Елена Амберова - Когда танцует фламинго

– Нет, с Алексом мы туда поднимались на лифте, когда он показывал мне отель.

– Ха, не сомневался! – рассмеялся Луиджи. – Он высоты боится… – Хуан, отбой! – крикнул он диджею, вставая.

Алеся подхватила свой рюкзак, и они отправились покорять скалу «Дозорной башни».

Спуск оказался не таким безопасным, как надеялся Дмитрий, но волна адреналина в крови компенсировала все его энергозатраты. Сколько внимания нужно, сколько интуиции, в конце концов, чтобы поставить ногу на прочный выступ, сохранить равновесие и не скатиться кубарем вниз! Как все-таки здорово жить! – думал он, подыскивая очередной прочный камень, чтобы поставить ногу. – Прямо как в детстве, в Крыму!

Наконец, склон превратился в нагромождение скал, по которым уже можно было практически ходить, правда, иногда на всех четырех конечностях, но все же ходить! А не висеть на склоне, как бабочка, которую вот-вот подхватит ветер и унесет в море! Он направился было к пляжу, как вдруг ему неудержимо захотелось лечь на самый плоский валун и посмотреть в море с высоты. Прибой так высоко не забирается, высушенная солнцем скала, чиста, как только что вымытый пол. Он быстро лег на живот у самого края и посмотрел вниз. Ох, как дух захватывает! Внизу бьется о скалу волна, а в глубине скользят темные тени рыб… А берег-то заворачивается дугой здесь! – удивился он, когда понял, что может с этого места видеть пляж.

Вытянув шею, он попытался рассмотреть стену под собой внизу и вдруг увидел впадину, к которой, начинаясь от скопления валунов, выходящих уже на самый пляж, вел неширокий карниз. – Это что, грот? – мысль оказалась восхитительна и заманчива. Быстро вскочив на ноги, он медленно пошел над обрывом, подыскивая место, с которого можно было спрыгнуть на неширокий выступ, ведущий к впадине в скале. Вскоре он преуспел, и аккуратно спустился на пробегающий лентой по отвесной стене карниз. Тут уже пришлось прижаться к скале и идти приставным шагом. Просто настоящее приключение! – думал он. – Но разве не за этим я сюда приехал? Еще несколько шагов и я узнаю, что это там такое. Вот это да! Настоящая пещера!

Он вступил в грот. Скала нависает над водой, так что найденное им убежище можно увидеть только с моря или как он десять минут назад – сверху и чуть-чуть сбоку, далеко выставив голову и рискуя свалиться в воду. – Невероятно! – думал он. – А как интересно!

Грот оказался маленькой естественной пещерой в прибрежной скале, в которой можно удобно сидеть и смотреть на море. Как раз напротив Непокорного. Дмитрий сел на пол и свесил ноги вниз. Вода мерцала в солнечных лучах, море билось о камни, но не доставало даже до подошв его кроссовок. Непокорный возвышался из воды прямо напротив и, как всегда, высокие волны омывали его берега. – Вот бы показать ей это место, – мечтательно подумал он. – Интересно, о нем знаю только я?

Он осмотрелся по сторонам, пытаясь определить, бывал ли тут кто-нибудь до него. Ведь так приятно ощущать себя первооткрывателем. Невыразимое удовольствие заполняет разум и, убаюкивая, ласково покачивает на волнах лодку собственной уникальности… до обнаружения первого окурка или банки из-под пепси.

Размягченный приятной прогулкой по скалам и радостью открытия, взгляд Дмитрия упал на кусочек металла, выглядывающий из-под валяющейся неподалеку гальки. Протянув руку, он поднял находку и рассмотрел ее поближе. Обломок значка аниматора. – Вот так всегда… – разочарованно усмехнулся он. – Даже помечтать не успел.

Пластинка значка обломалась с двух сторон, остался только кусочек с прописной буквой «а», припаянный к булавке. Сервис хороший, а значки некачественные, – подумал он, вспомнив, что такие он видел на ребятах из анимации. – Они их, то надевают, то, видно, забывают. У Алеси ни разу не видел, может это ее? – вспыхнула молнией догадка. – Хотя нет, не сходится. У нее в имени только одна буква «а», причем заглавная. А здесь она маленькая. Так кто же здесь бывает? – стал вспоминать он имена ребят. – Томас, Франческа, Габриэлла, Натали… «а» в середине имени только у них. У Абигаль и у Алекса как и у Алеси – заглавная. Роберт, Джек, Хуан, Андреас… Стоп. Еще Андреас, у него предпоследняя. У Моники последняя. Вряд ли. Ни тот ни другой. У Габриэллы слишком далеко от центра значка. Значит, или Томас, или Натали или рыжая итальянка Франческа… Хотя какая мне разница?! – удивился сам себе он. – Ну, знают они о пещере, но это ведь естественно. Они тут все лето прожили, и осень уже заканчивается. Для них отель уже давно как дом родной… А все-таки жаль… – невольно посетовал он и, отбросив обломок значка, залюбовался морем.

Мысли его заскользили в другом направлении. Теплая волна, созрев где-то за ребрами, поднялась вверх, и чувства, которые он старательно прятал днем, вдруг смешавшись друг с другом, завладели его разумом. Какое-то мгновение он превратился в одно безмолвное чувство, мысли перестали оформляться в слова и знаки, или просто исчезли. Но длилось это недолго. У биохимиков ни одна реакция в организме не может произойти без того, чтобы привыкший умничать интеллект, не навесил на нее ярлыки химических терминов. Когда, некоторое время спустя, мысли превратились в плавающие в пространстве модели молекул, он понял, что давление пришло в норму, гормональное море вернулось в свои берега и можно продолжать спокойно жить. Но грусть почему-то осталась… И осталась надолго…

Вечер в отеле с анимацией это всегда праздник! После шоу ребята растворяются в толпе красиво одетых зрителей, незаметно увлекая их в ночной клуб. Там они, если не задумано никакой дополнительной программы, будут еще общаться с гостями, и только в полночь разойдутся, радуясь предстоящему отдыху. Ведь только с этого времени у них начинается «личная жизнь».

Для кого-то это душ, чистая постель и благословенный сон. Для другого (парней в основном) – пара часов кратковременного курортного романа. А еще для кого-то несколько минут потрепанного детектива или же фильма по телевизору. У всех она разная, это пресловутая «личная жизнь».

У Силена «личная жизнь» длится двадцать четыре часа в сутки и наполняет его жизнь смыслом и наслаждением. Люди часто думают, что кошки или собаки не более чем живые игрушки, ничего не понимают и ни о чем не думают. А зачем им, в таком случае, такой развитый мозг и нервная система? И думают, и понимают и чувствуют и даже читают мысли… А уж удовольствия любят не меньше, чем люди.

Необыкновенная радость Силена, например, – проскользнуть в огромную кухню, забраться под стол нарезки, покараулить в засаде немножко, наблюдая за ногами повара и в тот момент, когда те повернутся в другую сторону, запрыгнуть резко на стол, стащить самый большой кусок чего-нибудь, что они там режут в этот момент, и пулей вылететь из кухни. Поднимется шум и смех, будут греметь опрокидываемые кастрюли, и летящие вслед черпаки, но чувство триумфа переполнит тело таким наслаждением, что никакая охота не сравнится с этой какофонией звуков, чувств и ощущений.