Борис Гриненко - Признание в любви

Архитектура – это мироощущение. Если она того стоит, то – удовольствие. Рядом легче дышать, по-другому смотришь на мир. Точно сказал Шлегель – застывшая музыка, одна мелодия ярче другой, мелодии душ тех, кто строил. Ею особенно наслаждаешься, когда рядом любимый человек, тогда «счастливые часов не наблюдают». Часы не про нас – про тех, кто влюблён. Кто действительно любит, тот не замечает лет. Годы прошли мимо, почти не трогая нас внешне, они обогатили души.

Виктор с Марком Барбакадзе занимался составлением и изданием многотомной «Антологии самиздата». По писательским делам часто бывал в Центральном доме литераторов, там они с Ирой встретили Булата Окуджаву. Разговор с поэзии перешёл на жизнь. Виктор надеялся, что в перспективе страна в конце концов выберется. Поэтическое ощущение будущего у Окуджавы, как и бывает у таких людей, прозорливее. Ира поддержала его предсказание о нравах следующего поколения.

Похоже сбывается. Его песню «Не сольются никогда зимы долгие и лета», в то время очень популярную, Ира пела и с ним соглашалась. Я аккомпанировал на гитаре. Мы вообще-то пели всегда вместе. Я, разумеется, вторым голосом, и не только потому, что баритон, – она тонко чувствовала музыку, и подстроиться к её ощущению не просто приятно, но и необходимо, иначе испортишь.

Куплет про «слёзы в разлуке» я не пел, выражая таким образом, что к мужчинам это не относится. Мне приходилось ненадолго отлучаться в командировки, и дома тут же появилось розовое платье. Возвращался как-то с приятелем под вечер, проболтались по делам почти целый день. Приятель показывает на наши окна:

– Ира в розовом, чтобы издалека видно было?

– «Утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез».

– Да, чёрт возьми, не зря тебе завидуют. Правда, тут не чёрт, а ангел, но ведь не говорят «ангел возьми», а было бы кстати.

Заходим в квартиру и хором: «Потому что на Земле две дороги та и эта». Дальше продолжаю один, потому что слова песни мы с Иринкой опровергли нашей жизнью: «Эти разные дороги к тебе обе привели». Получаю поцелуй от неё и аплодисменты от приятеля:

«Вам обоим, но больше Ирочке, на ней всё держится».

Не зря в обиходе повторяется избитая фраза – «годы пролетели» – в счастливой жизни их, действительно, не замечаешь. У нас так и было – не успевали считать. Тем обиднее пропустить их в рассказе. Память не заставишь – выбирает те, из-за которых они остановились.

24 Сентября.

Солнце решило обрадовать, ветра нет, тепло, но блаженствовать некогда. Со стороны может показаться, что у Иры школа танца. Подойдя ближе, слышу, что она напевает классику. Изящные па чередуются с пируэтами, за ними следуют плие, по простому – приседания. Грация движений и мимика восторга. Не у каждого получается столь мастерски – партнёры требовательные, они меняются. Одни появляются весной, ещё под снегом, другие – поздней осенью, когда уже ляжет снег, стараются удержать нам летнее тепло. Почему школа танца? Потому что цветов много, их нужно расставить в хороводе в нужное место. И, самое важное, – если ухаживаешь сердцем, то на любовь отвечают, даже цветы.

Они украшают не кусочек земли – дачу, а уголок счастья. Его, без сомнения, можно создать только своими руками. Сделать так, чтобы приходили полюбоваться на красоту, – это искусство, конечно, Ирино. Не всем дано, поэтому я кошу, – траву, разумеется, а не от работы. Как говорили в советские времена «могу ещё копать – могу и не копать».

Тучки чёрной смородины с молниями красной ушли, осталась радуга яблок. Малина зажгла свечки-ягоды, устроила праздник. В Эстонии, где у нас дача, он так и называется «День Свечей», женщины отдыхают, мужчины работают. Щёлкаю садовыми ножницами, иду мимо мангала её обрезать. Сохранившийся, вкусный, запах вчерашних шашлыков напомнил о другом, своём «запахе». Мне прижигали лазером какую-то фигню на коже. Такой же светлый дымок… запах собственного мяса не доставляет удовольствия.

Непричастное к твоим делам обычно раздражает. Звонок телефона, словно утопающий, хватается за наши планы. Знакомые из Питера упрашивают меня помочь: пожалуйста, срочно. Ира разводит руками, без слов. За двадцать пять лет так и не понял, знает ли она эти слова. Есть категории людей, к сожалению крайне редкая – заботятся о других в первую очередь. Как считать – повезло мне или нет, что живу с таким человеком?

Работа на даче имеет приятную особенность – всегда можно отложить. Так и сделал. В смысле, не работу, а то, что её отложил.

Приезжаю, у них захламлено всё, лишь в маленькой комнате сиротливый шкаф ощетинился редко стоящими книгами. Поправил их, поздоровался. Быстро справился с тем, о чём просили, и обругал… себя: «Чёрт, ключи забыл!» Так: добираться ей домой часа два, неудобная пересадка, граница, крутая дорога в горку, побежит, чего доброго, – беспокоить не буду.

Тёплый вечер, прятавшийся за новостройками, вышел, добродушно обнял сумерками: долго вдвоём гулять будем? – Как повезёт, точнее, как повезут (Иру, конечно).

Когда спокойно ждёшь, начинаешь обращать внимание на окружающее. В многоэтажках призывно засветились окна. Кто идёт от остановки один, тот на них поглядывает и ускоряет шаг. Мужчина смотрит на часы второй раз, но не спешит. Похоже, есть на то причина, и, скорее всего, не тайная для той, куда никак не дойдёт. Причину выдаёт уловимый след Lancome.

Я покупаю хризантемы – захотелось. С них ведь началась настоящая жизнь. Каждый понимает её по-своему, и если оба одинаково, то в этом залог счастья. Успел соскучиться, набираю номер. – Что случилось? – Не волнуйся, ключи забыл. Не торопись. – Почему раньше не позвонил?! Я уже в метро.

Второй раз обращаюсь к чёрту. Не постучать ли по голове? Сказал бы: давно дома, готовлю ужин. Тем более, что целый день отлынивал и собирался хотя бы этим порадовать. Не упомянуть про оплошность – не значит обмануть, это – сделать приятное обоим.

Издали вижу: кто-то с сумкой мелькает под фонарями, так стремительно здесь не бегали, удивляюсь. Ирина! Я – навстречу, ещё быстрее. До чего же легко бежать, когда знаешь к кому, чувствуешь себя невесомым. В таком состоянии рекорды, наверное, и устанавливаются – ни на что не отвлекаешься – несёшься к единственной цели. Не успеваем толком остановиться, сталкиваемся, прижимаю к себе свою цель. Бешено бьётся её сердце. Обнимает меня за шею, сумка падает. Кружу. Смотрю в счастливые глаза, за ними проносятся и проносятся дома, огни, люди… время. Потому что не важно, на самом деле, что за ними, главное – что в них.