Алексей Тенчой - Марево. Морская пучина. Четвертый том

Григорий перевел на него вопросительный взгляд.

– Хирурги довели ваше лицо до абсолютной схожести с заказчиком, сделали несколько родимых пятен на теле и маленькую татуировку. Теперь вас не отличить от Сергея Михайловича.

В кабинет снова вошла медсестра, в ее руках был лоток с медицинскими инструментами и необходимые материалы для перевязки, уколов и прочих процедур. После дозы успокоительного Григория покинули пустые тревоги, и он крепко уснул.

Черняк быстро поправлялся. Все раны на нем заживали, как на собаке. Когда Григорий смог вставать и передвигаться, с ним поработали психолог и преподаватель актерского мастерства. Черняку начинала нравиться эта игра, а потому он схватывал все на лету, оказавшись очень талантливым учеником. Он быстро научился копировать интонации двойника, его жесты, манеру поведения.

Спиридонов приехал забрать Григория из клиники.

– Здравствуйте, здравствуйте дорогой! – поприветствовал он Черняка, который обедал один в небольшой больничной столовой.

Спиридонов сразу сказал егерю, что на его имя открыт счет, и все деньги за его работу – на этом счете. Он написал сумму на салфетке и протянул ее Григорию. Григорий посмотрел на цифры, пересчитал взглядом нули и закашлялся.

– Что не так? – спросил Спиридонов.

Григорий взял салфетку в руки.

– Я сейчас ее съем, как счастливый билет.

Спиридонов засмеялся.

– Вот ваш юмор мне нравится! – он протянул Черняку руку.

Григорий вышел из-за стола, деловито взял ладонь Спиридонова и потряс ее, крепко сжимая в своей руке.

– Машина ждет, доедайте и поехали!

– Уже сыт! Едем!

Ближе к вечеру они вернулись в особняк Спиридонова.

Жена Сергея Михайловича, улыбаясь обоим, не сразу поняла, кто из них является ее мужем. Теперь у Черняка были списки магазинов в Москве и в Самаре, названий марок одежды и обуви, которые носил Сергей Михайлович. Начальник личной охраны Спиридонова выдал спецоборудование – очки, в оправе которых находились встроенная мини-камера, отдельно микрофон и передатчик. Другая камера поместилась в пуговицу на его пиджаке. Маленький наушник телесного цвета, едва заметный в ухе и прикрытый аккуратно подстриженными прядями волос, довершил шпионскую экипировку двойника. Теперь Спиридонов мог давать ему указания из любой точки планеты, а также наблюдать за теми, с кем встречается и разговаривает Григорий.

* * *

Силач прекратил длинное повествование, чтобы выпить воды. Босой и скороход размышляли о чем-то своем. Наконец, скороход заговорил:

– Коа, Папаоле, что вы думаете об этом?

– У меня не выходит из головы, что человеку из сна Коа снился саман, под которым мы сидим, – ответил босой.

– Да, ему снился саман, – подтвердил Коа.

– Что ж, – продолжил Викивики. – Твой сон совсем не прост и очевидным образом связан с нами. Папаоле, что ты делаешь?

Силач и скороход подняли головы и увидели босого, который пытался вскарабкаться на дерево.

– Я лезу на вершину! – сказал юноша.

– Зачем? – поинтересовался скороход Викивики.

– Чтобы увидеть наш мир с высоты самана! – крикнул в ответ босой, быстро забираясь по необъятному стволу самана, цепляясь руками и пятками за его кору.

Силач Коа почесал подбородок.

– Он прав, Викивики, он абсолютно прав! За все это время мы так ни разу и не попытались изменить ракурс, с которого смотрим. Папаоле, ты гений! – провозгласил силач и помахал рукой юноше, но тот его уже не видел и не слышал.

Босой ловко и быстро взобрался на вершину. Двое стояли внизу и с нетерпением ждали его возвращения. Они, задрав головы, смотрели вверх, но своего товарища в густых ветвях кроны дерева разглядеть не могли. А время тянулось в ожидании. Вот уже тень от дерева перестала защищать от палящего солнца, и они были вынуждены перейти в другую тень, а Папаоле все не появлялся.

– Где же он? – ворчал силач. – Почему так долго?

Скороход стоял рядом молча, но с тревогой в глазах, так как и ему было непонятно, что можно делать так долго высоко в ветвях.

– Может, он лежанку организовал и спать лег, а мы тут ждем, переживаем?

Они нервничали, звали друга в надежде, что тот откликнется.

– Папаоле! Ты где? – далеко ввысь летели их голоса.

* * *

Спиридонов выдал Черняку список лиц, с которыми тот должен встретиться:

– Заучи фамилии и сожги.

Затем Михалыч выдал билет на поезд, и двойник отправился в Россию, через Москву в Самару.

Джип подъехал к вокзалу почти к самому отправлению, оставалось не более пяти минут, и Черняк побежал к своему вагону, который находился в голове поезда. Девушка-проводник проверила билеты, указала купе. После отправления поезда проводник еще раз проверила билеты, принесла чай. Черняк выпил, хоть и не любил этот «дорожный» привкус, но было приятно держать металлический подстаканник в руке. Ему тотчас же вспомнилось детство: как он с дедом ездил на Алтай, где тот жил, несколько дней на поезде казались ему началом чудесного путешествия. И эти воспоминания успокоили егеря. Он вдруг почувствовал, что нынешнее путешествие закончится хорошо, что он достигнет своей цели – помочь дочке. С такими мыслями Черняк отдал стакан проводнице, закрыл дверь на металлическую задвижку, зашторил окно выдвижной кожаной занавеской, аккуратно повесил костюм и рубашку на вешалку, погасил свет и лег спать. Постельное белье было свежим, прохладным, приятным телу. Уснул он быстро: монотонный стук колес и покачивание вагона помогли полностью расслабиться.

Добравшись до места, он без проблем снял номер в гостинице, которую также рекомендовал Спиридонов, подкрепился в ресторане и, настроившись на исполнение своей роли, поехал встречаться с первым человеком из списка.

Эта встреча напомнила Григорию постановочный эпизод из ранее виденного приключенческого фильма. И повторением сценария сильно его позабавила.

Некто Жигалов, как только заметил Григория, внезапно выпрыгнул в открытое окно второго этажа. Черняк постоял несколько минут в пустой комнате, подошел к окну, посмотрел вниз, в недоумении пожал плечами, затем направился к выходу. Не прошел он и пятидесяти метров вдоль здания, как возле остановилась милицейская «Газель».

Сержант, не выходя из машины, попросил предъявить документы. Григорий послушно протянул паспорт.

– Черняк Григорий Остапович, – прочитал вслух сержант.

– Да! – подтвердил Григорий. – Черняк!

– Это не Черняк, это Спиридонов, уверяю вас! – послышался из глубины машины голос Жигалова.

Сержант передал паспорт лейтенанту, тот внимательно просмотрел документ, изучил фотографию, высунул свою голову в окно и, всматриваясь в лицо Григория, сравнил фото с физиономией Григория, после чего, не имея больше вопросов, вернул документ владельцу, бросив вглубь машины: