Моника Айронс - О, Коломбина!

— Вот ты где! — сказал он с облегчением.

— Ты хотел поговорить о Луизе.

— Я поеду за ней во Францию.

— И что же ты скажешь ей, когда увидишь?

Он застонал.

— Не знаю. Просто попрошу простить меня за то, что был таким напыщенным дураком, наверное. Кто знает, что она сейчас обо мне думает? Услышала ли она, как я звал ее на пристани?

— Луиза очень упрямая, — сказала Коломбина. — Тебе будет нелегко!

Сквозь прорези маски было видно, как тревожно расширились глаза Алехандро.

— Ты ведь не думаешь, что она никогда не простит меня? Я не верю, что это возможно.

Коломбина пожала плечами.

— Вы знакомы всего несколько дней.

— И нескольких дней достаточно, когда встречаешь свой идеал. Или даже нескольких минут. Я сразу же узнал Луизу, как только ее туфелька упала в мою гондолу…

— Но ты ведь не знал, что это Луиза бросила ее, — напомнила ему Коломбина. — Ты думал, что это судьба, а на самом деле… Было непростительно с ее стороны так обманывать тебя!

— Но она не обманывала меня, — серьезно ответил Алехандро. — Если посмотреть на это под нужным углом. Луиза и я были судьбой предназначены друг для друга, поэтому, когда она кинула свою туфельку вниз, то просто следовала велению судьбы. И когда я позволил ей думать, что я Рафаэль, это тоже была судьба, потому что так она смогла увидеть меня. Не сеньора де Эспиноса, обладателя титула и асьенды, а мужчину, который влюбился в нее.

Коломбина ничего не сказала ему в ответ, лишь продолжала танцевать, внимательно глядя на него, и словно ждала чего-то. Алехандро был значительно выше ее и почти не видел ее лица из-за кружев на маске. Но он мог видеть ее глаза сапфирового цвета, и странное чувство стало охватывать его.

— Я заставлю ее выслушать меня, — сказал он. — Я напомню ей о тех днях, которые мы провели вместе, потому что тогда мы были самими собой. Она была такой… — Он попытался найти подходящее слово. — Такой удивленной, будто никто никогда раньше не заботился о ней.

— Это так, — задумчиво сказала Коломбина. — Все члены ее семьи были такими безответственными, что Луизе пришлось очень быстро повзрослеть, и всю свою жизнь она была одинокой, но люди этого не замечали.

— Однажды я сказал ей, что маски заставляют людей увидеть свою истинную сущность, сказал Алехандро. — Теперь я проверил это на себе. Я совсем не такой, каким считал себя.

— А какой же ты, Алехандро? — серьезно спросила его Коломбина.

— Я — мужчина, который любит Луизу, — сказал он.

— Но любит ли она тебя?

— Должна любить. А если нет, я потрачу всю свою жизнь, чтобы она полюбила меня.

Коломбина загадочно улыбнулась, но вместо ответа сказала:

— Кое-кто пытается привлечь твое внимание.

Алехандро увидел, как два Арлекино делают ему знаки, стоя у французского окна, ведущего в сад. Он извинился и последовал туда, где его ждали Эстебан и Диего.

— Все хорошо, — сказал Эстебан, чье лицо было по-прежнему скрыто за маской. — Мы доставили Амели в церковь, Рафаэль ждал ее там вместе со своей семьей, и сейчас они уже стали мужем и женой.

— Но Амели здесь, — недоуменно сказал Алехандро. — Я только что танцевал с ней.

— Амели была с нами.

— Тогда кто?..

И тут он вспомнил: глаза Амели были серого цвета.

Ошеломленный, он вернулся в зал, оглядываясь в поисках Коломбины. Но она исчезла, как призрак. Вокруг него кружились десятки Коломбин, но среди них не было той, которую он искал.

Моя догадка просто не может быть правдой, сказал он самому себе. Мне показалось. Пока его ум пребывал в замешательстве, его сердце уже узнало ответ. Все было ясно.

Наконец он нашел Коломбину с бокалом вина в руке, разговаривающей с Эстебаном, который снял маску. Почувствовав внезапный прилив вдохновения, Алехандро подошел к ним.

— Лучше тебе держаться подальше от Алехандро, — сказал он, похлопав своего брата по плечу. — Это маленькое разоблачение заставило его встать на тропу войны.

— Неужели? — спросил Эстебан, вглядываясь в его лицо. — Диего?

— Кто же еще. И я собираюсь пригласить эту сеньориту на танец.

Он обнял Коломбину за талию и повлек за собой на середину зала. Ее смеющиеся глаза сказали ему, что этот маленький обман ни капельки не ввел ее в заблуждение.

— Неужели Алехандро рассержен? — дерзко спросила она. — Так ему и надо!

— Не будь так строга с ним, — сказал Алехандро. — Он не такой уж плохой парень.

— Он клоун, и кому-то нужно заняться его воспитанием.

— Ты можешь сделать это, когда вы поженитесь.

— Поженимся? Никогда!

— Тебе придется выйти за него замуж, — настойчиво сказал Арлекин. — Ты просто не можешь оставить его в таком состоянии, в каком он сейчас находится. Подумай о репутации семьи. Кроме того, он без ума от тебя. Я знаю, что он не очень умен, но твоего ума хватит на двоих.

И ты его тоже любишь, ведь так? Иначе ты бы не стала так обращаться с ним.

— Какое мне дело до Алехандро, — сказала Коломбина, глядя на губы своего партнера по танцу и страстно желая поцеловать их. — Ведь он не так уж интересен.

— Ты так думаешь?

— Ну да, — сказала она безразличным тоном. Я просто притворялась заинтересованной.

Это было уже слишком. Когда он взглянул ей в глаза, то увидел там тщательно скрываемую смешинку.

— Ты… — выдохнул он. — Ты ведь… Я собираюсь сделать кое-что…

— И что же? — спросила она его с интересом.

— Вот это!

Он снял с себя и с нее маски, а потом притянул к себе и поцеловал долгим и сладким поцелуем. Гости вокруг радостно зааплодировали.

— Это была ты все это время, — сказал он, когда смог наконец произнести хоть слово.

— Я сбила тебя с толку, — поддразнила его Луиза.

— Ненадолго, — протянул он и снова поцеловал ее. — Как ты попала сюда? — спросил он чуть позже. — Ты ведь уехала.

— Пароход делал остановку на Маргарите. Я сошла с него, и не только потому, что ты прибежал за мной на пристань, но и потому, что таков был мой план. Я же не могла оставить Амели и Рафаэля без помощи.

— Понимаю. Ты вернулась только из-за них.

Она засмеялась.

— Конечно, нет. Была еще одна причина.

Он сильнее сжал ее в объятьях.

— Скажи мне!

— Я забыла свою записную книжку.

— Дорогая, ты заходишь слишком далеко…

Она засмеялась, и ее смех музыкой звучал в его ушах.

— Я должна была вернуться, — сказала она, — потому что все равно не собиралась сдаваться.

Он целовал ее снова и снова, а музыка играла, и они кружились в ее ритме.

— Ну вот, — продолжила она, — на Маргарите я позвонила Амели, и она рассказала мне о тех интересных вещах, которые ты говорил.

— Но почему ты не позвонила мне? — спросил он. — Ты же знала, что я люблю тебя. Весь мир это знал, после того, как я прокричал это на пристани.