Светлана Ляндина - Сокол

– Почему? Дети в этом возрасте уже хорошо разговаривают.

Вера поджала губу.

– Наверное… Врач сказал – это нормально. Придет время, и она догонит своих сверстников.

– В чем догонит? Она вроде развитая девочка. Сама кушает, играет с детьми, даже хулиганит. Я видела, как она отнимала машинку у Вити.

– Да, уж! Баловаться она любит.

– Тогда, что?

– Ничего, – промямлила она – Я просто не так выразилась.

Сразу замкнулась. Все нормальные мамочки часами говорят о своих детях. Но только не Вера.

Аня – лучик света всего семейства, а Карина остается в тени. Хотя бабушка ее безумно любит, Вера сдувается пылинки, дед носит на руках. Но все равно, я про нее ничего не знаю. Только то, что она существует на свете, и что ее папа остался где-то далеко во Франции.

Из дома вышла Лиза с тазом в руках.

Мое любопытство снова полезло наружу.

– Я представляла ее совсем другой. Ты говорила, вы ровесницы.

Не хорошо, обсуждать других женщин, но меня возмутил ее внешний вид. Короткий халат чуть прикрывает толстые ноги. Волосы давно не мытые, убраны в крысиный хвостик.

Вера взглянула на подругу.

– В деревне она расслабляется. Знаешь, как тяжело с тремя детьми?

– А зачем ей столько детей?

Мой вопрос ее развеселил.

– Машка, какая ты смешная! Разве детей бывает много?

– Я имела в виду не это. Просто…

Как объяснить? Вера тоже родила двоих детей, но выглядит совсем по-другому.

– Все мы разные, и жизнь у каждого разная.

– У нее тяжелая жизнь? – снова пристала я с вопросами. – Ты сама говорила, что Миша ее на руках носит, балует.

– Ой, не знаю. – Вздохнула Вера. – Раньше носил, а сейчас я его не узнаю. Помню, какой он был пару лет назад. Заводной мальчишка. Только и говорил о детях, о жене. Никогда не рвался на работу, а сейчас часто ездит с друзьями на рыбалку, допоздна остается в деревне. Вроде ничего страшного не происходит, но я чувствую… – Она прижала руку к груди и громко выдохнула. Будто избавилась от груза. – Тяжело рассуждать о том, чего не понимаешь.

– Тебе кажется – у него проблемы?

– Вряд ли. Лиза бы сказала.

– А если она сама не знает?

– Тогда это страшно. Значит, что-то происходит, раз она не знает о проблемах мужа.

Лиза развесила мокрые полотенца на веревку. Подул ветерок и растрепал ее светлые волосы. Заколка упала в траву.

Была красивая. Когда-то. Нежная кожа, выразительные глаза. Сразу видно, что в школьные годы она была гораздо привлекательнее своей подруги. Вера только сейчас, после развода, начала превращаться из гусеницы в бабочку. И дети ей не помеха. Лиза, наоборот, выйдя замуж и став матерью, опустилась до самого дна и совершенно забыла о том, что она молодая женщина, и что с ней рядом живет мужчина. Любимый мужчина! Который носил на руках и баловал как принцессу.

Вторую половину дня мы провели в лесу. Вера взяла с собой только меня и Карину, остальные дети остались под присмотром бабушки.

Удивительное место! Как давно я не была в деревне. Поют птицы, солнце светит ярче. Буквально вышел за калитку – и вот тебе просторы! Дубы, прикрытые темной листвой, стройные березы вдоль дороги, золотистые луга. И цветы! Кругом одни цветы: колокольчики, ромашки, клевер разных оттенков и шиповник, источающий восхитительный аромат.

Мы пошли по тропинке. Высокая трава ласкает голые ноги. Песок в сандалиях. Солнечные лучи обжигают плечи. Над головой щебечет воробьиная стайка.

Это было давно. В детстве. Те же ощущения, те же краски. Только моя бабушка жила далеко от этих мест, и там было море.

– Доченька, иди сюда.

Вера протянула руку. Уже поспела земляника. Яркая, как губки Карины. Ароматная, крупная, потому, что выросла на открытом месте, под солнцем.

Девочка тут же схватила с маминой ладони ягоду и сунула в рот.

Мы вышли на небольшую поляну.

– Пойдемте к реке? – предложила я.

– Подожди, – остановила меня Вера. – Там дальше растут мои любимые цветы.

– У вас на участке куча разных цветов. Зачем рвать в лесу?

– Мама не выращивает ромашки. Она терпеть не может их запах.

– Фу! – сморщила я нос. – Ромашки? Они горькие.

– Неправда. Лесные ромашки очень нежные, и у них особый аромат.

– Аромат? Они воняют!

– Чем? – Она взглянула на меня, хитро прищурив глаза. – Что тебе напоминает их запах?

– Что-то грязное, протухшее. Или нет! Стой! Они пахнут немытым телом, потом.

– Сексом, мужчиной.

– Мужчиной? Ты хочешь сказать, что так пахнет мужчина после секса?

– Глупая, – засмеялась она. – Так пахнет любовь.

Когда мы прошли дальше к лесу, я увидела поляну, усыпанную белыми цветами.

Алик тоже любит ромашки. Возможно, и у него они ассоциируются с любовью.

Опустившись на колени, я не стала рвать цветы, а наклонилась ниже. Нежный запах свежей травы проник в легкие. Он восхитительный, нежный, тонкий, но при этом горький. Неужели любовь такая? Я думала она сладкая.

Когда я подняла глаза, то увидела Мишу. Он пошел за нами, но отстал за поворотом. А сейчас догнал и застал меня в откровенной позе.

– Ты чего ползаешь на коленях? – пробубнил он себе под нос и тут же отвернулся в другую сторону.

– Да, так. Собираем цветы.

– Мама терпеть не может ромашки.

– Я не понесу их домой, – сказала Вера. – Не волнуйся. Лучше возьми Карину на руки, а то она устала.

И действительно, девочка уже валится с ног. Мы ушли слишком далеко от дома.

Без лишних слов, Миша подхватил племянницу на руки. Словно пушинку. Сравнить худенькую, маленькую Карину и огромного, сильного дядю. Медведь. Даже разговаривает вальяжно.

Мы пошли обратно.

Белые ночи. Девять часов, на улице светло. Буквально через пару минут девочке надоело сидеть на плечах у дяди, и она снова побежала вперед по дорожке. По пути встретились двое мальчиков, и Карина тут же забыл про сон. Вера позвонила Юре и снова пропала на полчаса. Мы с Мишей поплелись за ней, не разговариваем, но идем рядом.

И что Лиза нашла в этом увальне? Тихий, не симпатичный. Для мужчины его возраста, неплохая фигура, но остальное мне не нравится. Даже Лиза, при своей запущенности, смотрится более приветливой.

– Хочешь?

Он протянул мне конфету.

– Спасибо, – ответила я. – Лучше дай Карине.

– Она такие не любит.

А я люблю. Конфеты с медведями на обертке напоминают детство, и вкус у них остался прежний, как много лет назад, когда мы жили в Москве.

Развернув обертку, я украдкой взглянула на Мишу. Умеет говорить, а в редкие моменты даже бывает приятным.

Раз уж мы идем рядом, то пора нам немного познакомиться. Вера все равно разговаривает по телефону, Карина молчит и путается у нас под ногами. Дом находится еще за полем. И я решила немного разрядить обстановку.

– Ты работаешь в типографии?