Мила Дрим - Невеста Степи

«Полюбить его будет легко,» – пронеслось в голове Елены, и она обрадовалась этой внезапной мысли. Если их союз скрепит не только договоренность, но и чувства, это принесет настоящее счастье. О большем Елена и не мечтала. Она, надежно храня зарождающуюся в груди надежду, окинула взором лагерь. Теперь, когда они подошли совсем близко, девушке было видно значительно больше.

Юрты из белого войлока выстроились полукругом. Позади них расположилось несколько групп воинов, выполнявших роль охраны. Справа от юрт мужчины уже разводили костер, чуть подальше, ближе к юрте, которая по своим размерам превосходила другие жилища, был расстелен ковер, украшенный золотым орнаментом. На этом ковре, разместившись на нескольких подушках, возвышаясь над служанками, сидела женщина.

Она сидела, как царица. Голову её украшало странное, непонятное убранство – красного цвета, по форме напоминавшее шлем, над которым имелась конструкция высотой в два локтя. В центре этого головного убранства сверкал крупный сапфир. Вниз спускалось широкое, ярко-синее покрывало.

Незнакомка, заметив приближение Гумерхана и Елены, перевела на них пристальный взгляд. Черные глаза женщины вспыхнули.

– Мама, – Гумерхан склонил голову, – моя невеста прибыла к нам.

Женщина, поднявшись на ноги, направилась в сторону сына и будущей невестки. Синее покрывало матери Гумерхана, дабы то не покрылось пылью, торопливо подхватили две её служанки. Пока женщина шла, Елена ощущала её оценивающий взгляд. Казалось, она вдоль и поперек изучила невесту сына. В этот миг византийская принцесса почувствовала себя товаром, который разглядывал покупатель, размышлявший, удачной ли была покупка.

Когда будущая свекровь встала напротив, Елена осмелилась посмотреть той в глаза. Эта женщина чем-то напоминала изысканную змею. Дело ли было в разрезе глаз или их выражении, а может, от волнения девушка просто надумала лишнее, однако мать Гумерхана нельзя было назвать приятной особой.

– Я – Чимэг-хатун, главная госпожа, приветствую тебя, – гортанно начала женщина. Хотя она была на две головы ниже Елены, девушка чувствовала себя маленькой девочкой перед ней.

– Тебе выпала честь, византийская принцесса, стать одной из жен моего единственного сына, наследника империи, Гумерхан-бека. И быть может, именно твой сын станет продолжателем нашего рода.

С нарастающей тревогой в груди слушала Елена будущую свекровь. До этой секунды девушка и не знала, что у Гумерхана есть другие жены. Та надежда, что совсем недавно зарождалась в её сердце, теперь испуганно сжалась в комок. Стараясь изо всех сил сохранить спокойное выражение лица, Елена, проявляя вежливость, ответила Чимэг-хатун:

– Благодарю вас за гостеприимство, Чимэг-хатун.

Мать Гумерхана снисходительно качнула головой и, нацепив на лицо пренебрежительное выражение, добавила:

– Пусть тебя искупают.

Униженная, Елена не посмела сказать что-либо в ответ Чимэг-хатун. Ей хотелось как можно скорее скрыться от черных глаз этой женщины.

Елена медленно выбралась из деревянной лохани. Мария тут же обернула вокруг мокрого тела своей госпожи широкую ткань. Не успела девушка сделать и шага, как в юрту стремительной походкой ворвалась Чимэг-хатун с двумя своими служанками, которые словно тени, следовали за ней.

– Пришла проверить, удобно ли ты разместилась, – не деликатничая, заявила мать Гумерхана. Она, пройдясь медленным взглядом по полуобнажённому телу Елены, с неким удовлетворением добавила:

– Кожа чистая, гладкая, тело сложено хорошо, – Чимэг сжала влажное плечо девушки, – и не такая уж слабая, как показалась сначала.

Елена, чувствуя, как жесткие пальцы Чимэг прожигают ей нежную кожу, сдержала себя от порыва сбросить чужую руку со своего плеча. Мать Гумерхана впилась взглядом в покрасневшее лицо девушки. Потянув Елену за плечо так, чтобы та наклонилась вперед, женщина властно добавила:

– Моему сыну нужен наследник. Надеюсь, ты сможешь дать его нам.

Елена сдавленно сглотнула. Слово «нам» резало слух. Тон разговора, взгляд будущей свекрови, и даже её дыхание казалось девушке угрозой. Чимэг, не дожидаясь, и самое главное, не нуждаясь в ответе Елены, разжала пальцы. Бросив что-то своим служанкам, женщина похлопала по горящей от унижения, щеке Елены, и затем, более ничего не добавляя, покинула юрту.

А византийская принцесса так и продолжала стоять – оглушенная появлением Чимэг. Грудь девушки прожигали рыдания, которые она пока еще сдерживала. Плечо, покраснев, противно ныло и напоминало о недавнем унижении. Стыд, смятение, страх и ощущение собственной беспомощности мешали мыслить разумно. Елена задрожала от охвативших её чувств, и, наконец, разрыдалась.

На помощь тут же бросилась Мария.

– Госпожа, не печальтесь, – ласково заговорила служанка, бережно покрывая трясущиеся плечи Елены мягкой тканью. – Таков ваш долг – родить наследника.

– Ах, Мария, – Елена подняла на служанку глаза, утопающие в слезах, – мне кажется, здесь мне не будет покоя.

Сердце Марии сжалось, потому что её госпожа озвучила то, о чем думала она сама, но не смела сказать вслух. Желая поддержать принцессу, служанка спешно добавила:

– Это просто кажется, госпожа. Потому что здесь – все чужое для вас. Но как только вы освоитесь, как только станете женой Гумерхан-бека, вы почувствуете себя иначе. Госпожа, какой прекрасный муж у вас будет! Разве это не повод для радости?

Елена, устало опустившись перед очагом, слабо кивнула головой. На фоне всех этих переживаний, она даже забыла, что её будущий муж – красивый, молодой мужчина. Все же, в сложившейся ситуации имелись причины и для радости. Но как бы не убеждала себя в этом Елена, вместо радости она ощущала лишь горечь.

– Все изменится, госпожа, – начиная мягко водить щеткой по золотистым волосам Елены, пообещала Мария.

Другие служанки, осыпая госпожу словами утешения, стали помогать ей с нарядом. Нижнее платье, верхнее платье цвета спелых сливок, накидка, которую украшала крупная вышивка. Волосы Елены заплели в косу и собрали на затылке. Теперь, чистая, одетая в новый наряд, принцесса чувствовала себя значительно лучше. Правда, для полного ощущения не хватало какой-нибудь радости. Пусть даже самой небольшой. И она, эта радость, случилась.

После обеда, к которому Елена почти не притронулась (уж слишком непривычным было кобылье молоко, жирное мясо и непонятная похлебка), у полога юрты послышались мужские голоса. Сердце девушки мгновенно отреагировало – оно затрепетало, заколыхалось, подхваченное волнами чувств.

Голоса становились все громче, и совсем скоро в юрту зашел Гумерхан. Сладкий аромат благовоний, которым умастил себя мужчина, донесся до Елены, тем самым еще больше усиливая её волнение. Девушка, ощущая легкое головокружение, замерла на месте. Черные глаза бека медленно заскользили по нежному овалу лица Елены, затем прошлись по её фигуре. Гумерхан, довольно заулыбавшись, обратился к невесте: