Светлана Ляндина - Сокол

Миша сразу ожил, как будто ждал, что я первая заговорю.

– Раньше эта была основная работа, а сейчас типография переживает не лучшие времена, и половину сотрудников уволили. Меня перевели на сокращенный день.

– Это как?

– В основном работаю дистанционно или прихожу в офис на пару часов в день.

– Тебя устраивает такой график?

– Ну да.

– А когда ты отдыхаешь?

– Отдыхаю, – грустно усмехнулся он. – У меня трое детей. Когда мне отдыхать?

– А Лиза не работает?

Вроде вопрос простой, но он напрягся. Как будто я спросила о чем-то неприличном.

– Лиза занимается детьми. Катюшка еще маленькая.

– Карина младше, но Вера работает.

– Ей помогают родители.

Он преувеличивает. Я вижу, как в доме относятся к Лизе. Как к принцессе. За весь день она ни разу не подошла к детям. Аня – девочка самостоятельная, Карина всегда возле мамы, не отходит ни на шаг. А мальчишки и Катя – полностью находятся под присмотром деда и бабушки.

– А у тебя есть дети? – спросил Миша.

– Пока нет. Я не замужем.

– А-а, – многозначительно протянул он. – И правильно.

– Что правильно? – зацепилась я за его слова.

– Не торопись с детьми. Они должны рождаться в нормальной семье.

– Я тоже так считаю. Но многие говорят, что дети любви не помеха. Что их надо рожать по молодости.

– Дело не в возрасте, а в человеке, от которого будешь рожать.

Он говорит о детях неохотно, через силу. Хотя видно, как он любит своих мальчишек, в Катюшке души не чает. А все равно в глазах грусть. Наверное, это из-за жены. С другой стороны, Вера всегда рассказывала, что в их семье царит полная идиллия, и что Лиза – единственная и неповторимая женщина на земле, осчастливившая ее брата.

В данный момент, в эту секунду Миша не выглядит счастливым. Рядом со мной идет большой, угрюмый мужик. Молодой, с мудрыми глазами и с опущенными плечами.

– У тебя была бабушка? – вдруг спросил он.

Я думаю о его несчастной жизни, а он говорит о странных вещах.

– Была, – рассеяно ответила я. – И сейчас есть. Только она живет в Одессе. Я дано ее не навещала. А почему ты про нее спросил?

– Да так, вспомнил. У меня бабушка тоже, как Вера, любила ромашки. Выращивала их в саду, а потом продавала на рынке.

Вера немного сбавила шаг и почти остановилась. Охапка белых цветов в ее руке повисла головами вниз. Она так и не удержалась, нарвала огромный букет и перевязала его резинкой для волос.

– Моя бабушка продавала редиску, – сказала я.

– Только редиску? Почему именно ее?

– Ей не нужны были деньги. Знаешь, я только сейчас задумалась – зачем она это делала? Вставала рано утром, садилась на автобус и ехала в город, потом возле вокзала продавала. Получала-то копейки. А потом шла в буфет и покупала кексы. Привозила в деревню три штуки. Ровно. Мне и моим братьям. Даже себе не покупала. Помнишь, раньше какие были кексы? С изюмом, огромный, в рот не умещался. И сладкий! Братья все пытались у меня стащить его, а я упиралась, старалась съесть все до крошки, чтобы им не досталось.

– Зачем она ездила за этими кексами? Моя бабушка всегда сама их пекла.

– И моя пекла. В этом-то и дело! Я сама не понимаю – зачем столько усилий, чтобы купить всего лишь три булочки?

– Может, она, таким образом, отдыхала от дома?

– Как? Представляешь, проехать почти пятьдесят километров в душном автобусе, а потом стоять на солнце и продавать редиску. Какой же это отдых? Она всегда могла пойти в дом и вздремнуть пару часов или почитать книгу на веранде. Никто ей не мешал.

– Вас было трое?

– Внуков – да. А еще дедушка.

– То есть пять человек в доме?

– Еще мой дядя, мамин младший брат.

– Вот видишь, – грубо проговорил он. – Какой тут отдых? Я тоже иногда сбегаю из дома. У меня товарищ живет в Новгородской области. И дело не в том, что мы очень дружим, а в том, что он далеко живет, и мне до него приходится добираться пять часов. Уезжаю сразу на два-три дня. Потом столько же времени возвращаюсь домой. Вот это – отдых! И твоя бабушка предпочитала трястись в автобусе целый час и стоять под палящим солнцем, но только бы не оставаться в доме и не нянчится с кучей детей.

– Она любила детей, – обиделась я.

– Я тоже люблю своих детей.

– Но сбегаешь?

– Иногда – да. И в этом нет ничего плохого. Все люди от чего-то сбегают. Даже в сказке коза оставила своих козлят и пошла за молоком, лишь бы не нянчиться с ними.

– Я не сбегаю.

– Ой, ли! А почему ты уехала от родителей в другую страну? Что в Англии нет работы?

– Я жила в Кельне.

– Пусть так. В Германии не нужны архитекторы?

– Нужны.

– Тогда, почему ты здесь?

– Какое тебе дело?

– Нет, подожди. Ты сама нарвалась на откровенность.

– Не хочу об этом говорить.

– Почему?

– Это глупо.

– Вовсе, нет. Это обычный вопрос.

– Я не сбегала из дома.

– Поехала за парнем?

– Нет! Хотела свободы! – гордо ответила я, но Мишу мой пыл только раззадорил.

– Значит, тебя не устраивала опека родителей? А говоришь, что не сбегала.

– Это другое.

Я начала сердиться. Миша только улыбнулся. Впервые за весь день.

– Все мы хотим свободы.

– А тебе, зачем свобода?

– Как зачем? Я не говорю о той свободе… это другое. То есть, я не изменяю жене. Мне нужны дети, так же, как и твоей бабушке. Но в то же время, я живой человек и тоже нуждаюсь в отдыхе.

Он снова говорит спокойно, а я завелась еще больше. Никогда раньше не позволяла себе грубости, но тут почему-то прорвало. Он вызывает у меня странные чувства. Так и хочется стукнуть кулаком в огромную грудь.

Бесит.

– В аптеках продаются презервативы.

Он остановился.

– И что?

– Нужно было купить одну упаковку и не мучиться.

– А я не мучаюсь.

Мне стало стыдно, но я все равно продолжила.

– Ты мучаешь жену.

– Да, что ты об этом знаешь?

Отчаянно махнув рукой, он пошел вперед.

Теперь стало еще хуже на душе. Он оказался мудрее и вовремя прекратил наш бессмысленный разговор.

Почти около самого дома, Карина снова залезла на плечи дяди. Вера, наконец-то, отключила телефон.

– У Юры скоро родится еще ребенок.

Она сказала это без эмоций. Как факт. Бывший муж, бывшие отношения. Никакой ревности.

– Это хорошо. – Я украдкой взглянула на нее. – Он любит детей?

– Юрка неплохой отец, только беспомощный.

– Это как?

– Он боится проблем. С таким мужиком тяжело жить. Если Миша спокойно справляется с трудностями, то Юра всегда прячется за сильные плечи. В прошлом, эти плечи были моими.

– Ты считаешь своего брата хорошим отцом?

Теперь я посмотрела на большой затылок Миши, и в очередной раз пристыдила себя за несдержанность. Глупая голова – дурной язык.

– Очень. Лиза за ним, как за каменной стеной. И не только она, но и я, и мама. Он за всеми нами следит. Не дай Бог, если кто из нас попадет в неприятную историю.