Анна Авакиану - Бенедикт

Мне нужно было отвлечься, чтобы подумать обо всем. Что-то там придумать, что-то там решить. Может, пора уже бежать в магаз закупаться анитараканьими спреями?

Я ухватила карандаш, решив, что если не смогу себя контролировать, то лучше уж грызть его.

Машинально тыкая в клавиши телефона, я позвонила Танни. С ней я училась в одной школе, когда еще мои родители жили в другом городе, и я, естественно, вместе с ними, а потом Танни уехала куда-то, не рассказывая о причинах, но связи мы не теряли, созваниваясь и встречаясь, хоть и не так уж часто. Так бывает – можно не общаться регулярно, но душевности в дружбе не терять. И вы всегда рады видеть и слышать друг друга, словно расстались только вчера, и не отдаляетесь со временем.

– Привет, Танни, – пробубнила я в трубку, надеясь, что это она мне поднимет настроение, уже упавшее до минус ста градусов. Птица замерзала бы на лету.

– Хай, Бенедикт, – мне показалось, что голос у нее какой-то напряженный.

– У тебя все путем? – надеюсь, она-то не завалилась на вступительных? Хотя… Если уж Сабрина засыпалась, теперь всего можно ожидать.

– Я на перепутье.

Как это точно. Я, блин, там же.

– Что за пути скрещиваются?

– Да меня приняли сразу в пять университетов.

– Ого! – уважительно отозвалась я. Танни и в школе была весьма умной и активной, так что неудивительно, что она поступила везде, где ей хотелось. Ключевое слово именно «активной» – она, если хотела, всегда добивалась своего.

– Да, точно, что «ого», – раздраженно отозвалась она, – И я не могу решить, в какой пойти.

– Мне бы твои проблемы… – кисло протянула я. Сейчас мне казалось, что больше, чем я, в этой жизни никто не страдает. Я самая страдающая и самая несчастная.

– А что там у тебя за беда? – нельзя сказать, что голос Танни наполнился сочувствием, сама она считала, что в жизни нет никаких проблем, кроме неизлечимого заболевания. Поэтому сочувствия к другим людям не проявляла. Была в этом и ее своеобразная прелесть, она никогда не унывала, и, глядя на нее казалось, что все будет отлично, нужно только немного потерпеть. Такая бронебойная оптимистка.

– Да вот… Сабрина не поступила, придется мне теперь отказаться от квартиры. А она такая красивая! – прорвалось из меня-таки, не просто нужно было куда-то выплеснуться, – Огромный балкон, там можно будет цветы в кадушках поставить, получится практически зимний сад, и кухня большая, там с гостями можно будет собираться! – я сама услышала, каким мечтательным заделался мой голос.

– Да, я знаю, какая ты домовитая, – весьма равнодушно заметила Танни.

– Но теперь уже все, – тяжкий вздох вырвался у меня непроизвольно.

– А может тебе попридержать квартиру, а там на курсе найдешь с кем вместе поселиться?

– Да, а если не найду? – начала я ныть, уже рисуя пессимистические картинки того, какие дуры будут со мной учиться, – Очень дорого, мне одной даже три месяца не заплатить, а хозяйка требует именно сразу за три. Плюс залог.

– Мда… Дилемма.

Мы немного помолчали. Я покусывала костяшку пальца.

– Так, что мы обо мне да обо мне? Давай о тебе. Ты где ты будешь учиться?

– Не знаю. А ты, кстати, где?

Я назвала универ.

– Я буду там на лингвиста, – уточнила я.

Повисло странное молчание.

– Эй, Танни, ты все еще там? – я слышала, как она дышит, почему молчит?

– Слушай, Бенедикт, я, кажется, нашла тебе соседку.

– Да? – обрадовалась я, – кого?

– Себя.

– Ты о чем?

– Меня приняли в этот универ, тоже на лингвиста, и я, пожалуй, туда и пойду.

– Серьезно? Танни, ну это же просто замечательно! – восторжествовала я. Везуха! Захотелось скакать по комнате и орать что-то радостное. – А если тебе не понравится квартира? – у меня всегда найдется повод для переживаний, даже если вроде все замечательно.

– Ой, да мне все равно, где жить, – равнодушно отозвалась Танни.

– А если дорого? – вообще, как я знала, у Танни никогда не было проблем с деньгами, ей какая-то родственница оставила очень большое наследство. Тетка вроде, но Танни особо не рассказывала. Особо? Вообще не рассказывала, просто как-то обмолвилась в разговоре совсем не на эту тему.

– Зато не в общаге, так что я заранее согласна.

– Когда приедешь? – вцепилась я в нее, как утка в майского жука.

– Да завтра и приезду, тут три часа на электричке.

– Окей, я тебя на вокзале встречу, в одиннадцать?

– Ага. Ох, как тебе хочется-то меня окучить побыстрей! – Танни засмеялась. Ее голос теплым ветром отозвался у меня в душе.

– Даже не надейся теперь передумать! – предупредила я. Пусть попробует, я уже начала и планы строить, как да что расставлю в квартире!

– Не передумаю, не бойся.

На следующий день и надела джинсы, кеды, чтобы мне было удобно помогать Танни тащить ее сумки. И договорилась с приятелем, что он нам тоже поможет. В мире всегда полным-полно парней, которых хлебом не корми, дай из себя Геракла покорчить, стоит только притвориться беспомощной, изнеженной, слабой девицей в поисках защитника, толпа набежит, и я часто этим пользовалась. Как и сейчас. Майк должен был приехать сразу на вокзал, я назвала ему нужное время. Думаю, я ему нравилась, но поощрять эту симпатию я не планировала, он был не особо в моем вкусе.

Я стояла на перроне, поджидая электричку, которая задерживалась на десять минут. День был теплым и солнечным, хотя вчера лил дождь.

Я не видела Танни полгода, и уже успела подзабывать, какое она всегда на меня оказывала влияние. В Танни есть какая-то животная харизма, которой невозможно противиться, если она улыбается, волей-неволей улыбаешься в ответ. И она такая маленькая, что мне не верилось, что она меня на год старше, по каким-то неизвестным причинам, ее в школу отдали позже на год.

– Привет, – Танни сначала вышвырнула из электрички свою сумку, вышвырнула буквально, та с таким стуком шваркнулась о перрон, что проводник только крякнул, потом куда как бережнее вытащила стопки книг, несессер, и, наконец, выпрыгнула сама, я ее обняла.

Ну какая же она все-таки малютка, вылитая Дюймовочка, подумала я, сжимая ее хрупкий торс. Танни была в шортах ужасного цвета хаки, босоножках на плоском ходу, тоненькой трикотажной майке-лапше не менее мерзкого оттенка серого, и я подумала, что это странно – Танни не худая, у нее нигде не выпирают кости, даже ключицы не сильно торчат, но при этом она такая хрупкая, как будто ребенок.

– Здорово, тебе помочь?

– Думаю, нам понадобится такси, – Танни задумчиво оглядела свои книги.

– Я договорилась с приятелем, он нас подвезет. Вот он, кстати. Эй, Майк! – я помахала ему рукой, призывая подойти к нам.

К нам подошел мой друг, с которым я вместе работала в магазине, продающим телевизоры, камеры, видаки и прочую дребедень. Пока я поджидала Танни, он курил.