Юлия Ковалькова - ~ А. Часть 2. Найти тебя

– Ясно.

– Прости, – еще раз тихо повторяет она и направляется к двери.

И я вместо того, чтобы бежать за ней, хватать ее за руки, спасать ситуацию или просто спросить у нее: «Что же ты делаешь?», с кривой усмешкой смотрю ей вслед и думаю о том, что она все-таки меня подвела. Два раза я ее возвращал, но в третий раз не стану. Больше не могу и не хочу перешагивать через себя. В конце-то концов, просто не вижу в этом смысла. А еще я думаю о том, что через два, максимум через три дня я остыну, окончательно выкину ее из головы, после чего со спокойной душой позвоню той же Лере, или найду себе новую Женьку, или познакомлюсь с какой-нибудь Юлией, и жизнь моя снова покатится по привычному кругу, где уже не будет ни раздирающих меня сцен, ни эмоций, выворачивающих наизнанку мою душу.

– Пока, – говорит Саша и все-таки уходит. За ней медленно, почти бесшумно закрывается дверь.

Посидев минут пять в тишине, я поднимаюсь. Пора и мне домой собираться. Приеду сегодня пораньше, как нормальный человек, лягу спать, впервые за много дней высплюсь. Единственное, еще нужно в ординаторскую зайти, чтобы забрать дубленку. Вызываю лифт, поднимаюсь к себе на этаж. Отпираю комнату, начинаю стягивать надоевший за день халат.

– Арсен, а ты почему сегодня на обед не ходил? – как из-под земли возникает за моей спиной Анна Михайловна.

«Господи, ну что ей надо?» Пытаясь оставаться вежливым я, хоть и нехотя, но все-таки поворачиваюсь к женщине.

– Не успел, – говорю я, хотя внутри меня поднимается знакомое чувство, готовое выплеснуться на «своего парня» уже не прощаемыми словами.

– Слушай, весь день сегодня за тобой наблюдаю. Ты не влюбился? – усмехается Михайловна и засовывает ладони в карманы тесноватого для ее бедер халата.

– Нет. Хуже.

«Хуже, потому что я потерялся. Я потерялся, и меня никак не найдут. И я сам себя никак не найду».

– Знаешь, вот смотрю я на тебя и все думаю… – глубокомысленно продолжает Михайловна, чем все-таки выводит меня из себя.

– И на какие же мысли я вас навожу? – Откинув манеры и приличия, смотрю в светло-карие глаза этой женщины, давлю ее взглядом, ожидая, когда она просто уйдет и оставит меня в покое.

– А думаю я том, что ты становишься похож на человека. На нормального такого человека, а не на этого, вечно несгибаемого супермена на длинных ножках… Так что мир, Арсен Палыч, сработаемся! И кстати, обращайся, если на операции буду нужна, – заключает «свой парень», разворачивается и выходит за дверь, а я приваливаюсь к ближайшей стенке спиной. Взгляд машинально падает на томик Франсуазы Саган, так и оставленный на диване. И тут я начинаю смеяться. Пытаюсь угомонить себя, прекратить этот дурацкий хохот, но ничего не могу поделать с собой: запрокинув голову, я буквально булькаю смехом. Хриплый и дерганный, он вырывается из моей глотки, пока я не начинаю давиться им. Отсмеявшись, плюхаюсь на диван, тру ладонями щеки, лоб и перевожу взгляд за окно, понимая, что я… Что? Влип? Нет. Влюбился? Нет. Просто я, выражаясь словами той же Саган, все-таки пустил в свое сердце Сашу.

Вечер понедельника медленно переходит в ночь.

Сидя на кухне, я убиваю коньяк под гитарные переборы Сантаны и «Николашку» (долька лимона, одна половина которой посыпана сахаром, вторая – растворимым кофе). Периодически просматриваю свой телефон в надежде найти там пропущенные звонки или смс-ки от Саши, но их там, разумеется, нет. В голове вертится мысль о том, что меня впервые в жизни (если не считать мою суку-настоящую-мать) бросила женщина. Хорошо, не бросила – кинула. Отказалась. Послала… Впрочем, какая разница? Она все равно останется в списке моих телефонов как буква «А», навсегда перечеркнутая красным: женщина, которой нельзя звонить и нет смысла писать. И ощущение того, что я лузер и неудачник уже наслаивается на алкогольную муть и щемящее чувство одиночества и жалости к себе, и я понимаю, что я, кажется, навсегда разлюблю блондинок, но что-то подсказывает мне, что все не будет так просто.

Утро вторника уносит меня в дела. Периодически звонит Литвин, уточняя, кого из хирургов и анестезиологов лучше взять в операционную бригаду. Потом в телефоне проявляется Карина, которая долго, нудно и путанно излагает концепцию своего вчерашнего прогула, я делаю вид, что я ее слушаю. Днем в «Бакулевский» привозят Кириллова, с ним приезжает и эстонка, но я их не видел: они находились в больничном корпусе, я, чтобы не нарываться, предпочел найти себе занятие в другом здании.

Вторая половина дня ознаменовалась известием, что на место Ленки Терехиной, отрабатывающей перед увольнением последние две недели (слава те Господи, нашла работу поближе к дому), пришла новенькая медсестра, по слухам, нечто необыкновенное. Прихватив кое-какие записи (как раз требовалось передать их смежникам), отправился на нее посмотреть. Да, действительно, это было нечто: густые, пушистым облаком темно-русые волосы, уверенная осанка, хороший рост, спокойное, приятное лицо и главное, большие выразительные глаза, настолько темные, что в них даже терялся зрачок.

– Арсен Павлович, – после пяти минут флирта представился я.

– Екатерина. – Голос под стать внешности: уверенный, низкий, грудной.

– Екатерина Первая? – пошутил я.

– И последняя, – она улыбнулась, показывая в улыбке ровные белые зубы, а я, глядя на нее, кисло подумал о том, и когда же я наконец перестану флиртовать со всем, что находится на уровне моих глаз?

«Не надо влюблять в себя, если ты не собираешься влюбляться сам…» Вспомнилась Саша, но ее тут нет. Так что стиснул челюсти и остался трепаться с Екатериной. Сообразительная и умная, она быстро разобралась с записями, обещала все сделать и весьма мило распрощалась со мной под неодобрительные взгляды Терехиной, завистливо поглядывающей на нас из-за стойки ресепшен. С мыслью о том, что к Екатерине имеет смысл присмотреться, а может и вообще наплевать на этикет и завязать с ней служебный роман, в семь часов вечера собрался домой, упорно отгоняя мысли о Саше. Я ей не нужен – она мне не нужна. Ничего личного, обычный закон равенства. Точка.

– Арсен!

Оборачиваюсь. Позади стоит Анна Михайловна. «Что-то в последнее время везет мне на анестезиологов. Видимо, это к несчастью», – не без иронии думаю я, и тут я замечаю ее осунувшееся, словно похудевшее лицо и встревоженные глаза.

– Слушай, это ты рекомендовал меня в операционную бригаду к Литвину? – спрашивает «свой парень», перебирая что-то в карманах.

«Ну все, начинается…»

– Ну да, а что, есть какие-то возражения? – снимаю пушинку с дубленки. Внизу, в вестибюле, меня уже ждет Катя, которую я после второго посещения ресепшен пообещал подбросить до метро.

– Нет, – мнется Михайловна, что уж совсем на нее не похоже. – Короче, тут такое дело… Тебя из Боткинской больницы искали, – она вскидывает на меня больные глаза. – Тебя не было, и телефон я взяла. Ты только не нервничай, но Литвина сбила машина. Одна пьянь за рулем.