Мила Сербинова - Догоняя свою душу

Приятель Юрка из Одинцово, с которым Сеня списался по интернету и у которого планировал переночевать всего одну ночь, куда-то исчез. Сеня не смог ему дозвониться и напрасно ждал, больше трех часов просидев на холодных ступенях под дверью его квартиры, пока сердобольная соседка не «обрадовала» грустного молодого человека тем, что Юра со своей мамой уехали на две недели куда-то заграницу. Старушка запамятовала, то ли в Таиланд, то ли в Тунис, но Сене от этих подробностей уже было ни холодно, ни жарко. Его снова кинули. Хотя, нет! Ему было очень даже холодно, а еще хотелось есть, но после покупки билета назад, до Симферополя, денег почти не осталось, а вылет только завтра. Сеня не имел представления, где можно провести ночь, да и его финансов не хватило бы даже на койку в хостеле. Не имея представления, чем себя занять, Сеня на автобусе добрался из Одинцово в центр и бесцельно блуждал по вечерней Москве.

Не известно, что больше потрясло поэтическое воображение Сени – рубиновое сияние кремлевских звезд и пульсирующих иллюминацией столичных улиц, или бьющая в глаза мишура богато одетых людей в дорогих авто, ресторанах и магазинах. В любом случае, провинциальный мальчик почувствовал себя дважды сиротой, оказавшись в равнодушном мире, реагирующем только на шелест купюр.

– Почему вы все меня бросили?! – обращаясь в черную пустоту неба, спрашивал Сеня. – Вначале мама, потом папа. Гришке вообще не до меня, да и на что я ему сдался, если у него есть Зарина и пацаны. А что есть у меня?! Ничего! Никому я не нужен! Ксюшка меня бортанула, Юра кинул, Светка, и та не хочет разговаривать со мной а ее родаки обещали мне свернуть шею, если я к ним еще раз заявлюсь! Ну и хрен с ними! Нужны они мне все?! Мне никто не нужен, как и я им всем!

– Ты что здесь мерзнешь, как потерявшийся котенок? – услышал он женский голос из притормозившего на остановке черного «Мерса». – Что, девушка на свидание не пришла?

– Клевый Мерин у старушки! – мысленно заметил Сеня, мрачно взглянув на уставившуюся на него тетку в белой норке.

За рулем сидела полная блондинка лет сорока с лишним и с улыбкой смотрела на сжавшегося под порывами ветра мальчика с мокрым красным носом и влажными то ли от ветра, то ли от слез глазами.

– Похоже на то, – подрагивающими от холода губами ответил Сеня, досадуя, что его даже здесь не могут оставить в покое.

– Бедный мальчик, да ты совсем замерз! – воскликнула дама, открыв дверцу своего авто. – Садись, подвезу. Тебе далеко?

– У меня самолет утром. Я пока погуляю по Москве, – ответил готовый расплакаться от жалости к себе Сеня.

– Бедненький, так тебе некуда идти! – снова воскликнула блондинка. – Наверняка, ты еще и голодный. А ну, быстренько садись ко мне в машину, пока совсем не окоченел!

Сеня, еще раз внимательно взглянув на широко улыбавшуюся, хорошо одетую даму, подумал, что ему терять в общем-то, нечего и хуже, чем есть, все равно не будет. Он сел в пропахшую кофе и французскими духами машину, моментально почувствовав тепло и уют, всюду сопровождавшие владелицу дорогого авто, назвавшуюся Алевтиной Викторовной. Она остановилась возле небольшого ресторанчика. Сеня совершенно не знал Москвы и представления не имел, куда его привезла улыбчивая женщина с мягким взглядом карих глаз. Она накормила замерзшего голодного мальчика и предложила поехать к ней. Разомлевший от горячей еды Сеня снова решил, что хуже не будет и доверчиво принял ее приглашение. Он чувствовал, что буквально засыпает, когда они остановились в районе богатых коттеджей, напоминающих дворцы, спрятавшихся от окружающих проблем и суеты за высокими заборами. Было в районе десяти вечера. Алевтина Викторовна открыла дверь трехэтажного дома из красного кирпича с остроконечными башенками и предложила Сене войти в похожую на холл театра огромную позолоченную гостиную. Даже перила на витой лестнице были позолоченными. Гулкие шаги по скользкому мрамору и неяркий свет в пустом доме…

– Неужели люди живут в таких домах? – подумал Сеня. – Им не влом каждый день пересчитывать ногами такое количество ступеней и по полчаса переходить из одного крыла дома в другое? Наверное, это Рублевка. Напоминает нашу «Рублевку» в селе Давыдовка, но тут все гораздо круче!

– Мечтаю о горячей ванне! – без прелюдий перешла к делу дама, на ходу сбросив с себя белоснежную норковую шубку. – Раздевайся, Сеня, составишь мне компанию!

Это не было приглашение, больше походило на приказ. В душе усмехнувшись, Сеня не стал возражать, подумав, что такое приключение по-своему даже прикольно, но лучше бы дамочка была на пару десятков лет моложе и настолько же десятков килограммов легче. Позолоченная ванная комната с шикарной джакузи окончательно очаровала Сеню.

Алевтина Викторовна скрыла от его глаз свои пышные телеса в густой пене. Женщина оказалась с ним очень ласковой, с нежностью скользила по его телу мягкой губкой и целовала карамельно-розовые губы молодого человека, который был на пять лет младше ее сына, обучавшегося в Лондоне. Для Сени это оказалось поучительным приключением и кое в чем обогатило его опыт общения с женщинами, а спасительный полумрак спальни скрыл пикантные нюансы переставшей считаться странной в наше время связи взрослой женщины с почти совершеннолетним юношей. Уснув в широкой постели Алевтины Викторовны, Сеня с блаженством улыбался во сне, видя себя живущим в обстановке роскоши, нежащимся в собственной джакузи.

– Если другие люди так живут, почему я не могу?! – подумал он, проснувшись от дразнящих поцелуев хозяйки дома.

Алевтина Викторовна незаметно сунула Сене в карман куртки приличную сумму денег вместе с визиткой и лично отвезла его утром в аэропорт, невольно преподав один из жизнеопредялющих для него уроков: зачем бросать кому-то под ноги никому не нужную любовь, когда, ценой умеренных усилий, ее можно променять на все блага мира?! Позднее, переехав в Москву, Сеня не раз встречался с Алевтиной Викторовной, в какой-то мере ставшей его другом и благодетельницей.

Вернувшись домой, Сеня с тоской посмотрел на осиротевшую родительскую квартиру, в которой теперь хозяйничали Зарина и Гриша. Для Сени по ночам было невыносимой пыткой слышать многоголосые звуки счастья, доносящиеся через тонкую стенку, как и нескончаемый писк близняшек, хотя, конечно же, Сеня обожал своих племяшек, да и ближе брата с Зариной у него никого на свете не было.

Сеня все для себя понял и расставил по своим местам. Ну, так ему, во всяком случае, тогда казалось. Он почувствовал себя лишним в счастливой семье брата, да и впятером было тесновато в небольшой двушке. Сеня решил забыть предательницу и обманщицу Ксюшу, послать к черту любовь и всех своих крымских подружек, вроде «добренькой» и все понимающей Светки, мечтавшей его захомутать, или запрыгивающей на него по первому требованию безотказной Нинки. Он твердо решил, что окончив через полгода школу, поедет учиться и устраивать собственную жизнь в Москву.