Марк Лерам - Невидимая книга. Сто лет вечности

– Хороший вопрос, – ответил старик. Он делал большие паузы между словами. Я старался идти как можно медленнее, но, видимо, это все равно было быстро, и Анатолий Потапович дышал тяжело. Я вдруг подумал, что может из-за одышки мы почти не разговариваем в эти утренние «пробежки», а вовсе не из-за молчаливости старика. Я остановился, давая старику отдышаться и продолжил:

– Я наблюдаю за людьми, но тут сложно заметить, когда видишь человека только на коротком временном промежутке да и то, лишь небольшую часть его жизни. Вот у нас секретарша есть. Так она все время с ежедневником ходит. В упор не помню, с одним и тем же или меняет каждый год. Вот и пойми, то ли это ее машина времени, то ли просто по службе необходимо таскать.

– В правильном направлении думаешь, сынок. Давай дальше. – Анатолий Петрович был сегодня наредкость в хорошем настроении. Он присел на ближайшую скамейку и внимательно на меня уставился, ожидая продолжения.

– А что дальше? – Я пожал плечами. – Самое долгое время, кого я наблюдал непрерывно, это мои родители и сестра. Но не помню ничего такого. У сестры вообще на долгое время ничего не задерживалось. Не помню ни любимой игрушки… Вернее, любимых игрушек у нее было много, но сменялись они с завидной регулярностью. Ничего постоянного. И живет она не первый раз. Буквально на днях забегал в родной дом. Посидели с семьей, так она посреди ужина сказала, будто ей показалось: все это было когда-то. Так, мол, приятно. Хотя, может, просто позлить меня решила: с детства помнит, как я не люблю разговоры о дежавю.

– А родители?

– И у них ничего такого не помню. У папы были часы какие-то постоянные. Сколько себя в детстве помню, так он их каждое утро на работу надевал. Но и он перестал часы носить, как мобильники появились. У мамы тоже ничего подозрительного не помню.

– Может, когда не знаешь чего ищешь, то и не замечаешь? – спросил старик, как мне показалось, с некоторым ехидством.

– Может.

– А ты поспрашивай у знакомых.

– Да запросто. Вот где, к примеру, лично ваш прибор?..

– Хе-хе. – Анатолий Потапович хрипло то ли рассмеялся, то ли прокашлялся. – Это тоже правильный вопрос, но я на него отвечу немного попозже. И даже покажу.

Он встал, и мы снова заковыляли к остановке. Я решил последовать совету и поспрашивать знакомых. Действительно, чего самому вспоминать, когда можно напрячь память других.

– Я все жду, когда ты поймешь одну важную вещь. Сам не хочу рассказывать, – сказал Анатолий Петрович, когда мы пришли. – Вот как только дойдешь своим умом, так я тебе свой «прибор вечности» и покажу, обещаю.

– Что понять-то надо? Почему у людей, которые уже вечные, нет рядом заметного приспособления, который они по идее должны таскать с собой всю жизнь?

– О, нет, конечно. Это вопрос интересный, но не очень важный. Но может быть ключом, который откроет одну важную дверь, без которой я не хочу дальше идти.

Подошел автобус и открыл дверь. Мне это показалось как-то символично, и я в нее вошел.

– Хе-хе, – сказал старик. – Нет, не в эту дверь!

И помахал мне рукой.

Конечно, весь день я думал об этом разговоре и злился на старика на неуместную загадочность. Зачем голову морочить, если можно рассказать все что знаешь, да и все?

Тем не менее, день посвятил расспросам. Начал, конечно, с Сергея, с которым мы частенько пересекались в обед. Он подсаживался ко мне почти каждый день, и только изредка его сменяла какая-то девушка из соседнего отдела, имя которой никак не мог вспомнить, а спросить было неудобно.

– …А у тебя есть… Ну или был когда-то такой, ну, я не знаю… Что-то вроде талисмана, который ты носил или носишь с собой большую часть жизни.

– Не понял вопроса. – Сергей жевал пирожок, но без энтузиазма. – Почему выпечка у нас все время будто отлеживается где-то перед продажей?

Вопросу я навешал ярлык риторического, так как тему менять не собирался.

– Типа как христиане носят свой крестик всю жизнь. Или я не знаю. Вспомни, есть у тебя предмет… Любой предмет, который ты всегда помнишь рядом с собой?

– Фетиш что ли?

– Скорее, талисман. Не важно, электронный прибор, просто календарик, что носил почему-то в кошельке…

– У меня кошелька никогда не было, это у девчат спроси.

– Спрошу потом. А у тебя?.. Ты понял, о чем я спрашиваю?

– Вроде понял. – Он задумался. – Даже не знаю. Ничего такого, о чем мог бы сказать: «это всегда со мной». Нет у меня в характере такой черты – привязываться к вещам. Вот у девушки бывшей было. Вела дневник еще со школы. А обложку никогда не меняла. Как бумажный блок закончится, она его в сторону, а под обложку – новый.

– А у тебя? Ничего такого не вспомнишь?

– Разве что первый пейджер.

– Что?

– Ну, пейджер. Не помнишь? Были такие штуки до сотовых телефонов. Вернее, одновременно с ними, но когда те еще дорогие были. Такая коробочка на пояс с экраном.

– А календарь там был?

– На моем был. Еще что-то там было, у меня был навороченный. Гордился очень, что самый крутой купил.

– И он до сих пор с тобой?

– Нет, конечно. Но если что-то в моей жизни и было похоже на фетиш, то вот как раз этот пейджер. Я его до упора носил. И, что еще более странно, до упора оплачивал, пока последний пейджерный оператор не закрылся. Уже и телефоны у всех были, а я периодически сам себе отправлял с телефона сообщение…

Я насторожился, словно ищейка, сделавшая стойку. Это было очень похоже на то, что я искал.

– И где этот пейджер сейчас?

– Не знаю. Вроде продал… Хотя, нет, когда он совсем уже не актуален стал, то и продать его некому… Лежит где-то дома, скорее всего. В кладовке среди отслужившей электроники. Да, скорее всего там…

– И ты его никогда за многие годы не доставал?

– Нет, зачем? Я бы и не вспомнил, что он у меня есть, если бы не странные расспросы.

Со «странными расспросами» я в этот день приставал ко всем, до кого смог дотянуться. Пообщался даже с подозрительной секретаршей, которая, как оказалось, меняла ежедневник пару раз в год, а вовсе не таскала один и тот же. Никто не вспомнил ничего такого, с чем бы они провели большую часть жизни.

Какой из этого можно было сделать вывод?..

Ничего такого особенного, на что таинственно намекал старик, в голову не приходило. Ключ к двери не подходил. Или я его не так вставлял. Да, люди не помнят своих «машинок времени». Они исчезают сразу после первого скачка? Даже если и так, что с того?..

Думать про исчезнувшие «машинки» вскоре так надоело, что захотелось поработать, чем и занимался оставшийся день. Ближе к вечеру звякнула смс-ка о пришедшей посылке. О, это была приятная новость, обещанный подарок от Галадриэль прибыл наконец-то. Я гадал, что внутри, и это были приятно.

Вечером заскочил на почту, выстоял очередь и забрал небольшую коробку из Владивостока. Адреса были написаны от руки. Я узнал Галин почерк и внутри все сжалось от нежности. Прочитал имя-фамилию. Такое знакомое имя и такую малознакомую фамилию. Потом ее новую улицу, номер дома…