Алексей Тенчой - Марево. Морская пучина. Четвертый том

– Почему я?

Спиридонов засмеялся.

– Давайте сразу договоримся, что будем избегать пустых вопросов, ответы на которые понятны даже ребенку.

Черняку стало неудобно за проявленную глупость, а Спиридонов все-таки разъяснил:

– Потому что вы похожи на меня один в один. Переоденем, поработаем с вами, и они будут принимать вас за меня, – он немного подумал и добавил: – Никто не ожидает там меня увидеть. Первая их реакция на встречу будет важна: они раскроют свои карты.

Немного поколебавшись, он добавил:

– Вы же понимаете, что я не просто так вас сюда вызвал?

Черняк почесал подбородок и ответил:

– Понимаю. Не просто так денег дали, оплатили расходы. Но разве деньги соизмеримы риску, которому я подвергаюсь?

Спиридонов, раздумывая, опустил глаза. Он нервничал, Григорий это заметил. Он и сам сейчас думал над тем, стоит ли шкурка выделки? Да нет, он не из робких – тогда всю жизнь прожить в лесу бы не смог, но речь-то действительно о сохранности жизни.

Подумав, Черняк заговорил снова.

– То есть, – тут он закашлялся. – Я правильно понимаю, что вы хотите сказать о том, что в меня могут выстрелить, или избить, или в тюрьму посадить. Вместо вас, разумеется?

– Это исключено, у вас будет охрана. Если хотите, наденем бронежилет. О вашей безопасности я позабочусь в первую очередь, – Спиридонов достал из кармана еще один конверт с деньгами, подошел к гостю и бросил его на диван.

– Ваша задача – поговорить с этими людьми, все будет записываться на специальное устройство, – сказал он. – И больше от вас ничего не требуется. Только несколько встреч и несколько серьезных разговоров.

Черняк молчал. Может, он и показался несмелым человеком, но на самом деле ему были присущи иные качества характера. Нет, трусом он никогда не был, но все должно иметь логический смысл. И если понимать, что дело, на которое он собирается пойти, может привести к летальному исходу, то о каких деньгах вообще может идти речь?

Спиридонов молчание собеседника расценил по-своему. Он быстрыми шагами прошелся по кабинету, решительно достал из ящика стола еще несколько пачек денег, подошел к Черняку и положил их на диван.

Григорий конвертов не открывал, но уже предполагал, какая сумма может в них находиться. Он не то чтобы в руках не держал, а даже никогда в жизни не видел такого количества денег. Он представил, как избавит дочь от кредита, и она, наконец, сможет уйти от мужа-выпивохи. Денег хватило бы и на отдельную квартиру…

Спиридонов еще о чем-то просил, но Григорий уже был на все согласен, только бы вызволить дочку Настю из череды затянувшихся бед. Его сейчас не могло остановить даже то, что для полного сходства со Спиридоновым ему все же понадобится пластическая операция, которая навсегда превратит его в двойника этого человека, о чем ему как раз сейчас поведал Спиридонов.

– Хорошо, – решительно произнес Черняк, – я сделаю то, о чем вы меня просите.

Спиридонов протянул ему свою руку, Григорий пожал ее. Его проводили в комнату и оставили отдыхать.

Вечер для Черняка был беспокойным: он никак не мог уснуть на новом месте, все думал, ворочался с боку на бок. Неизвестность терзала его, но решение было уже принято и оплачено. После долгих мучений ему все же удалось забыться, и в коротком сне он увидел большое раскидистое дерево под звездным небом. Этот сон странным образом успокоил и словно развеял все навалившиеся на его голову страхи.

Проснулся Григорий с чувством легкости и внутреннего спокойствия. В дверь его комнаты постучали и, не дожидаясь, когда он откроет, пригласили на завтрак. Завтракали они со Спиридоновым вдвоем, потом вышли на улицу и сели в машину. Частная клиника была за чертой города, глубоко в лесу. Видимо архитектор старался спрятать здание и максимально сохранить рельеф местности. Оказалось, что основные помещения и кабинеты клиники находятся под землей.

Команда врачей – специалистов пластической хирургии – действовала быстро, слаженно. Григорий удивлялся: ему казалось, что эти люди наделены сверхспособностями. Вот хирург взглядом «показал» на дверь, Григорий все понял без лишних слов, последовал в отдельную комнату, где разделся, оставив одежду на стуле, принял душ и вышел через другую дверь. Его ожидала на кушетке стерильная пижама, шапочка для волос и тапочки. Он оделся, а медсестра открыла дверь в палату. Егерь зашел в комнату, оглянулся – на двери даже не было ручки. Все пути назад окончательно отрезаны, теперь есть лишь один, оговоренный и скрепленный соглашением.

Оставшись наедине с собой и посмотрев вниз, егерь нервно поиграл пальцами ног, то поднимая, то опуская носки тонких и мягких одноразовых тапочек.

– Белые тапочки, – вслух произнес он и испугался своего голоса, который в полупустых стенах прозвучал намного громче, чем обычно.

Дальнейшие его действия были продиктованы обстановкой палаты, в которой присутствовали кровать, тумбочка и табурет. Прямо над кроватью нависала панель телевизора. Григорий лег, и экран «плазмы» включился автоматически.

Григорий посмотрел на тумбочку – пульта на ней не было.

– Значит, программа одна, прописанная доктором, – вслух произнес он.

В полной тишине Григорий смотрел кино о порядке предоперационной подготовки, запоминал последовательность процедур. От этого у него заныло сердце, возникли спазмы и колики в нижней части живота.

Григорий не бегал к врачам по каждому поводу, стараясь обходить их за километр.

– К ним только попади, залечат до смерти, – подытожил он и с этими думами отвернулся от телевизора, чтобы не видеть пугающего экрана. Из просмотра он ничего хорошего для себя не вынес, но запомнил все досконально. И уснул.

Проснулся Григорий с повязкой на лице. Все тело ныло, сильно хотелось пить. Он лежал на спине и был не в силах пошевелиться.

– Ничего не понимаю, – растерялся он. – Неужели уже все?

Из горла вырвалась хриплая речь.

– С горлом что-то делали, поцарапали, – предположил он.

В палате появилась женщина в белом халате.

– Как вы себя чувствуете? – склонившись к больному, спросила она и начала устанавливать капельницу.

– Мне уже сделали операцию? – плохо выговаривая слова, обратился он к женщине. – Что со мной?

– Вы не волнуйтесь, операция прошла удачно, вы соответствуете образу заказчика.

Она улыбнулась, поправила одеяло и добавила:

– Сейчас на осмотр придет ваш лечащий врач, все вопросы относительно своего здоровья вы сможете задать ему.

Женщина ушла, а Григорий, переполненный эмоциями от недосказанности, лежал, не в силах даже перевернуться.

В палату вошел врач – высокий крепкий мужчина среднего возраста. Он придвинул к кровати стул и присел рядом, молча обхватил пальцами запястье пациента и пощупал пульс.