас бросили?!! И правильно! А я ищу, освободившись с малолетки! Вы суки! Твари! Педерасты!

Да будьте прокляты, скоты безмозглые, блохастые!

Опомнившись, что за слова свои, ответ держать придётся – плюнул в их сторону и, приготовился к разборке.

Он не боялся. – Шепча тихо – вас презираю – сволочи! В душе молился и, ждал нападения.

Бомжи собрались вместе, обидевшись на оскорбления. Гул недовольства, угрожающей волной – шёл в его сторону.

– Ну, что вы медлите! Трусы поганые! – Григорий крикнул им. Рвите шакалы, разрывайте! Твари позорные!

Истерика его накрыла. Хотелось кинуться на них. Глупость желаемого понимал, но уже слабо – владел собою, и был готов к печальному исходу.

Бомжи подвинулись к нему. В руках ближайшего был нож для рубки мяса.

Глаза его – блестели, рот скривился – приоткрывшись. Морда оплывшая от перепоя и, отравления денатуратами, настойками и брагами – подрагивала в напряжении, желания – стать первым среди равных, и наказать обидчика – немедленно.

Григорий приготовился к удару. Он понимал, скорей всего – к последнему. Плюнул тому в лицо и, в глаз попав – обрадовался, – ответил, чем-то – убийце предсказуемому.

Глаза подняв, простился с солнышком, пред ним бы на колени опустился, но эти гады возомнят, что струсил и, перед ними стал, и молит – о пощаде.

Он напоследок солнцу улыбнулся, подумав – значит скоро встретимся с отцом и матерью родимыми – мы воссоединимся на том – далёком свете, раз не пришлось на этом, к сожалению. Так получается – по жизни!

– Ша! Кипеша не будет! Разошлись! – услышал Гриша голос властный из-за тюков сырья вторичного, из самосвала выпавших – минуты две назад. Услышали меня! Я вам сказал – бродяги! Ша!

Бомжи послушались не прекословя, разошлись. Нож, спрятав бомж – жаждущий крови, шаг отступил и, развернувшись – за остальными следом поспешил, к участкам мусор разбирать – искать еду, одежду, и бытовые принадлежности, чтобы на барахолку можно отнести, и там – на что-то поменять, для жизни интересное или на что-то съестное.

– Ну, что стоишь, как столб? Ко мне на цирлах быстро! – команду для себя, услышал Гриша.

– Вы, извините – не привык я бегать по приказу. Вас, не послушаться? – Чревато. Да и спасли меня, не говоря, что – старше возрастом….

Ведь, можно было пригласить, не опуская? Ходить на цирлах, я не научился…, на малолетке.

– Слушай-ка – шалупонь, тебе, что-то не нравится? Позвать бомжей обратно? С тобой расправятся враз, глазом не моргнёшь. Крутая шавка!

– Хотели, чтобы склеил ласты, заточке дали б волю. Я подойду – из благодарности, что умереть не дали.

Он подошёл к авторитету свалки.

– Не скрою, что был зол, на равнодушие к мой беде – проблеме. Сорвался, понимая, что не найду родителей, коль след их потеряю. А он – сюда вёл лишь. Единственный.

– Беда, проблема.

Здесь без беды, нет никого. Мы все – одна дилемма. Дай фотографию, он Грише приказал.

Григорий фотографию отдал.

Тот посмотрел мельком на двух людей, в бомжей ещё не превратившихся и, усмехнувшись, тон сменив, сказал – чуть мягче.

– Я помню их. Они здесь были, но недолго. Зиму лишь вытерпели только. Проблемные и…в чём-то, бестолковые.

– Живы они! Мне этого довольно. Скажите, где искать их мне? Прошу Вас – помогите, найти отца и мать. Они мои родители. Я не могу их бросить, и помирать – без помощи….

– Я слышал – собирались жить на острове Зелёном.

– Я знаю остров.

Мы раньше жили – на Театральном; квартал правей от площади, если смотреть – на Дон с неё.

Спасибо Вам за то, что подсказали, где их искать. Я очень благодарен Вам, за помощь Вашу и, за моё спасение.

– Давай! Отсюда сматывай, пока не наказал, за грубость и непослушание.

И никогда сюда не забредай, ещё. Бомжи, узнаешь, – сущности злопамятные.

– Прощайте! Убежал, что сил осталось у меня, после эмоций выброса негодования.

И он, как мог _ со всех сил побежал к войсковой части. Бежал, пока в ногах на бег, силы хватало. Почти не помнил, как добрался к посту ГАИ – в одно дыхание, а там троллейбусом до Военведа.

Оттуда к рынку – на Станиславской и Будёновском – уехал на автобусе – №1; затем до Красного Аксая трамваем №3. Пока доехал, силы – восстановились и, был готов, бежать, искать – родителей любимых.

Вскоре бежал, с надеждой – по понтону, соединяющим Ростов и остров, через протоку реки Дон. Был рядом Зелёный остров.

Он почему-то был уверен, найдёт своих родителей. Ему казалось – факт закономерен. Не зря же он приехал их искать, и утром – жив остался, когда вспылил на свалке….

Значит, судьба ему благоприятствует. Никто не помешает, не воспрепятствует – найти их и помочь им, бедолагам.

Вот, только бы найти их. Где искать?

Спросить бы у кого. Вернуться, расспросить понтонщиков?

Он повернув назад, направился к ответственному за получение оплаты за проезд с машин, на остров….

Порывы ветра душного, чуть тише стали. Тучи рассеивались, медленно.

Лучи меж ними – солнца, с трудом пробились, упав на пилигримов, измученных, уставших.

Оно не понимало, им солнца стало мало? Зачем лететь – куда-то? Их здесь прожарить, может. Дон рядом и, два моря.

Артём – в порту Ростова-на-Дону ждал объявления о регистрации на рейс международный в Турцию.

Многое перестройка изменила. Артём ушёл из МРСУ. Создал с товарищами дело. Оно доход им приносило, мог за границей отдохнуть, отвлечься от работы – ненадолго, не спрашивая разрешений у начальства, больше.